Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Куда ни шло! — Пушкин, зная жизнь в колониях, сразу постиг намерение Алексея и оценил его сметку. С кем поведешься, от того и наберешься.
— Можно ли взять полный трюм льда? В Императорской гавани…
— По моим предположениям, там бухта Паллады забита льдами. Опять афера. Вы — авантюрист. Янки! Как и следует ученику Сайлеса Берроуза, — снисходительно покачав большой головой, добавил Пушкин. — Опять хотите в британскую тюрьму…
— Наоборот.
— Я готов поверить, что вас не зря в колонии посадили под арест за спекуляцию оружием в Кантоне. Вы молодой, да ранний. У вас есть склонность к бизнесу. — Он уж не стал поминать приключения Сибирцева в Африке и в Лондоне, о которых сам толком ничего не знал.
— Чем же плохо? На этот раз спекуляция льдом. Поддержим свою репутацию перед сынами Альбиона. Я рискую честью мундира. Берем для себя, чтобы команде облегчить тропическую жару.
— Так завтра! — воскликнул Александр Сергеевич Мусин-Пушкин. — Тогда начнем сейчас же! — Он приказал вызвать офицеров и механиков. — А чуть свет подымем паруса. Моря хоженые. У меня все наготове. Ваших матросов я освобожу на сутки от вахты. Уголь мы сами наломали у своих берегов и сотни долларов не платили американцам. Деньги я сберег! Мы с вами богачи! Но как я удивился, дорогой мой Алексей Николаевич, вы вернули мне в команду Маслова и всех старых моих сослуживцев и верных соратников. Я встретил их как родных братьев. У меня двое умерли, а троих я списал больных на берег. Люди мне нужны.
— Поздравляю. Александр Иванович! — встречая Маслова, сказал капитан. — Вашу руку! Новоиспеченного прапорщика корпуса штурманов!
«Александр Иванович!» Впервые за всю жизнь, за все годы службы и плавания капитан так почтительно пожал руку. А называл Маслова по имени-отчеству прежде не раз.
— Садитесь, мой дорогой, вы теперь офицер, ваше место в кают-компании.
Маслов и прежде сиживал в салонах, когда бывал нужен, и у капитанов, и у адмиралов, командующих эскадрами, но своего места в кают-компании у него не бывало.
— А ведь говорят, Александр Сергеевич, что курица не птица. — отвечал он, — прапорщик не офицер, а его жена не барыня. Я так и сказал своей, когда прощались.
— Пойдете со мной. Дослужитесь. Вот бывший наш матрос, ваш товарищ Петр Сизов, дважды произведен; теперь — в штурманские поручики. Он в Китае с Путятиным на «Америке». Сизов годы учился, сдал экзамены в Николаевске. Адмирал Казакевич был очень доволен им и произвел. Сизов в прошлом году не дождался документов, ушел с Путятиным. Адмирал дозволил ему носить мундир. Я возьму в порту его бумаги, и вместе поздравим, бог даст. Дай-то боже!
— А как Собакин? Был капитан джонки? Дошел от Шанхая в Де-Кастри? — спросил Маслов.
— Спросите его самого. По окончании войны мичмана Михайлова и всех оставшихся в Гонконге матросов англичане доставили сюда, в Де-Кастри. Он служил тут. Потом с Евфимием Васильевичем был в Макао и оттуда весной пришел на китайской шаланде с письмом для адмирала Казакевича.
— Слава богу, — сказал Сибирцев. — А я часто вспоминал его, думал, где он. Опасался, зная, что матросы всюду мрут от простуды и, не дай бог. Собакин погибнет.
— Жив, и обе собаки с ним. Любимцы экипажа.
Вызвали Собакина. Алексей обнялся с ним и, вспомнив плен, избиение Собакина англичанами из-за собак, чуть не заплакал.
— И собаки твои — любимцы экипажа?
— Pets[10], — отвечал Собакин с видом джентльмена.
— Как ты дошел?
— Путятин купил джонку. Что же не дойти? И вы бы дошли. Вы ему не поддавайтесь, а то он на джонке пошлет вас в Новую Зеландию или в Аляску. Дали мне хронометр, секстан, компас. Я не спешил, знал, что тут льды. А матросы говорят: «Собакин открыл Америку».
— Да, действительно, он обсервации делал, — подтвердил капитан. — У меня есть его карта.
— Путятин адмирал китайского флота, у него пароходов нет, джонок накупил и рассылает их.
— И ты командовал?
— А че не дойти? Какая разница, корвет или джонка? Мы паруса переменили и поставили на той же мачте по-своему. Ветер так же дует. Я видел в Лондоне джонку, поставили в Темзе и показывают за большие деньги.
— А кто на пароходе делал вычисления?
— Сами. Мастер астрономии сам себе как китолов. Смеются, мол, командир над лодкой. Разве это лодка, это корабль. И половина команды была китайцы. Евфимий Васильевич говорил, что у персов флот еще хуже, чем джонки, а он плавал с ними и крест за освобождение Греции получил от короля. Джеки рассказывали в Макао, что такой же крест, как у Евфимия Васильевича, получил отец английского посла в Китае Элгин. Они прониклись, как увидели на шее у Евфимия Васильевича. Я плен помню, и как изгалялись в Гонконге, голодом морили, и как они били меня за собак. Но пока политес соблюдаем чин чинарем.
Итак, на железном корвете в южные моря. Алексей поместился в одной каюте с Масловым. Капитанская мала, Пушкин хотел взять к себе, предложил чувствовать себя в капитанском салоне как дома во всех отношениях, но Алексей отказался.
Кают-компания оказалась довольно просторной, есть небольшая библиотека и фортепьяно, приятное общество собралось к ужину. Офицеры, инженеры, механик, доктор, молод, новичок в этих морях, в войну делал операции вместе с Пироговым в госпиталях в Крыму.
Ночью подняли пары. На рассвете, при безветрии, вышли из бухты в открытое море.
Глава 9
ПРАВОСЛАВНЫЙ ПОСЛАНЕЦ КИТАЙСКОГО БОГДЫХАНА
Ранним утром двадцать второго апреля из восточных ворот Пекина выехала вереница из десяти повозок, запряженных мулами, и покатила по запаханной равнине на юго-восток тряской, вымощенной камнем дорогой к морю, на Тяньцзинь, «в места, которые доселе были бдительно и ревниво охраняемы от взоров иностранцев», как записал в своем дневнике архимандрит Палладий Кафаров, возглавлявший эту экспедицию.
Глава русской духовной миссии в Пекине отправился к русскому послу адмиралу Путятину, стоявшему на пароходе «Америка» в заливе Печили, неподалеку от Тяньцзиня, и не допускаемому в Пекин китайскими властями. Еще месяц тому назад архимандрит Палладий и мечтать не смел о чем-либо подобном, живя размеренной жизнью ученого и пастыря небольшой общины православных китайцев и принятого в столице Поднебесной империи.
Многолюдные сборища сановников за последнее время почти ежедневно, кроме праздников, происходят
