Хенкинс Камилла - Камилла Хенкинс

— Ну хорошо. Верю. В порядке ознакомления сообщаю следующее. Пит Маккензи был старинным дружком моего отца. Это он так говорит. На самом деле друзей у отца не было. Здесь, по крайней мере, Пит Маккензи жил в фактории, километров сто вверх по течению от Дома на Сваях. Промышлял то золотом, то лесом, за это отец его даже колотил пару раз. Однако Пит всегда был упрям, поэтому смог все-таки разбогатеть, уехал в Штаты, там женился на скандинавке, шведке, кажется, потом почти все потерял, ну и вернулся сюда. Мне тогда было пять лет, дочке Пита — три года. Назвали они ее в честь шведской бабки — Лена. Потом погибла мама, я был мал, вот отец иногда и брал меня в гости к Маккензи. Считай, раза три за год мы виделись. Выросли. Пит успел еще раз сколотить состояние, а Лена… Она выросла такой красоткой, что без труда устроилась в модельное агентство в Нью-Йорке, а вскоре и прибрала его к рукам. У нее хладнокровие шведской мамы и бессовестность шотландца-папы в крови. С виду она… сама увидишь. Со мной у нее отношения сложные. Лена уверена, что должна стать миссис Фергюсон, а я в этом не уверен. Вот, собственно, и все.

— Тогда почему ты назвал ее другом семьи?

— Потому что она усиленно работает над этим образом. Приезжает сюда, когда захочет, сразу же начинает командовать, учить Эсамар жизни, помыкать Гвенни и морщить нос при виде индейцев.

— Почему ты ей не запретишь?

— Дженни, я бываю здесь только летом. Кроме того, в деловом отношении она действительно голова и много сделала для Дома на Сваях в его нынешнем виде.

— И ты с ней не спал?

— Мне еще жить не надоело.

— Ты боишься из-за закля…

Дон взвился в воздух, словно его ужалили.

— Так я и знал! Ты вбила себе в голову индейские бредни и теперь будешь приставать ко мне с этой…

— Так ты с ней спал?

— Нет! Не веришь?

— Нет.

— Я с ней не спал, потому что не хотел, а что до заклятия, то уж Лена-то вряд ли вспомнит даже год, когда она потеряла невинность, не говоря уж о дате, а слово «любовь» в ее лексикон вообще не входит…

— А почему ты не хотел с ней спать?

— Господи, да что же это за мучение! Потому что мне нравятся совсем другие женщины!

— Какие?

— Маленькие! Темноволосые! С добрыми серыми глазами! С точеной фигурой! И молчаливые!

А в следующий момент Дженни и Дон уже целовались, яростно, взахлеб, всхлипывая, впиваясь друг другу в губы и не имея сил отстраниться друг от друга хоть на миг.

Его руки превратились в стальные оковы, сдавившие Дженни, и она таяла в этом плену, отчаянно желая навсегда остаться в его объятиях. Они обнялись так крепко, что она не могла понять, стук чьего сердца отдается у нее в ушах, его жар сжигал девушку, и она растворялась в яростных поцелуях, щедро даря в ответ не менее страстные объятия.

Дон подхватил ее на руки, а через миг они уже опустились на траву, и Дженни со стоном выгнулась, почувствовав, как жадная рука мужчины уже касается ее груди, неведомо почему обнаженной почти полностью… И вот уже ее руки скользят по груди Дона, тонкие пальцы впиваются в широкие плечи, она вскрикивает, почувствовав, как его губы обхватывают ее напряженный до боли сосок, хочет запустить пальцы второй руки в эти густые черные волосы, разжимает судорожно сжатый кулак, и что-то падает на ее обнаженную грудь…

Дон отпрянул, ослепленный золотым блеском, неожиданно расплескавшимся по груди рыжей богини. Тяжело дыша, словно после долгого изнуряющего бега, молодой человек приподнялся над Дженни, в изумлении рассматривая находку.

— Джен… откуда это у тебя? Что это, Боже!

— Это бусики… Колдунья подарила. Я думала, речные камешки отполированные…

— Камешки? Мисс О'Хара, к твоему сведению, это потянет тысяч на пятнадцать! Это же золотые самородки! Золото Амазонки, то самое, которое все ищут, но не могут найти.

Дженни поспешно села, торопливо застегивая рубашку и нервно поправляя волосы.

— Ох, Дон, но ведь она, наверное, не знает, надо ей вернуть…

— Ты что! Янчикуа не знает? Да она с закрытыми глазами может определить возраст любого дерева в сельве! Нет, тут другое. Когда-то мне сделали почти такой же подарок…

— Тоже золото?

— Нет. Перед той охотой вождь надел мне на шею кинжал из настоящей стали. Древний кинжал, никто в целом мире не знает, откуда эти вещи у яномами, а они свято хранят тайну. Во всяком случае, это не повседневное их оружие, это реликвия. Твое ожерелье — из разряда таких же вещей. Яномами могли бы с легкостью накопать себе тонну самородков — достаточно спросить Янчикуа, где именно копать. Только им это не нужно. Золото для них не имеет цены. В нем великая магия земли и солнца. Этому ожерелью наверняка не одна сотня лет. Береги его.

Дженни осторожно расправила тонкий кожаный шнурок и подняла на Дона потемневшие зеленые глаза.

— Почему у меня такое чувство, что я тону в каком-то водовороте…

— У меня тоже…

— Дон…

— Дженни…

Он протянул к ней руки, и девушка потянулась к нему в ответ, но внезапно судорога исказила лицо Дона Фергюсона, он резко вскочил на ноги и торопливо пробормотал:

— Прости. Я не должен был так. Прости меня, пожалуйста.

— Что с тобой, Дон?

Он вскинул на нее горящие темным огнем синие глаза, и в его голосе зазвучала ярость.

— Я получаюсь ничем не лучше мерзавца Хьюго!

— Нет!

— Да! Неожиданно, так ты сказала? Еще мгновение — и я бы окончательно потерял голову.

— Но это же другое!

— Да? Почему? Потому что у меня нет жены? И мы не в библиотеке чужого дома?

Она вскинула руку с ожерельем, словно защищаясь от его резких, почти оскорбительных слов.

— Зачем ты… Дон, замолчи, прошу тебя! Ты ведь сам сказал, между нами что-то происходит. Может быть, из этого ничего и не выйдет, может быть, мы ошибаемся, но это не имеет ничего общего с грязной похотью Хьюго Форсайта!

Он закрыл лицо рукой, а когда отнял ее, лицо превратилось в бронзовую маску.

— Пойдемте, мисс О'Хара. Нас ждут к обеду.

— Дженни. Просто Дженни. Босс, ты опять убегаешь? Но ведь мы и так в лесу.

— Не надо, Дженни. Пошли.

Весь оставшийся путь они проделали молча, и лишь на широких ступенях Дома на Сваях Дженни робко тронула Дона за руку. В ответ Дон молча взял ее руку и нежно поцеловал грязную, потную ладошку. Повернулся и распахнул перед Дженни двери.

7

Есть вещи и события, на которые нельзя реагировать иначе, чем это делают, например, маленькие дети. Скажем, от сильного восторга дети визжат. Это нормальная и здоровая реакция. Именно такую реакцию продемонстрировала Дженнифер О'Хара, едва растворились двери, ведущие в просторный и уютный холл Дома на Сваях.