Сороковник. Части 1-4 - Вероника Горбачева

Так, Ваня, спокойно, говорит мне голос. Вот он, выход, рядом, ты здесь долго проторчала, все уже вышли и ждут тебя снаружи, а проводник за тобой уже идёт: ты помнишь, он всех вас по головам пересчитал? Николас ему всыплет по первое число, если тебя тут бросят, и сам придёт за тобой… Коридор, который я недавно прошла за минуту, оказывается невероятно длинным. И почему-то у меня ноги увязают в грунте, как в ночном кошмаре, когда пытаешься убежать — и не можешь. Но вот он уже, выход в грот, два шага осталось…

За спиной раздаётся оглушительный треск. И моё скверное богатое воображение рисует громадную тушу чудовища, пробившего собой толстый лёд как хлебную корку. И оно мчится сюда, я слышу! И мне не нужно оглядываться, чтобы в этом убедиться!

Ошалев, я выскакиваю из тоннеля, и неведомая сила рывком отбрасывает меня влево от входа. Я падаю, роняю фонарь, счёсываю себе бок, и словно в замедленной съёмке вижу:

— чужой фонарь, вспыхнувший у входа в пещеру, стремительно приближающийся. Как будто человек, который его несёт, торопится или бежит;

— тёмную тушу величиной с быка, летящую из коридора, откуда я только что выскочила; она столь быстра, что мне видно только чёрное смазанное пятно.

Вспышка света выжигает мне глаза. Я зажмуриваюсь и инстинктивно закрываю лицо ладонями. И снова слышу страшный треск.

Ничего не вижу из-за световых пятен, скачущих на веках. Пытаюсь встать, на ощупь, когда меня снова швыряет вниз и больно припечатывает к каменному полу. И сильно обжигает руку. Где-то надо мной совсем рядом грохочет камнепад.

А затем становится очень тихо. Только почему-то ещё и пыльно.

Откашлявшись, я пытаюсь сесть. Ещё раз прочищаю горло. Ничего не вижу.

Спокойно, Ива, спокойно. И ты, Рик, успокойся, слышишь? Уймитесь, паникёры!

Сама в порядке? Вроде бы помята, но в порядке. Только почему-то жжёт кисть левой руки. Нет, палец. Сломала? Подожди немного, приди в себя. Дай и глазам очнуться.

Это, должно быть, Николас оглушил зверя магической вспышкой, чтобы остановить. Ник шёл за мной — а напоролся на чудище. Он пытался меня выручить.

А что дальше? А дальше… Я сижу уже минуты две, шок от вспышки должен пройти. Пора включать фонарь. Хотя бы налобный…

Трогаю ремешок от фонаря на голове. На месте, только сам светильник съехал набок. И… включается. Работает.

— Мамочки-и… — Это всё, что могу я проблеять. Лучше бы я так и ослепла, чем видеть такое.

Надо мной раскинулся купол из камней. Как будто я сижу внутри каменной иглу… Знаете, что это такое? Такой полукруглый домик-крыша из ледяных кирпичиков, скреплённых вместо цемента водой. Вода вмораживает кирпичики друг в друга прочнее цемента. А мои кирпичики — камушки, камни, валуны и глыбы — ни на чём не держатся. Они зависли в метре надо мной тоже этаким полушарием. И почему они не падают и не давят меня в лепёшку, не понимаю…

В ужасе закрываю глаза.

Через полминуты — никаких изменений. Только кажется мне, что каменная осыпь надо мной словно просела.

— Ни-ик! — забывшись, кричу я в ужасе. — Ник, миленький, вытащи меня! — И даже размахиваюсь, чтобы стучать кулаками в эту стену, но спохватываюсь. Сейчас один камушек стронется — и косточки мои кракнут, как яичная скорлупка.

И вдруг меня оглушает знакомый голос.

«Ива!» — слышу я вопль прямо внутрь головы. «Ты жива? Цела? Где ты, говори быстро!»

— Ни-ик! — готова я зарыдать от облегчения, но он меня перебивает.

«Ива, ментальная связь — очень большой расход энергии. Я тебя и так еле нащупал. Говори быстро, ты в тоннеле? Ты ведь поэтому цела? В котором именно?»

Судорожно вздохнув, отвечаю:

— Не в тоннеле. Надо мной… не знаю. Я словно окружена этими камнями, они зависли, но не падают. Я не понимаю, что это.

«Рик, ты в порядке? Попробуй дать мне картинку…»

Пояс на мне шевелится. Ящерок поднимает голову. В глазёнках — точное отражение моей паники, тем не менее, он вслушивается, и зрачки его пульсируют.

Какое-то время Ник молчит, а мне хочется ему заорать, чтобы сказал ещё что-нибудь! Он меня нашёл, значит, вытащит! Я почти в это верю, но всё равно страшно.

— Ник! — вдруг кричу. — Оно снова проседает!

Осыпь толчком съезжает ближе ко мне, и я слышу скрежет и скрип породы о невидимую мне оболочку.

«Подожди», — отвечает Ник. «А если так?»

И вокруг меня загорается радужный пузырь. Такой же, что укрывал нас с Николасом от дождя, только не плёночный, а мощный, толстостенный.

«Это кольцо, Ива. Отцовское кольцо поставило купол. Я же говорил — оно защитное». Голос Николаса звучит немного напряжённо. «Индрик ударился в столб, сшиб его, устроил обвал: кольцо сформировало над тобой сферу. Только запас в нём невелик — долго такую массу он не удержит, поэтому я его сейчас усилил. Потерпи, Ива, я думаю».

Я жду.

— Ник, — не выдерживаю. — А ты? Ты как?

«Я… в тоннеле», — и в голосе его мне слышится лёгкая заминка. «Сказал же — потерпи…»

«Вот что, Ива», — говорит он спустя какое-то время. «Вы с Риком сейчас уходите. Оба. Домой. К тебе домой, слышишь? Рик, будь внимателен, мы это ещё не проходили. Ива, и ты тоже. Иначе промахнётесь. Вы это видите? Я достаю это из кармана». И у меня перед глазами возникает связка ключей. Тех самых, которые отобрал у меня Николас при первой встрече, устраивая нагоняй за бездумный перенос.

«Который из них от квартиры?»

— Металлический. Второй — от входа в подъезд.

«Не распыляйся, достаточно одного. Вот этот ключ — Рик, видишь? — это первый якорь. Ива, представь для себя и для Рика во всех подробностях дверь, которую ты этим ключом сейчас откроешь. Это второй якорь. Представь детей, которые ждут тебя за этой дверью. Это третий якорь. И, наконец, четвёртый — твоя аура, пополам с некромантовской, уверен — сочетание уникальное во всех мирах. Рик, ты зацепил якоря?»

Ящерок серьёзно кивает. Зрачки его расширяются и полностью поглощают радужку. Он цепенеет.

«Ива? Тебе нужно успокоиться. Сосредоточиться, как тогда, на камнях в моём мире, помнишь? Только в таком состоянии ты нащупаешь дорогу к двери, за которой тебя ждут дети. Начинай».

Я… не могу его оставить.

— А как же ты? Ты ведь не в тоннеле, Ник, ты тоже в завале! Мы можем и тебя как-то перенести?

«У тебя мало времени», — перебивает он. «Скоро в куполе закончится воздух. Не думай обо мне. Я поддержу и сферу, и Рика, пока вы здесь, а на остатке энергии как-нибудь выберусь сам, и чем быстрее вы отсюда уберётесь, тем больше оставите силы для меня, поняла?»

Такое ощущение, словно последние слова он цедит сквозь зубы. Ему тяжело.