Морское притяжение - Олег Борисович Глушкин

— С удовольствием бы, конечно, но у меня столько планов сейчас, ведь, смотрите, мощность морозилок по всему флоту надо увеличивать, ход нужен судам.

— И лебедки надо менять обязательно, — добавил он. — Сейчас вы все увидели своими глазами, с вас другой спрос, другая отдача, так что, Виктор Андреевич, я считаю, вы правильно решили. Сейчас, как никогда, флоту нужна модернизация. Еще год, другой — работать по старинке никто не сможет.

Капитан встал, открыл ящик стола и достал тетрадку в коленкоровом переплете, он протянул ее мне и сказал:

— Возьмите, тут мои заметки.

— Хорошо, спасибо, — сказал я.

У себя в каюте я прочел его записи, и меня поразило, насколько глубоко он знает промысел и как совпадают многие наши мысли. Сможет ли один рейс дать мне такую глубину проникновения в дела промысла? Вряд ли. Время диктует свои условия. Флот меняется ежегодно, мы получаем новейшие траулеры, меняются люди. Разве можно было подумать несколько лет назад о капитане, который занят инженерными расчетами?

Теперь рейс продлится для меня на берегу, и я сделаю все, чтобы при встрече с капитаном, Васей Кротовым, Антоном и другими мне не надо было смущенно опускать голову из-за того, что все, о чем мы спорим, говорим, осталось благими пожеланиями. Пройдет время, и, может быть, я выйду еще раз в рейс, и пусть мне повезет так, как повезло в этом рейсе.

ПЯТЫЙ ДОК

Рассказ

Катер приближался к докам. Резкий поворот — холодные мелкие брызги сыпануло в лицо, накренило палубу, и мы вошли в морские ворота завода. Здесь залив образовал круглую бухту, похожую на озеро; вдоль берегов одна над другой полукругом, как ряды амфитеатра, нависали красные крыши цехов. Все было окутано дымом, и ухал, как живой, копер, забивая сваи у двенадцатого причала. А сразу за причалом в воде — прямоугольники доков, и среди них самый большой, серой глыбой выделяющийся на их фоне, мой пятый док.

С залива доки были похожи на перевернутые буквы «п», и почти в каждом стояло судно, и только мой док был пуст и поэтому казался еще более необычным. Огромными буквами на сером бетоне башни было написано: «Тише ход. Якорей не бросать».

— Рабочий день заканчивается! Народ-то хоть предупредили, а то разбегутся, ищи их! — сказал начальник нашего цеха Виссарион Иванович Тепнин.

— Должны ждать! — ответил я, хотя где-то и у меня было сомнение: а вдруг уже ушли.

Тепнин стоял рядом, почти вплотную, спиной прижался к надстройке, руки — на леерах.

Я видел его сморщенное, усталое лицо и чувствовал — он недоволен поездкой и сейчас злится на меня и считает, что я втянул его в авантюру. Он пошел со мной на катере в порт, чтобы на месте убедиться, что поднять в док траулер невозможно, слишком много для этого препятствий.

Траулер «Загорск» притащили в порт буксиры два дня назад, судно едва держалось на плаву. Оно попало в шторм и село на мель у Фарер. Днище было пропорото, бортовые кили оборваны, и попытки откачать воду из танков ни к чему не привели. Траулер срочно надо было поднимать и ремонтировать, но затянуть его в док с оборванными, торчащими килями и отсеками, полными воды, было немыслимо. Утром, перед тем как нам уйти на траулер, главный инженер встретил меня у переходных мостков и сказал: «Надеюсь на вас, у вас есть инженерные знания; необходимый опыт вы приобрели и, думаю, справитесь с этой задачей».

Для каждого он умел находить такие слова, чтобы одной фразой привести человека в движение, задеть самолюбие, и всегда добивался своего. Тепнину он не сказал ничего, понимал, что тот откажется сразу; он заставил думать меня, и я сделал несколько вариантов предварительных расчетов; на бумаге вроде все получалось. Тепнин, узнав об этом, сказал мне: «Кто вас просил, Борис Андреевич, давать гарантии главному инженеру? Идемте в порт, и там, на судне, вы увидите, что это невозможно. Зачем вы взялись за то, что плохо представляете?»

Теперь, побывав на траулере, наверное, и он понял, что ставить судно необходимо, не тонуть же «Загорску» у собственных берегов. Во всяком случае, он уже беспокоится, остались ли рабочие.

Катер ткнулся носом в кринолин дока, прижался к доскам настила.

— Я доложу директору, ждите нашего решения, — сказал Тепнин.

Я спрыгнул с борта катера на дощатый настил.

На широкой палубе дока валялась свежая стружка и в шахматном порядке возвышались клетки, выложенные из брусьев.

Плотники уже почти закончили стапель для «Загорска» — пока мы спорили в порту, здесь началась подготовка к докованию. Мой помощник, Владимир Иванович, ходил между клеток с рулеткой и что-то записывал в блокнот. Его сухощавая фигура мелькала среди брусьев, то появляясь, то исчезая.

— Вот, Андреевич, считай, кончили, — сказал он, — так что ждем команду. Не такие суда вытягивали из воды и с «Загорском» справимся.

— Грузиться надо метров на восемь, на предел, — сказал я.

— Ну и что, иллюминаторы задраим, воды примем сколько влезет. Что нам переживать? Войдет как миленький. Пустяки!

Я пошел в каюту, чтобы еще раз сделать необходимые расчеты. Я чувствовал неловкость: мне бы сначала убедить Тепнина, показать ему распределение давлений, чтобы он сказал «да». А получилось, что я выскочил вперед. Решает в конечном счете он… У него больше опыта, он — начальник цеха, а я просто исполнитель. Зачем нарываться на неприятность? Мало ли что говорит главный инженер, есть начальник цеха — ему последнее слово.

Часов в пять позвонил Тепнин и сказал:

— Собирайте вашу команду, срочно будем ставить «Загорск». Приказ директора. Теперь у вас будет время пожалеть о некоторых обещаниях, данных поспешно.

Он был неправ, времени уже не было.

Я надел телогрейку и пошел в пульт собирать ребят. Мимо дока цепочкой уходили домой люди из других цехов. Они уже смыли с рук ржавчину и краску, а нам предстояло работать часов до трех ночи в лучшем случае.

В надстройке у пульта собралась наша команда. Говорили все сразу. Особенно недоволен был боцман.

— Что им приспичило! Ведь каждый раз так! Все время авралим, меня жена скоро из дома выгонит.

— Вот попробуй вечером такое судно подними, половина матросов давно разбежалась, — поддержал его моторист.

— Нечего митинговать. Раз судно аварийное — надо ставить, — сказал наш парторг Виктор Сигов.

— Надоело все это до чертиков, — сказал электрик Рудик.

— Ладно, помолчи, — оборвал я, — приказ есть приказ, грузить будем до иллюминаторов, надо их все как следует задраить. У пробоин на судне свисают бортовые кили по правому борту, так что прижимать