Богатые мужчины, одинокие женщины - Петти Мессмен

Экономка, говорящая по-испански и представленная Марией, поднялась наверх с теми повседневными вещами, которые Пейдж упаковала в две новые холщовые спортивные сумки.

– Размышляете, сможете ли вы привыкнуть ко всему этому? – шутливо спросила Эвонна, ловко огибая мраморную скульптуру, в которую Пейдж чуть не врезалась.

На крошечной табличке под этой чисто мексиканской работой значилось «Зунига».

«Еще бы чуть-чуть – и конец Зуниге», – подумала Пейдж с нервным смешком.

Следуя за своим элегантным экскурсоводом, она пыталась охватить все единым взглядом.

– Остановите меня, если у вас появятся вопросы.

– М-м-м. Спасибо, – сказала Пейдж, несколько переполненная впечатлениями, когда они прошли через гостиную в не менее впечатляющую берлогу, где целая стена была отдана фотографиям.

Это был интересный экскурс в жизнь Дастина, дающий представление о практически незнакомом хозяине дома. На фотографиях он был со своими друзьями, знаменитостями, политиками. Здесь же – множество снимков, привезенных из путешествий. Дастин, катающийся на лыжах в Гстааде; Дастин в обнимку с экзотической девушкой на берегу пустынной бухты; Дастин в Японии с целой армией улыбающихся японских ребятишек.

– Что вы будете делать теперь, когда Дастин продал свою компанию и сам надолго уехал из страны? Вы собираетесь продолжать работать на него? – поинтересовалась Пейдж у Эвонны.

– Как вы, возможно, уже заметили, Дастин – необычайно милый парень и исключительно щедрый…

Эвонна улыбнулась, влюбленно глядя на фотографию своего босса, на которой он, казалось, улыбался ей в ответ.

– Видите ли, хотя он продал свою компанию, у него все еще много деловых интересов. Я буду следить за ними. Кроме того, остается корреспонденция. Но, в основном, он сказал, что уходит в отпуск, так что у меня тоже каникулы. Когда он возвратится, мы оба вернемся к работе.

– Он когда-нибудь был женат? – спросила Пейдж, заметив, как много красивых женщин представлены в галерее фотовоспоминаний.

При ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что только одна из них повторялась.

– Да, ее звали Яна. – Взгляд Эвонны, казалось, был прикован к хорошенькой брюнетке.

Пейдж как раз начала размышлять о том, что довольно странно держать на этой стене такое количество фотографий своей бывшей жены, когда Эвонна начала объяснять, что его жена разбилась во время учебного полета пять лет назад. В самолете была какая-то неисправность, и он упал в горах Санта Моники.

– Дастин даже не знал, что она берет уроки пилотажа, – сказала Эвонна, хмуря брови. – Она хотела сделать ему сюрприз, потому что он увлекался самолетами и любил летать. Представляете?

Пейдж перевела взгляд на следующую фотографию Дастина, посмотрев на нее другими глазами. Ей уже было не так весело.

– Как долго они были женаты?

– Всего несколько лет. Она была действительно необыкновенной. Очень похожа на Дженнифер О'Нейл.

– У них были дети?

– Нет.

– Странно, почему он не женился снова?

– Яна была просто неподражаема, – тихо сказала Эвонна.

Они обе посмотрели на свадебную фотографию, которая висела с краю. Беззаботная радость на лицах новобрачных вызвала у Пейдж легкий озноб.

Затем, меняя тему, Эвонна показала длинным наманикюренным пальцем на бар, где в серебряном ведерке со льдом торчала бутылка шампанского. Рядом стояли три фужера.

– Дастин оставил это для вас и ваших подруг, хотя, как я теперь понимаю, вас будет только двое. Он сказал, что так как не сможет быть здесь, чтобы лично выпить за здоровье каждой из вас, то сделает это мысленно.

«Он во всем хочет быть оригинальным», – подумала Пейдж, замечая дорогую марку шампанского «Кристалл».

Дать Эвонне шесть месяцев полуканикул, предоставить свой дом и машины в распоряжение почти незнакомых женщин… Щедрость – это еще мягко сказано. Из того, что она слышала от Кит, ей было известно, что он субсидировал других альпинистов в восхождении. Пейдж ужасно хотелось спросить Эвонну, был ли он таким щедрым до того, как продал свой бизнес за пятьдесят миллионов долларов. Что-то подсказывало ей, что ответ был бы утвердительным.

Под впечатлением от всего увиденного, Пейдж прошла вслед за Эвонной на кухню, где необыкновенный вкус Дастина Брента был также очевиден. Все вылизано, автоматизировано и выглядело рационально: черные гранитные крышки столов, белоснежные шкафчики, отделанные нержавеющей сталью, электрические печи и холодильники.

Одна часть была полностью посвящена индийской кухне, и пока Пейдж, заинтригованная, с любопытством осматривалась, Эвонна рассказывала, что после того как Дастин побывал в Индии, он полностью разочаровался в американском способе приготовления блюд и привез повара из Нью-Дели, чтобы тот лично проинструктировал его. Эвонна, крутившая в руках свою сережку – топаз, оправленный в серебро, показала в сторону стены, заставленной кулинарными книгами, и объяснила, что половина этих книг были переводами ценных индийских изданий.

«Что за жизнь», – подумала Пейдж.

– Дастин такой увлекающийся. Он безумно влюбился в Пикассо, но так как ему не хватало наличных денег, а без Пикассо он жить не мог, то продал один из домов, – поведала Эвонна, усмехнувшись, пока они поднимались по лестнице, ведущей на второй этаж. – Он любит часы, – добавила она, продолжая доказывать неподражаемость своего патрона. – У него 102 различного вида часов, некоторые из них настоящая редкость. И он любит свитера, у него буквально фунты свитеров из кашмирской шерсти…

Они вошли в спальню Дастина, которая была, возможно, самой сексуальной спальней из всех, какие видела Пейдж. Она была большой, обтянутой плюшем, совершенно мужской и вмещала в себя личный кабинет, красиво обставленный гимнастический зал, парную, джакузи, два огромных стенных шкафа и, как с удивленным смешком обнаружила Пейдж, там была даже кровать. Что-то чувственно приятное содержалось в этой явной экстравагантности, в фунтах свитеров из кашмирской шерсти, сложенных опрятно один на другой, всех вообразимых цветов, и в бесконечных рядах обуви – от лакированных штиблет и ботинок из змеиной кожи до спортивных тапочек.

Пейдж предвидела, что она одолжит парочку этих божественных свитеров, подвяжет их и подложит плечики, добавит яркую спортивную куртку большого размера и закатает рукава.

Но после короткой экскурсии по спальне Даетина Эвонна сказала, что это единственная часть дома, куда вход запрещен. Наверху находились еще четыре спальни, все также изысканно обставленные, с ванными комнатами, которые были больше квартиры Пейдж.

«Бывшей квартиры», – напомнила себе Пейдж с удовлетворенной улыбкой, все еще не теряя надежды одолжить свитер.