Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

Во время этого обсуждения доложили о прибытии доктора Чжао, которого привели Циньтун и Ван Цзин.

— Кто прибыл? — спросил Хэ.

— Слуги привели еще одного медика, — отвечал Симэнь. — Прошу вас, почтенный сударь, не придавать этому значения. Пусть и он обследует пульс. Тогда я попросил бы вас вдвоем обсудить состояние больной и решить, какое лекарство скорее облегчит недуг.

Вскоре появился доктор Чжао. Симэнь, а за ним и все остальные, приветствовали вошедшего. Почтенный Хэ сидел в центре. Доктору Чжао предложили место слева от него. Ин Боцзюэ расположился справа, а Симэнь занял место хозяина. Лайань подал чай. После чаепития посуду убрали.

— Позвольте узнать высокие имена почтенных господ, — обратился Чжао к сидевшим рядом с ним.

— Фамилия этого господина — Хэ, а моя — Цяо, — сказал сват Симэня.

— Ваш покорный слуга — Ин, — отрекомендовался Боцзюэ. — Позвольте узнать ваше почтенное имя, сударь. Где вы проживаете? Чью школу чтите?

— Ваш покорнейший слуга, — начал Чжао, — обитает за Восточными воротами, в Первом переулке, у храма Второго отрока,[969] у моста Трех поворотов, у Четвертого колодца. Прозываюсь я Чжао Лунган по кличке Каверзник,[970] живу врачеванием. Мой дед занимал пост старшего медика в Коллегии врачей Его Величества, отец был знаменитым врачом округа Жуфу.[971] Три поколения в нашем роду посвятили себя исцелению болящих. Изо дня в день я упорно изучаю труды Ван Шухэ,[972] читаю «Трактат о свойствах лекарств» Утин-цзы, почтенного старца из Дунъюань,[973] «Исконные вопросы Хуан-ди»,[974] «Канон трудностей»,[975] «Книгу исцеления»,[976] «Главное из принадлежащего Даньси»,[977] «Профессиональные тайны Даньси»,[978] «Тайны пульса старца Цзегу»,[979] «Тринадцать неизменных рецептов»,[980] «Рецепты сильнодействующих составов ценой в тысячу золотых»,[981] «Чудодейственные рецепты предельного долголетия»,[982] «Священные рецепты с моря»,[983] — Словом, нет книг, которые бы я не читал, нет книг, которые бы я не изучал. Мне открыты лекарственные способы излечения грудной полости, под пальцами моими проясняется тайная пружина пульса, понятны мне пометы различения сил тьмы и света по шести пневмам и четырем сезонам[984] всякие там внешние и внутренние признаки.[985] Я определяю глубинные и поверхностные колебания разъединяющего пульса.[986] явления в теле ветра и недостаточности, холода и жара[987] С первого взгляда постигаю струнный и наводняющий, лукообразный и окаменелый пульсы.[988] Но мое косноязычие не позволяет даже перечислить всего, что я знаю. Вот несколько поэтических строф. Они лучше раскроют вам суть моих достоинств. Внемлите:

Я — всем известный Чжао-врачеватель,Талантов медицинских обладатель.И у меня больных — невпроворот:С утра так и толпятся у ворот!Неведомы мне снадобья и травы,Лекарств не отличаю от отравы.Недужных я по-своему лечу —При них в бубенчик весело бренчу:[989]Наукою пренебрегая грубо,Больному заговариваю зубыИ серебро раздобываю ловко…Стяну больную голову веревкой,Прижгу глаза настойкою полынной,В ушах иглою ковыряю длинной,На боли в сердце сетовать начнешь —Уверенно берусь за острый нож.Чем кончится болезнь — гадать не надо.Моя забота — за труды награда.Беда нередко в тот приходит дом,Где практикуюсь в ремесле своем.

Да,

Он, подвиги свершая, не забудет,что чрево ублажить необходимо.Целителей пути, как и блаженных,воистину же неисповедимы!

Все громко рассмеялись.

— Смею узнать, вы причисляете себя к прямым наследникам предков или же к побочным? — обратился к Чжао почтенный Хэ.

— Что это значит? — недоумевал Чжао.

— А то, что прямой наследник перенимает науку предков, — пояснил Хэ. — Побочный же лишь осведомляется о болезни и прописывает лекарство.

— Неужели нам, почтенный сударь, неведомо завещание древних?! — удивился Чжао. — Осмотри, принюхайся-прислушайся, расспроси, ощупай,[990] и только тогда ты найдешь чудодейственное волшебное средство. Так говорили древние, и так поступаю я, потомственный медик в третьем поколении. Прежде всего расспрашиваю о болезни, а потом смотрю пульс. Еще нужно наблюдать за общим состоянием духа, подобно тому, как сам Цзыпин сопоставлял свои расчеты с пятью небесными телами[991] Также надо наблюдать отражение судьбы на руках и в лице, и только тогда можно увидеть истинную картину и наверняка не ошибиться.

— В таком случае прошу вас, почтенный сударь, осмотреть больную, — предложил Хэ.

