Антоний и Клеопатра - Уильям Шекспир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собьет помост; дышать мы будем смрадом
Орущих жирных ртов и потных тел.
ИрадаДа не попустят боги!
КлеопатраНет, Ирада,
Все так и будет: ликторы-скоты
Нам свяжут руки, словно потаскушкам;
Ватага шелудивых рифмоплетов
Ославит нас в куплетах площадных;
Импровизаторы-комедианты
Изобразят разгул александрийский.
Антония там пьяницей представят,
И, нарядясь царицей Клеопатрой,
Юнец пискливый в непристойных позах
Порочить будет царственность мою.
ИрадаО боги!
КлеопатраВот что ожидает нас.
ИрадаМне этого не увидать вовеки:
Ведь ногти у меня сильнее глаз.
КлеопатраВот, вот. И вздорные расчеты их
Мы, стало быть, сумеем опрокинуть. —
Входит Хармиана.
Ну, Хармиана? — Девушки мои,
Несите царские мои одежды,
Ценнейшие уборы. Вновь плыву
По Кидну я, Антонию навстречу. —
Ты слышала, Ирада? — Хармиана,
В последний раз мне послужи, а там
Гуляй хоть до скончания веков. —
Венец и все регалии сюда.
Ирада уходит. Шум за сценой.
Что там за шум?
Входит солдат из стражи.
СолдатПростолюдин какой-то
Царицу требует. Тебе принес он
Корзину винных ягод.
КлеопатраПусть войдет.
Солдат уходит.
Каким ничтожным иногда орудьем
Свершаются великие дела!
Он мне принес свободу. Я решилась,
И ничего нет женского во мне,
Я — мрамор. Зыблющаяся луна
Уж не моя планета больше.
Возвращается солдат с простолюдином, несущим корзину.
СолдатВот он.
КлеопатраПускай останется, а ты ступай.
Солдат уходит.
Ну что ж, принес ты ласковую змейку,
Которая без боли дарит смерть?
ПростолюдинКак не принести, принес. Да только я не из таких, чтобы стал подзадоривать тебя дотронуться до нее. Кусается — ого-го! Тот, кто помирал от ее укуса, живым оставался редко, чтоб не сказать — никогда.
КлеопатраА от ее укуса умирали?
ПростолюдинЭ, покойников не оберешься. И мужского и женского даже пола. Да вот намедни слыхал я об одной. Честнейшая бабенка, только любит малость приврать для пущей правдивости, как и положено всякой женщине. Так вот она рассказывала, чего ей чувствовалось, померши от змеиного укуса. Уж так она эту змею расписывала! Но, как говорится, кто всякой басне верит — дурнем прослывет. Одно скажу, — что она всем змеям змея.
КлеопатраТы можешь уходить.
ПростолюдинЖелаю тебе от змейки всяческой радости.
КлеопатраПрощай.
Простолюдин(ставя корзину на под)
Вишь ты, понимать надо, что змея она и ведет себя по-змеиному.
КлеопатраДа, да, прощай.
ПростолюдинНа змею, вишь ты, полагаться трудно, разве что она в руках человека с понятием. Потому как ежели прикинуть, то что в ней хорошего, в змее?
КлеопатраНе беспокойся. Мы побережемся.
ПростолюдинВот и ладно. А еды ей не давай; не стоит она корма.
КлеопатраА не захочется ей съесть меня?
ПростолюдинЯ, брат, не такой простак. Бабой-то и сам черт подавится, не то что змея. Баба, как говорится, была бы угощением для богов, не состряпай ее сатана. Ну и гадит же богам это поганое отродье, черти. Не успеют боги сотворить десяток женщин, ан глядь — черти уже и совратили пяток.
КлеопатраНу хорошо. Теперь иди. Прощай.
ПростолюдинДа уж это по правде. Ну, пожелаю тебе радости от змеи.
(Уходит.)
Возвращается Ирада с царской мантией, короной и пр.
КлеопатраПорфиру мне подай. Надень корону.
Бессмертие зовет меня к себе.
Итак, вовеки виноградный сок
Не смочит этих губ. Поторопись!
