Богатые мужчины, одинокие женщины - Петти Мессмен

«Что за чертова работа – быть актрисой, и чтобы внешность имела такое большое значение?» – думала Сьюзен.

– Итак, ты завтра идешь на фирму Кит? – спросила Пейдж.

Сьюзен согласно кивнула. Она договорилась о встрече сразу, как только приняла решение переехать.

– Кит рекомендовала еще несколько фирм. Я бы хотела продолжать заниматься трудовым правом, а они почти этим не занимаются. Их фирма занимается больше представительством, немного недвижимостью…

– Да, но ее фирма приносит удачу, – с усмешкой заметила Пейдж, снова поднося к губам бокал, – она произвела Джорджа. Не забывай, мы приехали сюда, чтобы поднять уровень нашей жизни. Работу найти просто, а Джорджа, держу пари, нелегко. На что мы рассчитываем, познакомиться с денежным мешком или с бедным поденщиком?

Сьюзен снова рассмеялась. Пейдж подзуживала ее весь вечер.

– Ты знаешь, я могу представлять и противоположную сторону, – парировала Сьюзен.

Она чувствовала себя немножко предательницей, произнося эти слова. В Стоктоне, защищая интересы людей, чья жизнь действительно в какой-то мере зависела от нее, она получала большое удовлетворение от своей работы. Ее отец работал в доках в отвратительных условиях, и хотя она имела дело в основном с фермерскими рабочими организациями, она занималась работой с особым рвением.

Пейдж как будто забыла о существовании противоположной стороны, но теперь с одобрением выразительно склонила голову. Поразмышляв об этом еще минуту, она вздохнула с явным сожалением.

– Печально, что я не училась на юридическом или бизнес-факультете… – сказала она.

– Почему? – спросила Сьюзен с интересом.

– Ну, тебе сейчас намного проще, – спокойно ответила Пейдж. – Я совершенно не знаю, чем буду заниматься. У меня есть опыт работы только в одной области, но там не ценятся мои заслуги. Либо ты подходишь для роли, либо нет. Все зависит от удачи.

– Тебе еще не поздно поступить на юридический факультет.

– Сначала мне нужно будет поступить в колледж. – Пейдж посмотрела на Сьюзен с упрямой усмешкой, как бы защищаясь, и переместилась к другому отверстию. – Я всегда считала, что это большая потеря времени, – объяснила она. – Я точно знала, чего хотела, и, сидя в классе и валяя дурака, думала, что все это не для меня. Я хотела уйти оттуда и начать работать. К тому же, я не была кандидатом на стипендию, а деньги для меня всегда являлись серьезным фактором. – Пейдж рассмеялась. – Ты можешь представить меня за партой в течение пяти или шести лет, которые уйдут на то, чтобы получить степень, имеющую хоть какую-то ценность?

Сьюзен не могла, Пейдж тоже. Ее зеленые глаза потемнели.

– Я не изменилась, – призналась она честно, выжимая мокрые концы своих длинных медовых волос и закручивая их в толстый узел. – Мне все еще не хватает усидчивости. Наверное, это гены. Ты либо рождаешься студентом, либо нет. Даже долгий разговор на эту тему заставляет меня чувствовать приступ клаустрофобии. «Заключенная» – вот как я себя всегда чувствовала в школе. Как скаковая лошадь в упряжке, которую заставляют выполнять нудные команды, тогда как единственное, чего ей хочется – бежать.

Сьюзен наблюдала, как Пейдж снова распустила волосы по плечам.

– Одно из преимуществ профессии актрисы, – продолжала Пейдж, покончив с остатками своего шампанского, – это то, что ты можешь быть адвокатом, доктором, главой какой-нибудь умопомрачительной империи без скучных уроков. Ты просто надеваешь личину, играешь роль и даже говоришь на другом языке. Потом, через какое-то время, ты в этом преуспеваешь, и тебе это надоедает. Тогда ты просто сбрасываешь эту личину и выбираешь новую.

– В таком случае, я полагаю, ты, должно быть, действительно влезла в шкуру кошки, оставаясь верной ее личине четыре с половиной года, – пошутила Сьюзен, допивая шампанское и уворачиваясь от мощного фонтана брызг, который Пейдж взметнула в ее сторону.

– Очень весело, – отреагировала Пейдж, смеясь и глядя на Сьюзен из-под руки, так как вода брызнула в лицо им обеим. – Раз мы собираемся жить под одной крышей, то ты могла бы быть со мной поласковей, ты знаешь…

– Извини, я не могла удержаться, – прервала ее Сьюзен заплетающимся языком, все еще пытаясь проморгаться.

Она схватила бутылку «Кристалла», как раз когда Пейдж собиралась сделать то же самое. Ожидая возвращения бутылки, Пейдж замолчала и погрузилась в свои мысли.

– О, черт возьми, я вообще не хочу работать, – проговорила она, наблюдая, как последние капли шампанского отделялись от горлышка бутылки и капали в ее бокал.

– Почему? Чем ты собираешься заниматься, кроме того что ловить в силки какого-нибудь ужасно богатого парня? – спросила ее Сьюзен.

Внешний мир уже терял для нее четкость своих очертаний, и она поняла, что совершенно пьяна.

– Я предполагаю выйти за него замуж и позволить ему заботиться обо мне весь остаток моей жизни. Профессия актрисы не хуже, чем другие, годится для того, чтобы сыграть роль жены представителя высшего света, – заключила Пейдж, с ухмылкой вздернув бровь.

– Не слишком-то много свободы даст тебе эта роль, – урезонила ее Сьюзен.

– Кому ты это говоришь? Такую свободу я знаю с двенадцати лет. А теперь я вполне созрела для самой главной свободы – свободы ни о чем больше не беспокоиться. Я готова выпустить из рук бразды правления.

– Только убедись, что тебе нравится тот экипаж, в который ты садишься.

– Разве я похожа на девочку, способную сесть не в тот экипаж?

Взбудораженной шампанским, теплом джакузи и переездом, Сьюзен казалось, что с ней сейчас случится приступ истерического смеха и что у нее начинаются галлюцинации. Она повернулась к Пейдж с тихим пьяным хихиканьем.

– Ты видишь то, что вижу я? Или я настолько пьяна?

Пока она это говорила, у Пейдж от удивления открылся рот, и они обе уставились на фигуру, казалось, появившуюся из ниоткуда. Это была Тори, все еще одетая в костюм из бледно-розовой кожи, с размазанным по щекам макияжем и жалким выражением на хорошеньком личике.

– Меня до сих пор трясет от злости, – чуть позже объяснила Тори срывающимся голосом, слезы продолжали стекать по ее щекам, задерживаясь на кончиках длинных темных ресниц.

Она пыталась смаргивать их, поднимая глаза к светлеющему небу с уже начинающими бледнеть россыпями звезд.

Вся троица успела изрядно насладиться очередной бутылкой шампанского и теперь расслаблялась, устроившись в шезлонгах около джакузи. Они были завернуты в махровые халаты хозяина, свежий запас которых хранился в домике рядом с бассейном, слушая, как Тори изливает душу, рассказывая о жестоком разочаровании и унижении, которые выпали на ее долю за последние двадцать четыре часа.