Новый год в стиле хюгге - Алена Занковец

рассказывала обо всем, а именно Киру. Поймала себя на этом и улыбнулась. Он главный человек в моей жизни, и теперь так будет всегда.

До свадьбы показывать жениху платье нельзя, но мне было плевать на приметы. Я хотела, чтобы Кир разделил со мной этот момент. Я легла на кровать, подперла щеки кулаками и, не отрываясь, смотрела на потухший экран телефона. Ждала. Вот бы увидеть его лицо в тот момент, когда он получит фото!

А потом от него пришло сообщение:

«Ничего не получится, нас не распишут».

Я выпрямилась, села на край кровати. Сердце ухало, кончики пальцев вмиг заледенели. Как это – «не получится»?..

В панике позвонила ему – он сбросил вызов. Послала ему строчку вопросительных знаков – в ответ сообщение: «Ты должна остаться».

Снова его набрала – сбросил.

На меня навалилась паника, сдавила грудь. Только что было все так хорошо… Только что я была невестой и, счастливая, готовилась уехать за своей мечтой, а теперь мир рушился. Вся моя жизнь – рушилась.

Я писала дрожащими пальцами, не попадая по буквам, стирала, снова писала: «Я не останусь».

«Это твое окончательное решение?» – получила в ответ.

«Я не могу остаться!!! Пожалуйста, ответь на звонок».

«Тогда сделай так, чтобы я тебя не нашел. Никогда. Ни при каких условиях. Или я за себя не ручаюсь. Ты меня знаешь».

Я старалась не придавать значения его словам, снова и снова набирала его номер – безрезультатно.

«Я предупреждал. Еду к тебе. Ты останешься».

До сих пор не знаю, что тогда творилось в его голове, но я очень хорошо помнила разбитое стекло двери. В гневе Кир непредсказуем. Что он придумает? Да что угодно. Например, выкрадет меня и запрет в охотничьем домике.

И тогда я написала:

«Я уезжаю. Прямо сейчас. Не звони мне и не ищи меня».

Выключила телефон, схватила чемодан и, соврав маме про подругу, выскочила из дома. Я так волновалась, что даже тяжести чемодана толком не чувствовала, только спустя полчаса, когда села на скамейку у какого-то деревенского дома, с трудом разжала пальцы, стискивающие ручку.

Накрапывал дождь. Воздух казался серым, как на закате, хотя еще не было и четырех.

Хотелось плакать, но слезы не появлялись, будто что-то внутри выгорело.

Впервые с тех пор, как мы с Киром познакомились, я захотела уехать как можно скорее.

Как так вышло, что наши идеальные отношения превратились во все это?.. Но как же хорошо, что я не сдалась, не подчинилась, не осталась, а выбрала себя.

Я включила телефон – ладони завибрировали от десятков сообщений о пропущенных вызовах и сообщений Кира, даже читать не стала, только краем глаза уловила: «Где ты?», «Я волнуюсь» и остальные в том же духе.

Я позвонила Сане, коротко обрисовала ситуацию. Он приехал ко мне на такси минут через десять. Сказал, что, если не хочу возвращаться домой, у него есть вариант: квартира, которую его родители обычно сдавали, но пока она пустовала. Он может меня туда отвезти. Я сразу же согласилась.

Однокомнатная квартира на третьем этаже четырехэтажной новостройки, у самого леса. На стенах бумажные обои с блестящим рисунком – какие-то замысловатые бежево-голубые узоры. Серый линолеум на полу. Кровать, стул, стол. Дождь монотонно стучит в окно. Лампочка в спальне перегорела, свет едва доползает из коридора до середины комнаты.

Еще каких-то пару часов назад я заворачивалась в занавеску, представляя себя невестой…

Хотелось включить телефон, смахнуть с экрана уведомления о пропущенных звонках Кира и самой его набрать. Я же могла не признаваться, где нахожусь, а просто с ним поговорить.

А Кир сможет «просто поговорить»?

После «я за себя не ручаюсь», после «ты меня знаешь», после «сделай так, чтобы я тебя не нашел».

Я выполню твою просьбу, Кир, ты меня не найдешь.

Оставляю телефон на кухне в выдвижном ящике, иду в спальню и в одежде сворачиваюсь клубочком на кровати. Кажется, я не усну еще ближайшие несколько лет, но не замечаю, как ускользаю в сон.

Просыпаюсь от металлического звука – в замке проворачивается ключ. В первые секунды сердце уходит в пятки: где я? Что за место? Почему темно? Потом вспоминаю, и на меня наваливается такая тоска…

Саня проходит в комнату с квадратной коробкой в руках – вместе с ним вплывает запах пиццы – и щелкает выключателем. Обещает завтра поменять лампочку.

– Как ты? – спрашивает он, присаживаясь на край кровати.

– Очень странно, – я накидываю на плечи плюшевое покрывало цвета фуксии, хотя в темноте оно кажется бордовым. – Я словно какая-то шпионка… Это же просто Кир. Ну что он мне сделает?

– Может, ничего. А может, такое, о чем ты будешь жалеть всю жизнь.

Я поднимаюсь вместе с покрывалом, подхожу к окну. Еловые ветки уже почти не различить – сплошное темное месиво, клякса гуаши, размазанная водой.

– Он же хороший… – говорю я вслух, сама того не замечая.

– Он хороший, – тотчас же соглашается Саня. – И крутой. И сильный. И справедливый. Но у него будто крыша из-за тебя поехала. С тобой он сам не свой. Как вспомню ту историю с дверью… Ладно, сама решай.

Саня относит коробку с пиццей на кухню. Я плетусь следом, плед тянется за мной по полу.

Садимся за стол. Пеперони – как я люблю.

Молча жую. Как-то надо решить вопрос с моим паспортом, Кир взял его на всякий случай, вдруг бы понадобился в загсе. Саня предлагает помощь, мол, попробует завтра поговорить с Киром, хотя пока слабо представляет, как это сделать. Только если в полицию заявить… Я против. Никакой полиции.

Чем ближе становится ночь, тем быстрее истончается обида на Кира. Стоит мне представить, как он мечется по городу в поисках меня, становится дурно. Я делаю ему больно, я его мучаю… Но если вернусь, станет еще хуже.

Мы перебираемся в спальню. Я залезаю на кровать с ногами, Саня садится на стул у окна. Мы оба думаем, думаем, думает… Вернее, думает Саня, а я через какое-то время ловлю себя на том, что в голове давно – просто слабая тупая боль, а мыслей – никаких.

– Слушай! – с таким энтузиазмом произносит он, что я аж вздрагиваю. – А может, ну его, этот паспорт?

– В смысле?.. А билеты, а общага?..

Он подается вперед. В темноте я не вижу его лица, но чувствую, как горит взгляд.

– Ты сообщишь о потере паспорта. А мы сделаем тебе новый. И не просто новый. Если захочешь, ты можешь даже имя поменять – моя мама все устроит. Ты начнешь новую жизнь. По-настоящему новую,