Симэнь велел Циньтуну предупредить горничных и пригласил медика Чжао в спальню. Лекарь в сопровождении хозяина вошел туда. Пинъэр только что успокоилась и забылась, но ее снова подняли и посадили на постель среди подушек. Чжао ощупал пульс сперва на левой руке, потом на правой. Затем попросил ее поднять голову и стал всматриваться. Пинъэр едва подняла голову.

— Почтеннейший сударь! — обратился Чжао к Симэню. — Попрошу вас, спросите сударыню, знает ли она, кто я.

— Кто этот господин? — спросил Симэнь.

Пинъэр подняла голову и взглянула на сидевшего перед ней Чжао.

— Наверное, господин доктор, — наконец проговорила она тихо.

— Не беспокойтесь, сударь! — воскликнул Чжао. — Раз еще распознает людей, стало быть, не умрет.

— Осмотрите как можно внимательней, прошу вас, доктор! — говорил Симэнь, улыбаясь. — Щедро вас отблагодарю.

Чжао долго осматривал больную.

— Судя по цвету лица, биению пульса, — наконец заговорил лекарь, — у вашей почтенной супруги, только прошу, сударь, на меня не обижаться, если не поражение от холода, то разные внутренние болезни, если не после родов, то до зачатия.

— Да нет, совсем не это! — воскликнул Симэнь. — Еще раз повнимательнее исследуйте, сударь.

— Должно быть, сударыня переела, — гадал Чжао. — От обильной пищи страдает.

— Да она днями крошки в рот не берет.

— Значит, желтуха изводит.

— Да нет же.

— Нет?! Но отчего же так пожелтело лицо? — недоумевал Чжао. — Может понос от явления недостаточности в селезенке, а?

— Нет у нее никакого поноса, — говорил Симэнь.

— Ну тогда что за болезнь такая? — совсем недоумевал Чжао. — Прямо и ума не приложу.

Почтенный Чжао долго сидел молча.

— А! Вспомнил! — оживился он наконец. — У сударыни если не шанкр, то точно расстройство месячных.

— Откуда у замужней женщины может быть шанкр? — воскликнул Симэнь. — А насчет месячных вы близки к истине.

— Будда милостливый! — вскрикнул Чжао. — И как это меня осенило! Наконец-то попал в точку.

— Что же происходит при таких расстройствах? — спрашивал Симэнь.

— Месячные либо совсем прекращаются, либо начинается маточное кровотечение, — пояснил Чжао.

— Так вот! — не выдержал Симэнь. — У моей жены они хлещут, не переставая, поэтому она и похудела. Есть ли у вас для нее хороший препарат быстрого действия? Я очень щедро отблагодарю.

— Не беспокойтесь, сударь! — успокаивал его Чжао. — Я найду средство. Чудесное лекарство составлю. Когда выйдем в залу, я рецепт выпишу.

Симэнь проводил лекаря в залу, где все еще сидели сват Цяо и почтенный Хэ.

— Какой же недуг у сударыни? — спросили они Чжао.

— Обильные кровотечения, насколько я могу судить, — отвечал он.

— Чем же вы полагаете лечить больную? — поинтересовался Хэ.

— Есть у меня чудодейственный состав, — отвечал Чжао. — Исцеляет без промедления. А состоит он вот из чего. Слушайте:

Безвременник, кровохлебку, зверобойС бузиною растереть и беленой,Из крапивы, сонной одури простойПриготовить с волчьей ягодой настой,Заманиху, хрен, желтушник серый взять,С луком, с медом, с миндалем перемешать,Хмель добавить, подмешать мышьяк и мак,Принимать по целой чашке натощак.[992]

— Но таким зельем немудрено и отравить больную, — заметил почтенный Хэ.

— А что говорили в старину? — возражал лекарь Чжао. — Отрава горечь во рту оставляет, а хворь изгоняет. Чем лямку тянуть, страдать, лучше уж отмучиться раз и навсегда.

— Какую же чушь несет этот балбес! — воскликнул Симэнь и обернулся к слугам: — Гоните его вон!

— Раз его ваш приказчик рекомендовал, с пустыми руками неудобно отпускать, — заметил сват Цяо.

— Ладно! Отвесьте в лавке два цяня и пусть идет своей дорогой, — распорядился Симэнь.

Получив два цяня серебра, медицинское светило Чжао стрелой пустился восвояси.

— Это же самый настоящий неуч! — обернувшись к свату Цяо, сказал Симэнь, едва Чжао вышел из залы.

— Разве вы его не знали? — вставил почтенный Хэ. — Это же Чжао Каверзник. За Восточными воротами живет, в бубенчик бренчит, прохожим голову морочит. Я только сказать не решился, а ведь он в медицине полный профан. Я займусь составлением лекарства тотчас же по возвращении домой. Если прекратится кровотечение и полегчает в груди, значит, почтенная супруга ваша пойдет на поправку. Если же мне не удастся облегчить недуг и восстановить аппетит, тогда я бессилен чем-нибудь помочь.