Я слышу, как зовет меня Антоний, —
Я вижу, он встает навстречу мне,
Поступок мой отважный одобряя.
Смеется он над Цезаревым счастьем;
Ведь счастье боги нам дают затем,
Чтобы низвергнуть после за гордыню.
Иду, супруг мой. Так назвать тебя
Я мужеством завоевала право.
Я — воздух и огонь; освобождаюсь
От власти прочих, низменных стихий.
Готово все? Тогда прошу, примите
От губ моих последнее тепло.
Прощайте. — Дорогая Хармиана!
Моя Ирада!
(Целует их.)
Ирада падает и умирает.
Что это? Мертва!
Иль на моих губах змеиный яд?
И так легко ты распростилась с жизнью,
Что, верно, смерть — та сладостная боль,
Когда целует до крови любимый.
Безмолвно ты ушла, нам показав,
Что этот мир прощальных слов не стоит.
ХармианаО туча, ливнем разразись, чтоб я
Могла сказать, что сами боги плачут.
КлеопатраО стыд! Ее Антоний встретит первой,
Расспросит обо всем и ей отдаст
Тот поцелуй, что мне дороже неба.
(Прикладывает змею к своей груди)
Что ж, маленький убийца, перережь
Своими острыми зубами узел,
Который так запутала судьба.
Ну, разозлись, глупышка, и кусай.
Ах, если б ты владела даром слова,
Ты назвала бы Цезаря ослом:
Ведь мы с тобой его перехитрили.
ХармианаЗвезда Востока!
КлеопатраТише, не шуми —
Не видишь, грудь мою сосет младенец,
Он усыпит кормилицу свою.
ХармианаО сердце, разорвись!
КлеопатраЯд сладок-сладок.
Он как успокоительный бальзам,
Как нежный ветерок! — О мой Антоний! —
Иди и ты ко мне, вторая змейка.
(Прикладывает вторую змею к руке.)
Зачем мне жить…
(Падает на ложе и умирает.)
Хармиана…В ничтожном этом мире?
Прощай, царица. — Что же, смерть, гордись —
Ты овладела женщиной, которой
Подобных нет. — Закройтесь, ставни век.
Нет, к солнцу золотому никогда
Взор столь же царственный не устремится.
Корона сбилась на бок. Я поправлю,
И служба кончена.
Вбегает стража.
Первый солдатЦарица где?
ХармианаТсс… Тише. Не буди ее.
Первый солдатНо Цезарь
Прислал к ней…
Хармиана…запоздавшего гонца.
(Прикладывает к своей груди змею.)
Ну-ну, скорей. Как слабо ты кусаешь.
Первый солдатСюда! Неладно тут. Обманут Цезарь.
Второй солдатЗдесь Долабелла, Цезаря посол.
Позвать его?
Первый солдат(Хармиане)
Что приключилось тут?
Годится ли так поступать?
ХармианаО да.
Так надлежало поступить царице,
Наследнице славнейших государей.
Ах, воин!..
(Умирает.)
Входит Долабелла.
ДолабеллаЧто случилось?
Второй солдатВсе мертвы.
ДолабеллаТы справедливо опасался, Цезарь.
Сейчас, войдя сюда, увидишь ты:
Случилось то ужаснейшее дело,
Которому хотел ты помешать.
Крики за сценой: «Дорогу Цезарю! Дорогу!»
Входит Цезарь со свитой.
ДолабеллаЦезарь,
Какой ты прозорливый прорицатель:
Свершилось то, чего боялся ты.
ЦезарьВот мужественный шаг. Она, проникнув
В мои намеренья, нашла по-царски
Достойный выход. В чем причина смерти?
Не видно крови.
ДолабеллаКто сюда входил?
Первый солдатПростолюдин принес им винных ягод.
Да вот его корзина.
ЦезарьОтравились!
Первый солдатВойдя, еще застали мы в живых
Царицыну служанку, Хармиану.
Она на госпоже своей покойной
Поправила венец и, задрожав,
Упала вдруг.
ЦезарьО, доблестная слабость!
Но если б яд был принят ими внутрь,