Толкин и Великая война. На пороге Средиземья - Джон Гарт

Это произведение – превосходный образчик толкиновской «легкой руки» и как шуточные стихи далеко ушло от просто-напросто пародийной «Битвы на Восточном поле». Поначалу оно никак не было связано с мифологическим миром, наброски которого возникали в квенийском лексиконе; но (как указал Том Шиппи), вычленение целой истории из шести строк детской рифмованной бессмыслицы демонстрирует ту же самую увлеченность реконструкцией истинных преданий на основе сохранившихся искаженных обрывков, что подпитывала толкиновское мифотворчество.

Смит очень обрадовался появлению в рядах ЧКБО еще одного поэта и к концу марта переслал стихотворения Гилсону. А еще он отправил и Джону Рональду, и Робу экземпляры своего собственного произведения, длинной поэмы на артуровскую тему под названием «Гластонбери» – он написал ее для ежегодного конкурса Оксфордского университета на соискание Ньюдигейтской премии и охарактеризовал как «самую что ни на есть ЧКБОшную мозаику стилей и времен года»[36].

Была предпринята еще одна неудачная попытка устроить встречу ЧКБО, на сей раз в Оксфорде: Толкину предстояло принимать друзей у себя на Сент-Джон-стрит. Вероятно, только таким способом удалось бы гарантировать его участие, но накануне назначенной даты Дж. Б. Смит написал, что «Оксфордский совет» отменяется: он находился дома, в отпуске по болезни, и с головой ушел в лихорадочные хлопоты, пытаясь перевестись из Оксфордширского и Бакингемширского полка легкой пехоты, чтобы они с Толкином могли служить вместе.

В батальон его зачислили «сверхштатно» в декабре 1914 года, поскольку все офицерские должности в части были заполнены. Для Толкина, когда тот сдаст экзамены, там вакансии со всей определенностью не нашлось бы. Так что Смит решил перейти в другой батальон вместе с Уэйдом-Гери, офицером, с которым особенно сдружился. «Полагаю, ты одобряешь?» – писал он Толкину в пасхальный понедельник. Знакомый в военном министерстве договорился о его переводе в 19-й батальон Ланкаширских фузилёров, что проходил боевую подготовку в Пенмаенморе в заливе Конви в Северном Уэльсе. Когда все было улажено, Смиту оставалось прослужить еще неделю в его нынешнем батальоне – в течение которой он «будет часто вспоминать о ЧКБО, не исключено, что под звуки военного трибунала».

Но Смит предупреждал, что в его новом батальоне офицерская должность Толкину отнюдь не гарантирована, и советовал: «Думаю, в армии ты уж куда-нибудь да попадешь, разве что к июню все рухнет». Если война еще не закончится, писал Смит, он сможет порекомендовать батальоны, в составе которых Толкину не придется сильно рисковать жизнью, зато друг сможет сэкономить до 50 фунтов в год для своей невесты. «Я вот все думаю, что дальше будет лучше, – добавил он, – но если в июне тебе сразу подвернется что-нибудь хорошее [работа на гражданской службе], в таком случае я тебе посоветую хватать не глядя, и Бог с ним, с отечеством. Для спокойствия душевного ты всегда сможешь вступить в Добровольческий оборонный корпус».

Смит и Уэйд-Гери вошли в число «прочих оксфордских литературных светил», которые, как выразился Роб Гилсон, «все скопом заполнили офицерский состав Ланкаширских фузилёров». Этот поступок, вероятно, отражает настрой всех слоев населения – готовность «впрячься всем миром», – разительно отличный от враждебности и классовой борьбы между рабочими и фабрикантами накануне войны. Батальон, в который перевелся Смит, неофициально прозванный «3-м батальоном Солфордских приятелей», был только что сформирован в промышленном пригороде Манчестера[37]. Его рядовой состав был набран в мелких городках Восточно-Ланкаширского угольного бассейна. Офицеры из Оксфордского университета в должном порядке заняли места рядом с банкирами и коммерсантами из Экклза, Суинтона и Солфорда. Батальоны «Приятелей», подобные бирмингемским, в которые вступили Хилари Толкин, Т. К. Барнзли и Ральф Пейтон, своим возникновением были обязаны приходской гордости и крепкой дружбе в маленьких английских городках и деревнях, особенно на севере: новобранцы чаще всего бывали завербованы все разом из одного и того же места, друзей поощряли зачисляться вместе. Порою вмешивалась случайность: 3-й батальон «Солфордских приятелей» состоял из тех, кто рассчитывал попасть в другое Солфордское подразделение, но упустил свой шанс.

Ланкаширские фузилёры прекрасно себя зарекомендовали еще со времен высадки в Англии Вильгельма Оранского в 1688 году, а во время Семилетней войны их пехота отбила атаку якобы непобедимой французской кавалерии под Минденом. После наполеоновских войн герцог Веллингтон охарактеризовал их как «лучший и самый прославленный» из всех британских полков. Совсем недавно, в ходе Англо-бурской войны, Ланкаширские фузилёры понесли тяжелейшие потери при неудачном штурме Спион-Копа, но прорвались вперед и освободили Ледисмит.

Когда Дж. Б. Смит вступил в 19-й батальон, полк только что в очередной раз трагически вписал свое имя кровью в учебники истории. С началом оксфордского триместра, в воскресенье 25 апреля 1915 года, британо-анзакские[38] силы высадили десант на Галлиполи, атакуя турецких союзников Германии и Австро-Венгрии. Этот день стал мрачным предвестием последующих тридцати семи недель: то был катастрофически неравный бой, британские и анзакские войска добирались до берега вброд под грозными скалами, укрепленными колючей проволокой и пулеметными огневыми точками. Тем не менее, затертое слово «герой» уже перековывалось заново в гальванизирующем пламени. В авангарде атаки Ланкаширские фузилёры гребли под шквальным огнем к пляжу «W»[39] на мысе Геллес. Выскакивая из шлюпок, многие раненые захлебнулись и утонули: семьдесят фунтов снаряжения тянули ко дну. Добравшись до берега, десант понес ощутимые потери из-за проволочных заграждений, уничтожить которые предварительным ударом с моря не удалось. В тот день пляж был захвачен, но 260 из 950 наступающих фузилёров погибли, 283 получили ранения. Однако в Англии многие считали, что полк покрыл себя славой; в то утро на взморье он вписал свое имя в историю – его подвиг был удостоен целых шести крестов ордена Виктории.

Вскоре Толкин решил, что и впрямь попытается вслед за Смитом вступить в 19-й батальон Ланкаширских фузилёров. Неизвестно, какими мотивами он руководствовался, но если бы у него получилось, то он бы отправился на войну вместе с лучшим другом. Кроме того, его окружали бы оксфордцы, разделяющие его литературное ви́дение, и (немаловажный фактор!) военная подготовка проходила бы в Уэльсе – в земле, язык которой для Толкина уже почти сравнялся с финским в качестве источника вдохновения для придумывания языков и создания легенд.

В день высадки на Галлиполи Уайзмен написал Толкину, сообщая, что наконец-то прочел все его стихотворения, присланные Гилсоном пару недель назад. Дж. Б. Смит уже поделился с ним своим высоким мнением о толкиновских стихах, но, только увидев их своими глазами, Уайзмен наконец-то поверил, что его старый друг, один из Великих Братьев-Близнецов, в самом деле стал поэтом. «Ума не приложу, где ты берешь все эти свои потрясающие слова», – писал он. «Жителя Луны» он назвал