Романески - Ален Роб-Грийе

Ответ А мы слышим на фоне еще одного вида гостиницы, впрочем, довольно похожего на первый, и тоже безлюдного. X и А, как обычно, сидят на некотором расстоянии друг от друга. На заднем плане находится слуга-истукан.

А говорит, вперив взор в пустоту; речь ее прерывистая и вялая. X слушает, пристально глядя на нее (но не в глаза, ибо они обращены в сторону).

А: Над камином зеркала не было. (Она говорит как во сне.) …Там висела картина, кажется, пейзаж… что-то в снегу. Зеркало висело над комодом… Был еще туалетный столик с зеркалом. (Пауза.) Разумеется, была и другая мебель… (Она умолкает.)

Пауза кончилась; план сменился. Разговор продолжается в ином месте. На этот раз X и А двигаются; они пересекают зал, но это их движение выглядит несколько неуверенным: они шагают вразнобой, так, что дистанция между ними постоянно и заметно меняется: X и А то останавливаются, то идут медленнее, то сворачивают в сторону, хотя в общем движутся вместе; более того — должно складываться впечатление, что путь определяет мужчина. Беседа временами прерывается тягостным молчанием.

Пару сопровождает камера. Так происходит долго; переход через номер превратился в путешествие по гостинице, по ее многочисленным залам, галереям, анфиладам дверей, лестницам, другим анфиладам, другим залам, а также холлам и коридорам. Все эти пространства выглядят пустынными, хотя кое-где люди видны — и прислуга, и маленькие группки постояльцев; слуги своим видом напоминают расставленных вдоль пути следования часовых; что до постояльцев, то они большей частью присутствуют на периферии кадра и позади нашей пары; по большей части, они стоят по двое и по трое, их позы статичны и полны достоинства, что не мешает им следить за X и А, бросая то на нее, то на него притворно-безразличные взгляды. Проходя мимо той или иной группы, X и А умолкают и возобновляют разговор, лишь отойдя на несколько шагов. Их путь неспешен, прерывист и зигзагообразен, и похоже, что он вот-вот закончится. X, опередив женщину на несколько шагов, оборачивался к ней и ждал; в дверях он пропускал ее вперед, но затем снова обгонял. Создается впечатление, что путь их никуда не ведет.

В конце концов они оказываются в просторном вестибюле, среди величественных колоннад, но зритель не должен видеть, куда выходят оконные и дверные проемы, если таковые обнаружатся. Женщине тоже не следует видеть что-либо за пределами ее местонахождения, и этот момент надо оправдать перемещениями и жестами героев. Далее: как мне думается, освещению надлежит быть ярким, как если бы последние вошли с улицы в самый разгар дня.

X: А что за кровать?

А: Разумеется- широкая… (Эти слова она произносит машинально, как во сне.)

X: Куда выходили окна?

А: Не помню… Окна… (И тут словно бы наступает внезапное пробужденье!) Я не понимаю, о какой комнате вы говорите! Ни в какой комнате я с вами не была!

Молчание. Оба продолжают путь.

X: Вы просто не хотите вспоминать… Потому что боитесь.

В этот момент они стоят рядом в каком-то узком проходе. X преграждает женщине путь, та останавливается и опускает глаза на протянутую перед нею мужскую руку.

X (с нежностью): Этот браслет вы тоже не узнаете?

Он раскрывает ладонь: на ней лежит небольшой браслет, представляющий собою низку жемчужин, рассчитанную на тонкое запястье. Взглянув на него, А отворачивается, возможно, несколько смущенно.

А: Да… Нет… Когда-то у меня было что-то в этом роде.

Они идут далее, сначала молча, но постепенно разговор возобновляется.

X: И что с ним стало?

А: Не знаю… Должно быть, я потеряла его.

X: Давно?

А (после некоторого колебания): Не помню.

Они вновь останавливаются в каком-то узком переходе.

X (все так же ласково): Это случилось в прошлом году. И вы его не потеряли. о оставили его мне… как залог. На замке выгравировано ваше имя.

А: Да. Вижу… Но это имя самое распространенное. Да и все жемчужины схожи… Таких браслетов — сотни…

X: В таком случае предположите, что он ваш и что я нашел его.

Он протягивает браслет женщине, которая берет его, словно для того, чтобы получше рассмотреть, но, взглянув на украшение довольно бегло, надевает браслет на руку. Молчаливое шествие пары продолжается. Но вот X начинает говорить тихим, вкрадчивым голосом ясновидца.

X: Я очень хорошо помню комнату, где вы меня ждали. Верно, над комодом висело зеркало; в нем я увидел вас, как только потихоньку отворил дверь…

На какой-то момент мужчина замолчал, чтобы заговорить вновь со все возрастающим пылом.

X: Вы сидели на краю постели в чем-то вроде пеньюара… или дезабилье… белом. Я хорошо помню, что именно в белом; и на вас были тоже белые домашние туфли, а также этот браслет.

А: Нет… нет! Вы все выдумываете… У меня никогда не было белого пеньюара. Вот видите — то была совсем другая женщина!

X: Если вам угодно.

Молчание. Пройдя несколько шагов, X снова заговорил своим размеренным и в то же время страстным голосом.

X: Но ту комнату я помню отлично… Эти белые кружева, в пене которых вы тонули.

А (с некоторым подобием ужаса): Нет! Замолчите! Умоляю! Вы сошли с ума! (Непродолжительная пауза.)

X (нежно): «Нет, нет! Умоляю»… Я так и слышу ваш голос. Вам было страшно. Вам уже было страшно.

Молчание. Они вошли в холл. Догоняя женщину, X продолжает.

X: Страх владел вами всегда. Но в тот вечер он мне понравился. (Его голос, не теряя нежности, все более повышается.) Я наблюдал за вами, оставив один на один с этим вашим страхом… Я любил вас… В ваших глазах было нечто такое… Они говорили мне, что вы живете… я взял вас наполовину силой…

Дойдя до порога последней галереи, разумеется, довольно монументальной, А поворачивается к X, задержавшемуся в холле, и последний метр пятится, напуганная его безумным тоном. Постояв на месте, X вновь направляется к ней после слова «силой». Женщина повернулась и, намереваясь убежать, сделала шаг к выходу; X останавливается и произносит голосом почти что умиротворенным.

X: …вначале… вспомните… (Пауза.) Но нет… Пожалуй, не силой. (Конец фразы прозвучит уже за кадром.) Но об этом знаете только вы.

Камера, поворачиваясь, чтобы уследить за беглянкой, неожиданно открыла зрителю весь сад, тот самый, во французском стиле, каким он визуально представлялся с самого начала, с того времени, как наша героиня открыла его для себя.

Отставший X выпадает из нашего поля зрения.