Информационный террор: воспринимать или жить? - Светлана Троицкая

Очень важны смыслы, скрытые в образах (картины, фотографии, кино, театр и т. д.). Разумеется, эффективнее всего действуют комбинации знаковых систем, и при наличии знания и искусства можно достичь огромного синергического эффекта просто за счет соединения “языков”, о чем мы поговорим ниже.

В политике любой жест, любой поступок имеет, кроме очевидного смысла, множество подтекстов, в которых выражают себя разные ипостаси, разные “маски” человека. Общение людей — непрерывный театр, а иногда карнавал масок — “персон”.

Какую же цель преследует тот, кто желает манипулировать нашим сознанием, когда посылает нам сообщения в виде текстов или поступков? Его цель — дать нам такие знаки, чтобы мы, встроив эти знаки в контекст, изменили образ этого контекста в нашем восприятии, а значит, и в нашем поведении. Причем мы при этом будем уверены, что поступаем в полном соответствии с нашими собственными желаниями.

Сказать слово или совершить действие, которые бы так затронули струны нашей души, чтобы мы вдруг увидели действительность в искаженном свете вопреки нашим интересам, — большое искусство. Такое слово и такой поступок не могут быть ясными, светлыми, понятными, они обязательно обращены к чему-то скрытому от разума.

Поиск скрытого смысла — психологически трудный процесс. Он требует мужества и свободы воли, ведь нужно на момент сбросить бремя авторитета, каким часто обладает отправитель сообщения. Власть имущие и денежные мешки всегда имеют возможность нанять для передачи сообщений любимого артиста, уважаемого академика, неподкупного поэта-бунтаря или секс-бомбу, для каждой категории населения — свой авторитет. С точки зрения психологии, умение интерпретации определяется способностью личности легко переходить от одного контекста к другому, соединяя разные “срезы” действительности в единые картины.

К несчастью, очень часто, получив сообщение, мы сразу же, с абсолютной уверенностью принимаем для себя одно-единственное его толкование. И оно служит для нас руководством к действию.

Часто это происходит потому, что мы из “экономии мышления” следуем стереотипам — привычным штампам, понятиям, укоренившимся предрассудкам. Однако тот, кто хочет построить защиту против попыток манипуляции его сознанием, должен преодолеть закостенелость ума, ибо ход его мыслей предсказуем и потому поддается программированию.

Главным создателем концепции и технологии манипуляции массовым сознанием с самого начала стали США. Здесь, на пространствах, свободных от традиций старых сословных культур, у “отцов нации” и состоятельного слоя Соединенных Штатов появилась острая потребность контролировать огромную толпу свободных индивидов, не прибегая к государственному насилию. Так возник новый в истории тип социального управления, основанный на внушении. Писатель Гор Видал сказал, что “американскую политическую элиту с самого начала отличало завидное умение убеждать людей голосовать вопреки их собственным интересам”.

Можно сказать, что американцы совершили научный и интеллектуальный подвиг. Шутка ли — создать в кратчайший срок новаторскую технологию управления обществом.

В США создавалась именно технология, и на это работал и работает большой отряд профессионально обученных интеллектуалов. Можно сказать, что в деле манипуляции специалисты США достигли совершенства — они обращают на службу правящим кругам даже те общественные течения, которые, казалось бы, как раз находятся в оппозиции к власти этих кругов.

Строго говоря, как только манипуляция сознанием превратилась в технологию господства, само понятие демократии стало чисто условным и употребляется лишь как идеологический штамп.

Однако в российской действительности демократия представляет собой какой-то сложный гибрид: на наше “тоталитарное” прошлое и “тоталитарное” мышление наложили какую-то дикую мешанину норм и понятий. В итоге люди такого общества, когда им вдруг приходится создавать власть, выбирают людей никчемных, нерусских, порой уголовников.

Итак, есть две “чистые” модели власти — демократия и тоталитаризм. И самый трудный случай — российский, где навязанная извне гибридизация чужеродной демократии наложилась на культуру “тоталитарного общества”. В этом гибриде наши реформаторы надеются убить компоненту “тоталитаризма”. И чуть ли не главным инструментом в их усилиях стала манипуляция сознанием.

