Собрание сочинений. Том 6 - Петр Павленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Идите и скажите всем — Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости. Кто же с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет русская земля!
О Ледовом побоище написано много книг. Из них видно, что Александр Невский достоин был величайшей славы за свою удивительную победу. Победа эта принадлежала, по своему значению, к мировым и ставила Невского в ряды величайших полководцев средневековья.
Невский остановил движение немецких разбойников на Восток, как чешский король Владислав задержал монгольский поток, идущий с Востока на Запад. Две самые дикие и страшные силы, которые несли гибель, разорение и рабство европейским народам, были отброшены славянством. Но кому в те, да, впрочем, и в позднейшие времена нужно было изучать и возвеличивать русское имя? Никому. Немцы, естественно, замалчивали свой разгром, французы за дальностью плохо представляли положение на Руси, а сами русские не умели показать себя миру. Одно из самых значительных событий XIII столетия, определившее на века вперед роль и пути Русского государства, надолго осталось гордостью одних русских.
В 1246 году, после смерти отца, Невский стал князем Киевским и Новгородским, а через шесть лет — старшим среди русских князей — великим князем Владимирским. Он умер 14 ноября 1263 года. Смерть застала его в Городце Волынском на обратном пути из Золотой Орды, куда он ездил отстаивать русские интересы.
Русь была еще разорена и неустроена. Смерть Александра Невского казалась национальным бедствием.
— Зашло солнце русской земли! — пронеслось по селам и городам от Новгорода до Киева.
В церквах молились о нем, в селах слагали песни, в дружинах учились на великих его сражениях. Церковь причислила Невского к «лику святых».
Но Александр Невский был человек, как все. Натура решительная, отважная, он знал одну любовь — к отчизне, — и этой трудной, благородной любви подчинял все свои силы, весь свой талант, всю волю.
Образ Невского вдохновлял русских полководцев в течение всех семи последующих столетий. Дмитрий Донской осуществляет освобождение Руси от опасности с Востока, подобно тому как Невский отстранил опасность с Запада. Петр I вдохновляется образом Невского, задумывая свое выдвижение к Балтике и прорубая на Неве второе окно в Европу — Петербург. Недаром он торжественно перевез прах Невского в монастырь, названный Александро-Невской лаврой, и главной улицей столицы стал Невский проспект.
Прошли столетия, и новые имена украсили русскую историю, но не забылось, не угасло имя Александра Невского. Не потому, что не было подвигов и побед выше, чем свершенные им, но потому, что все дальнейшее развитие русской государственности исходило из его Чудской победы. Там были истоки нашей свободы.
Вдохновляет юный полководец Невский и наше поколение, сызнова решающее судьбы отечества в жестокой борьбе с немцами.
Тысячи юношей ежечасно свершают подвиги, мыслию обращаясь в даль столетий, где сияет юноша — вдохновенный полководец и страстный патриот — Невский.
Невский — это утренняя заря русской военной мощи.
Это — наше начало, наш исток. Мы родились из его побед, и на костях его храбрецов сложились Русь, и Россия, и Советский Союз.
И вот почему в дни священной Отечественной войны правительство Советского Союза учреждает орден Александра Невского. Это — орден советских командиров, до командира полка включительно, показавших личное бесстрашие и своим примером увлекших войска на подвиги, командиров, умеющих проявить инициативу в нападении на противника и настойчивость в разгроме его. Это — орден людей, сочетающих личное мужество с оперативным искусством, отвагу с умением, вдохновение с мудрым расчетом.
Пусть же облик великого юноши-полководца, первого в нашей бессмертной истории, всегда вдохновляет советских командиров нашей армии, которым родина и Сталин вручили судьбы бойцов, сражающихся на полях Отечественной войны. Пусть подвиги Александра Невского осенят своим неумирающим ореолом дела наших героев-командиров! Слава тем, чью грудь украсит этот орден доблести и чести!
1942
Генерал — солдат
Сто тридцать лет тому назад умер один из самых замечательных русских генералов, сын Грузии, Петр Иванович Багратион.
Фигура легендарная, сказочная, он остался в памяти русской любимцем славы, питомцем Суворова, богом сражений. Недаром острословы сложили из его фамилии фразу: «Бог рати он!» Его нельзя ни с кем сравнить, до того он самобытен, ярок и не похож ни на одного из полководцев своей эпохи.
