Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й. - Виктор Салошенко

Начало разговора было наступательным, и, судя по всему, хорошо им продуманным.

— Я вам предлагаю должность своего заместителя, — в разом наступившей тишине с места в карьер произнес (для многих в тот момент желанную фразу) Харитонов.

Мой опыт позволял делать выводы из подобных предложений, но все же, пересилив себя, быстрее из‑за любопытства, я спросил:

— За предложение благодарю. Все же о чем идет речь?

— О должности заместителя главы края по внутренней политике и связям с общественными организациями, — нетерпеливо ответил Харитонов.

Что было сказать ему, волею обстоятельств и самой судьбы назначенному руководить огромным краем, не каким-либо, а знаменитой Кубанью, испытывавшему творческие муки по формированию своей команды единомышленников и каждую кандидатуру проверявшему, словно под увеличительным стеклом? Мне не хотелось обидеть его отказом, к тому же во мне проснулись профессионализм, опыт работы с широким кругом людей, желание заниматься именно этой, понятной мне и чертовски интересной работой. Все же в моем сознании мгновенно пронеслись и другие мысли: не следует давать согласия, ведь наступили совсем иные, не понятные многим времена, а на политическую арену, словно злые демоны, вышли одиозные и бесчестные, даже гряз ные деятели, всякая нечисть, чувствовавшая себя в той среде вполне комфортно.

— Мне необходимо время, чтобы подумать, — наученный горьким опытом и явно сомневающийся в предпринятых активных действиях, я попробовал уклониться от поступившего предложения. — Хотя бы до угра!

— Нет! — решительно произнес Харитонов. — Времени для раздумий не отпущено, надо принимать ответственное решение.

— Я вам перезвоню, если можно.

Мои многоопытные друзья, присутствовавшие при разговоре, разумеется, все моментально поняли.

— Как быть? — обратился я к ним за советом.

Наступила пауза: в тишине отчетливо был слышен бой часов, ровно гудел вентилятор, и диктор телевидения в каком‑то напряжении читал свою ночную информацию, сплошь состоявшую из пугающих сообщений. В моем положении эти сообщения тем более выглядели как непреложный аргумент в пользу возникших у меня сомнений. Кое‑что из московских новостей даже запомнилось: «…заявление руководства Чечни о том, что она не является частью России, не подкреплено мнением народа, ее населяющего». Или другое: «ГУВД Москвы сообщает: Сергею Мавроди, генеральному директору АО «Инвестконсалтинг», предъявлено обвинение по статьям «Сокрытие доходов в особо крупных размерах» и «Воспрепятствование исполнению служебного долга лицу, исполняющему дознание…»

Наступал беспредел, в обществе явственно обозначились и начали получать центростремительное ускорение разрушительные процессы, которые нужно было либо решительно останавливать, либо, подчиняясь этому стремительному и мутному течению, плыть по его непредсказуемой и коварной воле.

— Надо принимать предложение, — нарушив затянувшееся молчание, произнес Азаров. — Мы понимаем, какие чувства овладевают тобой, но надеемся, что, как и прежде, ты будешь честно исполнять свой гражданский долг.

— Я поддерживаю, — согласился Килиний. — Более того, можешь по — прежнему рассчитывать на нас.

Мне ничего не оставалось, как, набравшись духа, перезвонить Харитонову и дать согласие.

Оказалось, что я даже не предполагал, в какой неожиданный политический водоворот занесут меня эта самая внутренняя политика и связи с общественными организациями…

Тем временем Евгений Михайлович Харитонов начал активно проводить в жизнь федеральную и местную политику, акцентируя внимание на активизации своих связей с наиболее значимыми политическими фигурами. Естественно, как диктовали законы ближайшего геополитического пространства, свой взор он устремил на Республику Адыгею и ее первого президента Аслана Алиевича Джаримова. Повод был подходящим: в те дни исполнялась вторая годовщина подписания известного договора о дружбе и сотрудничестве между Краснодарским краем и Республикой Адыгея. Харитонов хорошо запомнил ключевую фразу, которую по поводу этого исторического события произнес в свое время дальновидный и стратегически мыслящий А. А. Джаримов: «Уходя, остаемся!»

Действительно, в жизни двух народов случалось всякое — ссорились, мирились. Но неизбежным всегда был поиск путей к сотрудничеству. В этом смысле договор только закрепил те добрые начинания, что были достигнуты за полтора столетия. Кстати, и самому его подписанию сопутствовало приятное событие: все кубанцы, и адыги в том числе, праздновали 200–летие высадки казаков в Тамани.

Два года действия договора показали, что, несмотря на интеграционные процессы в России, разрыв связей, всеобщий развал, можно было наладить друг с другом нормальные партнерские отношения.

И нужно для этого было немногое: добрая воля, взаимное уважение, память об уроках прошлого.

Договор в главном доказал свою жизнеспособность, и обе стороны смогли найти правильный тон в отношениях. За два года было сделано немало. В Краснодаре и Майкопе созданы, например, постоянные представительства двух сторон, проведен день памяти жертв Кавказской войны, в столице Кубани был установлен камень дружбы народов. Договор помог адыгейской стороне решить сложные вопросы трудоустройства жителей Энема, Яблоновского, Адыгейска в связи с массовым сокращением рабочих мест. Краснодар продолжал оставаться важнейшим центром подготовки вузовских кадров для Адыгеи. Давно нашли общий язык деятели культуры.

Но многие проблемы продолжали оставаться острыми и одинаково важными для обеих сторон. Экономическое развитие Кубани в равной степени волновало всех. Увеличивались темпы падения производства, взаимные неплатежи. Много бед и хлопот по — прежнему доставляло Краснодарское водохранилище. Была некоторая напряженность в связи с развитием казачьего движения, но обе стороны были полны решимости гасить возникающие конфликты. И очень способствовал этому тот факт, что в состав адыгейского парламента входили семь казаков.

Самое главное, что тревожило и русских, и адыгов, — лавинообразный приток беженцев и криминогенная обстановка. И здесь особенно важно было не разграничивать проблемы на «ваши» и «наши», а действовать сообща.

Наряду с открытием контрольно — пропускных пунктов была достигнута договоренность к 1 сентября открыть Яблоновский мост, ставший тогда в буквальном смысле слова камнем преткновения между краевым центром и Адыгеей.

Отраслевые органы управления края и республики подписали ряд конкретных соглашений. Были и интересные совместные проекты. К примеру, лагерь отдыха для трудных подростков в Гузерипле был готов принимать и ребят из Адыгеи. В стадии становления находилась система оперативных действий в экстремальных ситуациях.