Смысл же манипуляции простой: мы не будем тебя заставлять, мы влезем к тебе в душу, в подсознание и сделаем так, что ты сам захочешь.

Аргументы тех, кто приветствует переход от принуждения к манипуляции, просты и понятны. Кнут — это больно, а духовный наркотик — приятно.

При этом жертва манипуляции полностью утрачивает возможность рационального выбора, ибо ее желания программируются извне. Таким образом, ее положение в “войне всех против всех” резко ухудшается. Фактически, это — ликвидация главных гражданских прав, а значит, ликвидация принципиальной основы западной цивилизации. На ее месте возникает новый, худший вид тоталитаризма, заменившего кнут гораздо более эффективным и более антигуманным инструментом — “индустрией массовой культуры”, превращающей человека в программируемого робота.

В свете христианства видели трагедию Запада наши российские писатели-философы — Гоголь и Достоевский. Вспомним хотя бы известную Легенду о Великом Инквизиторе из “Братьев Карамазовых”.

И соглашаясь на построение в России политического порядка, основанного на манипуляции сознанием, каждый должен отдавать себе отчет в том, что с очень большой вероятностью его статус будет понижен, независимо от социального уровня. А значит, все обещаемые блага вроде гражданских свобод превратятся в лишенные всякого содержания побрякушки. А тот, кому повезет попасть в манипулирующее меньшинство, станет одним из таких угнетателей своих соплеменников, которые вынуждены будут это угнетение наращивать и изощрять. Тиран может подобреть и помягчеть — и ему будут благодарны. Но манипулятор этой возможности лишен — прозревающий человек приходит в ярость.

…Отнять силой или купить у русских свободу духа нельзя. Но выманить обманом — технически возможно. Этим сейчас и занимается целая армия специалистов. Думаю, помогать им — большое свинство», — саркастически замечает Кара-Мурза. Продолжим цитировать его книгу с сильным сокращением и в следующих главах.

Глава 2. Основные доктрины манипуляции сознанием

«По многим признакам манипуляция общественным сознанием напоминает войну небольшой, хорошо организованной и вооруженной армии чужеземцев против огромного мирного населения, которое к этой войне не готово. Иногда говорят даже, что манипуляция сознанием есть “колонизация своего народа”.

Став частью буржуазных революций, манипуляция сознанием с самого начала получила щедрое финансирование класса собственников. Когда этот класс пришел к власти и создал свое, принципиально новое буржуазное государство, деятельность по манипуляции сознанием получила поддержку и защиту государства. Если это будет полезно для дела, власти позволят бунтовщикам погромить мэрию или даже дворец президента, но никогда не пустят посторонних в телецентр.

Господствующее меньшинство всячески старается не допустить массы к знанию доктрин и технологий манипуляции их сознанием. Так что готовых учебников и монографий о доктринах манипуляции найти нельзя. Но по крупицам собрать откровения и наблюдения заправил этой власти мы можем.

Итак, доктрины и развитые теории манипуляции сознанием сложились недавно, но главные камни в их основание были заложены уже теми, кто готовил буржуазные революции в Европе. Ведь фокус был в том, чтобы сделать эти революции чужими руками (“пролетариат борется, буржуазия крадется к власти”). Надо было буквально натравить простого человека на “старый порядок”, соблазнить его миражом той благодати, которая возникнет, как только королю отрубят голову.

Поскольку “властители дум” образовали сплоченное сообщество, в нем довольно быстро возникло самосознание и началась теоретическая работа. Так, во Франции впервые появилось слово идеология, и создана влиятельная организация — Институт, в котором заправляли идеологи. Они создавали “науку о мыслях людей”. И уже первые специалисты, которые назвали себя идеологами, совершенно правильно определили две главные сферы духовной деятельности человека, которые надо взять под контроль, чтобы программировать его мысли — познание и общение. В том “курсе идеологии”, который они собирались преподавать правящей элите Франции, было три части: естественные науки, языкознание и собственно идеология.