Романески - Ален Роб-Грийе

глаза были широко раскрыты, очень широко, а полуоткрытый рот, казалось, готовился что-то произнести или издать стон… может, вопль… (Пауза.) Вам было страшно.

Лицо у А постепенно становится таким, каким его описал X, — застывшим и одновременно вялым; губы женщины разомкнуты, ее глаза едва не вылезают из орбит. После фразы «Вам было страшно» X медленно поворачивает голову к А и, прежде чем продолжить, некоторое время внимательно на нее смотрит. Не сводя с женщины глаз, он говорит хоть и сдержанно, но все более страстно.

X: Ваши губы раскрылись еще больше, глаза расширились, рука поднялась и подалась вперед в каком-то незавершенном жесте неуверенности, ожидая, возможно, призыва или защиты. Ваши пальцы подрагивали… Вами владел страх. (Пауза.) Вам было страшно.

С последними словами камера начинает обходить женщину по кругу, чтобы показать ее подробнее; движение происходит на уровне человеческого роста.

Движение камеры заканчивается тем, что она высвечивает на переднем плане, между А и X третьего героя, М; последний находится в центре кадра, но на втором плане и (что не исключено) довольно далеко. Никто не двигается. На лице у А промелькнула двусмысленная усмешка, сменившаяся вежливой улыбкой.

М делает несколько шагов по направлению к X и А, то есть к камере, однако внезапно останавливается, бросает на них взгляд и, вежливо поклонившись, удаляется.

М исчез, но кадр остается скомпонованным по-прежнему: в центре мы видим то место, где только что находился М. X и А неотрывно смотрят в этом же направлении, хотя там уже никого нет, виден разве что некий элемент барочной архитектуры (или фрагмент сложного декоративностью объекта), мгновение назад заслоненный фигурой М. X вновь начинает говорить.

X: Вы боитесь этого человека,. (Пауза.) Вы вообразили, будто он тайком за вами следит, так как периодически возникает перед вами.

А медленно отворачивается от мужчины, смотрит в сторону, как будто выискивая нечто, расположенное вне поля общего внимания, и некоторое время остается в такой позе.

X: Кто он? Ваш муж, быть может… Он искал вас, но скорее всего оказался здесь случайно. Он направлялся к вам. (Пауза.)

X оборачивается к А и, продолжая говорить, как бы изучает ее, тогда как она, мало-помалу принимая изначальную позу, вновь устремила взгляд на барочные декорации, точнее на то место, где недавно находился М.

X: Но вы выглядели совершенно оцепеневшей, замкнутой, отсутствующей… Он вас даже не узнал… Он попытался было пойти вам навстречу, но что-то в вас его остановило… Он сделал еще шаг, но наткнулся на ваш взгляд. (Пауза.) И решил уйти. (Пауза.) А сейчас вы упорно глядите туда, где ничего нет… и явно все еще видите его… видите его серые глаза… видите его серый силуэт, его улыбку. (Пауза.) И вам страшно.

Сказав «наткнулся», X сам бросил взгляд туда же. Когда зазвучали следующие слова, А, не сводя глаз с того места, где недавно находился М, медленно поднялась.

После фразы «И вам страшно» план резко меняется, и мы видим воображаемую комнату. Со времени своего последнего появления на экране она заметно изменилась: в ней появился барочного стиля камин, который удачно вписывается в общий интерьер. Камин настоящий, реальный; реален и бокал, идентичный разбитому; бокал стоит на ночном столике, он наполовину наполнен каким-то светлым напитком. (Второй бокал, точно такой же, тоже стоит на столике, и в нем примерно два сантиметра такого же напитка.) Над камином висит большое зеркало непонятного эклектического стиля (лучше бы такое, какое уже несколько раз попадалось на глаза в одном из гостиничных номеров).

А одна; сидит на кровати (застланной); она опирается на расставленные в стороны руки. Не двигаясь, она смотрит на пол в нескольких метрах перед собой. Первые секунды плана беззвучны; затем в тишине вновь раздается за кадром голос X, самым естественным образом продолжающим речь из предыдущей сцены.

Голос X: Когда я проник в вашу комнату, вы испугались — если не его присутствия, то моего вторжения.

Продолжительное молчание. Затем голос за кадром продолжает.

Голос X: Он жил в соседней комнате, отдаленной от вашего номера приватной гостиной.

Речь X незаметно становится быстрее, напряженнее, менее сдержанной, и это усугубится в последующих фразах, когда тон разговора резко повысится, а говорящий часто будет делать паузы; впрочем, понемногу монолог войдет в спокойное русло.

Голос X: Во всяком случае, теперь он находится в шорном зале. Я предупреждал вас, что зайду, но вы не ответили ни слова. Когда я пришел> двери были приотворены как в прихожей, так и в туалетной комнате и в спальне. Мне оставалось толкнуть их одну за другой и затворить за собой в обратном порядке.

Когда звучала последняя фраза, А медленно подняла голову и, не проронив ни слова, повернулась к камере.

Беззвучным будет и крупный план женского лица, застывшего в тоске. Но вот через несколько секунд звучит спокойный, негромкий, но властный голос X.

Голос X: То, что было потом, вы знаете сами.

После мгновения неподвижности черты А изменились, рот открылся, раздался душераздирающий вопль и заглушил прозвучавший совсем рядом выстрел. Крик оборвался. В наступившей тишине прогремело еще несколько выстрелов, уже слышанных нами в тире.

Перекошенное лицо и отверстый рот А останутся на экране до конца плана; выстрелы будут следовать один за другим.

С последним выстрелом происходит резкая смена планов: на экране вновь появляется цепочка стрелков, стоящих спиной к мишеням и лицом к камере, с пистолетами в опущенных руках. Среди них заметен М (X нет). Все замерли в ожидании сигнала. Весь план как бы прострочен тиканьем часов, быстрым и отчетливым.

Очередной план: X и А в одной из гостиных отеля, но не там, где были до сцены в номере. Оба сидят в прежних позах, не глядя друг на друга, поодаль от пустующих кресел.

С появлением видеоряда А начинает говорить; женщина выглядит возбужденной, протестующей; протест ее полон боли.

А: Нет, нет и нет! (Первое слово произнесено тихо, но далее тон повышается.) Нет, того, что случилось потом, я не знаю. Вас я не знаю тоже. Мне неизвестны ни та комната, ни та смехотворная кровать, ни тот камин с его диковинным зеркалом.

X (повернувшись к ней): Какое зеркало? Какой камин? О чем вы говорите?

А: Я ровным счетом ничего не понимаю… Какой-то бред!.. Я больше ничего не понимаю.

Еще один уголок отеля, совсем другой (в частности, в нем нет пустых кресел), но также пустынный. Разговор возобновляется репликой X, которая как бы служит продолжением предыдущего разговора.

X: Если это бред, то как