Багратион — генерал из суворовских солдат, генерал, прошедший только «солдатскую академию». Ему шел семнадцатый год, когда Потемкин определил его в Кавказский мушкетерский полк. Повидимому, до этого он не окончил никакой школы. Все, чему он в дальнейшем научился, дала война, и никогда потом не пришлось ему пополнять своего образования в специальной военной школе. Он сражался, и это учило его. Он дрался с такой необычайной отвагой, будто имел несколько запасных жизней.
В двадцать два года он получил первую рану и был случайно разыскан в груде убитых. Спустя год участвовал в штурме Очакова. В 1794 году при штурме Праги молодой, худощавый, мускулистый — весь движение и порыв — премьер-майор обратил на себя внимание Суворова.
Фельдмаршал любил людей, добровольно избравших трудную жизнь солдата. Суворов не только отметил его, но и проникся к молодому офицеру особым уважением, которое осторожный фельдмаршал не всякому оказывал.
Отныне пути этих великих солдат тесно сплетаются. Горячий, смелый, стремительный Багратион становится тем, чем молодой Суворов был для Румянцева-Задунайского, — самым острым инструментом, самым верным глазом, самою нужною рукой.
Он посылает Багратиона туда, где хотел бы быть только сам, он доверяет Багратиону сражения, которые не доверил бы никому, кроме себя. Он ставит его на опаснейшие участки, куда не рискнул бы поставить менее твердого. Практическая школа Суворова, не терпевшего «немогузнаек», сделала Багратиона передовым военным своей эпохи. Он всю жизнь учился сражаться и при тридцати годах, проведенных в войнах, только четыре года прожил в условиях мира.
В итальянском походе 1799 года Багратион командует авангардом суворовской армии. В Италии Багратион принимает участие во всех важнейших сражениях. Имя его становится популярным. «Генерал-самоучка» встречается на полях сражений с лучшей армией и сильнейшими генералами своего времени — Макдональдом, Моро, Жубером — и каждый раз бьет их.
А далее начинается легендарный Швейцарский поход, в котором Багратиону снова выпадает доля быть во главе авангарда, когда армия наносит удар, и во главе арьергарда, когда она выходит из-под удара.
К прирожденной стремительности Багратиона Суворов добавляет металл стойкости, искусство цепкости.
Из Швейцарии Багратион возвращается с тремя ранами и с огромной популярностью в армии. Но страна еще не знает его. Багратион становится героем, известным всему русскому народу, спустя пять лет, в первую войну России с Наполеоном. Суворов в гробу. Армию ведет Кутузов.
Следуя суворовскому выбору, и Кутузов вверяет свой авангард Багратиону. Война 1805 года — это первая победа русских сил в единоборстве с Наполеоном. Она сложна. Союзники австрийцы то и дело подводят. И командующий авангардом в силу обстоятельств превращается в командующего арьергардом. Дважды спасает он русскую армию от разгрома вследствие австрийского предательства, и после Шенграбена, где с четырьмя тысячами солдат он в течение восьми часов сдерживает яростный натиск тридцати тысяч французов. Имя Багратиона получает всероссийское звучание, он становится в глазах общества наследником суворовской славы.
Шенграбенское сражение вписало имя Багратиона в ряды лучших европейских полководцев. Он проявил в нем не только мастерство великого тактика, но и дальновидность выдающегося стратега.
В неудачном для союзной армии Аустерлицком сражении на долю Багратиона снова выпадает труднейшая задача прикрытия разбитой и отступающей армии. Он справляется с нею «по-багратионовски».
Под Прейсиш-Эйлау со знаменем в руках он во главе 4-й пехотной дивизии атакует противника и добивается успеха там, где его не имел никто.
Под Фридландом, когда наши войска начали отходить в расстройстве, один Багратион не желал примириться с отступлением.
Багратион вытребовал из резерва одну артиллерийскую роту и шестнадцать часов вел беспрерывный бой, позволивший ему затем в течение пяти суток сдерживать и останавливать нажим всех сил Наполеона.
Фридланд выдвигает Багратиона в ряды авторитетнейших русских полководцев, вторым после Кутузова по известности, опыту, наконец по общей любви к нему армии и всего народа.