Гулы - Сергей Кириенко

Выслушав старика, Гольди кивнул и неожиданно увидел вопрос, который до сих пор у него не возникал, но который он, следуя логике, должен был задать в самом начале.

— Кстати, а откуда Вассах знает о вас? Вы уже с ним встречались?

— Нет, никогда.

— Тогда откуда он знает ваше имя и то, что вы находитесь в городе?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Аз Гохар сделал паузу, оторвав взгляд от Гольди, повернулся к долине и секунду глядел на клубящийся над местом недавнего взрыва дымок. Наконец он ответил:

— Существует предание, что, зная о воинах Ормазда, защищающих людей, Ахриман передает это знание своим детям — каждый гул, рождаясь в земле, получает знание о людях нашего рода вместе с остальными способностями. Это нечто вроде памяти, хранимой землей: еще находясь в ней, каждый гул узнает о существовании людей, которых он должен бояться и которые в любой момент могут прийти и убить его, и сохраняет это знание в течение жизни… Впрочем,— повторил Аз Гохар,— это всего лишь предание, перешедшее к нам от Язатов и передающееся в нашем роду из поколения в поколение. Его никто не проверял, поэтому я не могу утверждать, что все обстоит именно так.

— Но ведь Вассах знает о вас?

— Да-

— Значит, ваше объяснение верно.

— Может быть. Но не исключено, что здесь существует другая причина: вполне вероятно, что Вассах знает обо мне из будущего.

Брови на лице комиссара двинулись к переносице.

— Вы имеете в виду, что Вассах может видеть вас в будущем?

— Да, не исключено, что скоро мы встретимся, и он это знает.

Гольди кивнул, давая понять, что понял услышанное.

— И все-таки возвращаясь к тому, о чем я вас уже спрашивал, синьор Аз Гохар… Теперь, когда вы объяснили, что гулы способны заглянуть в будущее, становится еще непонятнее, почему Вассах не убил меня возле монастыря? Ведь если он может видеть будущее намного вперед, то должен был знать, что мы с вами встретимся, а после этого я вызову подкрепление из Милана… Так почему же он меня не убил?

Аз Гохар перевел взгляд на Гольди и какое-то время молча смотрел на него, но словно не видел, а потом в его глазах вспыхнул огонь.

— Комиссар, кажется, вы, сами того не зная, только что натолкнули меня на очень интересный вывод.

— Что? — не понял Гольди.— Какой вывод?

— О том, почему Вассах не убил вас возле монастыря… — Кончики губ Аз Гохара дрогнули.— Для нас это очень важный вывод, комиссар. Вы даже не представляете себе, насколько важный…

Оставив позади улицу с горящим грузовиком, Франческо пробежал полтора квартала и оказался в пятистах метрах от виа Мареа, на небольшой улочке с трехэтажными домами. Нырнув в подворотню первого же из них, пересек двор, ворвался в подъезд и помчался наверх, перепрыгивая через пару ступеней и чувствуя оглушительные удары в груди. Через короткое время он оказался на лестничном пролете третьего этажа, остановился возле окна, тяжело дыша и понимая, что неспособен больше сделать движения, бросил взгляд вниз, но никого не увидел: крошечный двор дома был пуст — за исключением мертвого старика, лежащего возле резных колонн арки. Тогда он сорвал с плеча сумки и опустился на пол, чувствуя, как дрожат ноги. Никогда прежде он не бегал так быстро, наверное, даже двадцать лет назад, когда мчался по залитым ночным светом улицам Нового Орлеана, оставляя на полу туалета убитого человека. Он чувствовал, что пропитавшаяся потом рубашка прилипла к спине, плечи превратились в две саднящие раны, а дыхания у него осталось не больше чем на пару шагов. Франческо провел рукой по лицу, вытирая испарину: правда, все это было не напрасно — ведь ему удалось уйти от адских существ.

Когда через языки пламени он увидел лица двух тварей, выскочивших из грузовиков, то решил, что сейчас они бросятся за ним и это будет концом — он знал, что если бы это произошло, он не смог бы справиться с двумя гулами сразу,— но когда промчался через короткий проулок и нырнул в первую подворотню, то позади себя никого не увидел и понял, что гулы решили не преследовать его на узких улочках города. И все-таки он пробежал еще триста метров так быстро, как только мог,— это гарантировало ему безопасность.

Подняв руку, Франческо постучал ладонью по правому уху — оно все еще звенело после серии взрывов,— обожженная щека и горло саднили, однако все это было пустяком по сравнению с тем, что могло произойти с ним, окажись гул в кабине проворней его. Вытащив пистолет, Франческо достал из кармана патроны, отщелкнул обойму и принялся заряжать ее, лихорадочно размышляя о происшедшем на виа Мареа.

Итак, он получил подтверждение тому, что слова старика не были пустой болтовней — своими глазами он видел дьявольское существо и едва не заплатил за неосторожность собственной жизнью. И это заставило его задаться вопросом: если даже разорванное пополам оно способно убивать, то что может сделать в обычном состоянии?.. Неожиданно он вспомнил заброшенный монастырь, и теперь сцена с длинноволосым «цербером» не показалась ему необычной — три пули в голову для гула, похоже, ничто. А если учесть все остальное, о чем говорили старик и его молодой спутник — о способности гулов читать мысли и подавлять волю людей,— то становится ясно, что бороться с ними в одиночку бессмысленно.

Загнав последний патрон, Франческо вставил обойму в пистолет и сунул его за пояс. Последняя мысль неприятно подействовала на него, но он понимал, что его вывод верен: пытаться одному сделать что-то против гулов — значит, заранее обрекать себя на неудачу. Ведь для того, чтобы справиться с одним гулом, ему потребовались два гранатометных заряда, которыми легко можно было уничтожить роту солдат. Что же он сделает, если окажется один против нескольких тварей? И вообще, сколько их сейчас в этом городе?

Франческо потер переносицу, стараясь припомнить: не говорил ли об этом старик, когда он находился в машине, и неожиданно в его сознании всплыл эпизод: перед тем как связаться с Миланом, комиссар спрашивал старика, сколько людей, устроивших бойню, находится в городе, и тот ответил, что не менее двадцати. Он облизнул губы и провел ладонью по саднящему горлу — последнее означало, что в Террено не менее двадцати гулов.

Франческо тяжело вздохнул, поднял сумку и вытащил из нее бутылку минеральной воды. Открутив колпачок, сделал пару глотков, вылил воду в ладонь и смочил горящую щеку. Двадцать гулов на одного — это много, подумал он. К тому же скоро их станет больше — ведь уничтожили они жителей города для того, чтобы увеличить свое число в тысячи раз. Внезапно перед его мысленным взором возникла картина, виденная им в искореженном кузове: не менее сотни тел, уложенных аккуратными штабелями,— Франческо не сомневался, что гулы везли их туда, где хотели превратить в себе подобных. Он не знал, что это было за место. Возможно, им являлись городские кладбища или пустыри возле Кальва-Монтанья, а может быть, склон горы? — но знал это так же хорошо, как и то, что в других грузовиках находился такой же груз, Так как же он может отомстить тем, кто впервые в жизни заставил его вложить ствол пистолета себе в рот, а перед этим испытать самое страшное потрясение в своей жизни?