Архангелы и шакалы - Казимир Дзевановский

Тем, кто нам поможет, мы готовы передать по меньшей мере 50 процентов предметов, которые будут найдены во время раскопок. Поскольку Нубия – страна малоисследованная, эти находки могут представить огромный интерес[49].

ЮНЕСКО всегда сознавала, какую большую опасность для древних памятников в Нубии представит строительство Высотной Асуанской плотины. Исчезнут бесценные в художественном и историческом отношении сокровища, составляющие часть культурного наследия человечества. В соответствии с постановлениями, на которых основана деятельность ЮНЕСКО, в обязанность этой организации входит охрана именно таких ценностей. Поэтому генеральный директор ЮНЕСКО решил оказать всемерную помощь Нубии. Судан чрезвычайно обязан ему за всю вложенную в это дело работу и за решение Исполнительного комитета обратиться с Международным призывом...

Я рад возможности сообщить, что еще до официального опубликования Международного призыва ряд государств и учреждений уже выразили желание оказать нам помощь...»

Отклики на призыв превзошли все ожидания. Из всех частей света стали поступать заявки. Готовность начать работы изъявили группы археологов следующих стран: США (несколько университетов и филантропических организаций), СССР, Австрии, Аргентины, Бельгии, Чехословакии, Дании, Финляндии, Франции, Ганы, Испании, Голландии, Индии, Югославии, Канады, ГДР, ФРГ, Норвегии, Швеции, Великобритании и Италии.

Одной из первых откликнулась Польша, а точнее, Польский центр средиземноморской археологии Варшавского университета, работающий в Египте в сотрудничестве с Польской академией наук. Другими словами, профессор Михаловский и возглавляемая им экспедиция.

В Нубию поспешил подлинный интернационал ученых. Кампания преследовала благородные цели, учеными руководило прежде всего стремление спасти древние памятники, а также выяснить многочисленные загадки прошлого, пока это было вообще еще возможно. Однако археология, подобно искусству, не может обойтись без публичной поддержки. Времена частных исследователей, таких, как Шлиман, гениальный самоучка, открывший Трою и сам финансировавший свои исследования, или лорд Карнарвон, который организовал и оплатил экспедицию, прославившуюся открытием гробницы Тутанхамона, – эти времена миновали. Каждое государство или филантропическая организация, финансирующие археологические исследования, стремятся что-либо получить взамен. Когда-то Томас Лоуренс, пресловутый «лорд пустыни», проводя археологические исследования на территории Турции, одновременно доставлял британскому штабу в Каире карты дорог, размещения колодцев и районов, занимаемых отдельными кочевыми племенами. Сегодня никто уже не требует этого от археологов. От них требуется лишь одно: находки, примечательные открытия.

Поэтому сразу развернулась борьба за приобретение самых выгодных концессий, чтобы получить возможность вести работы в таком месте, которое сулило бы максимальный успех.

Вот что писал об этом американский еженедельник «Тайм» 12 апреля 1963 года:

«Чтобы добыть больше денежных средств, министр культуры Египта Абдель Кадер Хатем предлагает древние произведения искусства и даже целые храмы взамен пожертвований в фонд спасения храма в Абу-Симбеле. Разумеется, никакого прейскуранта или подобных вульгарных вещей не установлено и заявки принимаются лишь от правительств или крупных, солидных организаций. И все же на пять храмов объявлены публичные торги. Три из них – Дендур, посвященный цезарем Августом двум утонувшим героям; Дебод, сооруженный одним из нубийских царей; Тафе, построенный в древнеримскую эпоху, – уже разобраны и перенесены в безопасное, высоко расположенное место. Два других – Эллесия, воздвигнутый Тутмосом II 3500 лет назад, и Дерр, сооруженный Рамсесом II, – придется отрезать, подобно храму Абу-Симбел, от скалы и перенести в другое место. Говорят, что храмом Эллесия интересуется группа итальянских организаций, тогда как США жаждут заполучить Дерр. Город Индио в Калифорнии стремится перевезти этот храм в долину Коачелла, которая похожа на египетскую пустыню».

Поляки, откликнувшиеся одними из первых, а кроме того, уже снискавшие себе добрую славу раскопками, проведенными ими до войны в Эдфу, а после войны в Телль-Атрибе и в Александрии, имели некоторое преимущество перед другими конкурентами. Профессор Михаловский решил вести работы в Суданской Нубии, археологически мало изученной стране. Ему принадлежал приоритет в выборе места. Но на что именно решиться? Важнейшим и почти единственным источником, проливающим некоторый свет на тайны, скрытые в Суданской Нубии, были исследования англичанина Гриффитса, проведенные им полвека назад весьма тщательно, всесторонне и с большой затратой труда. Кроме того, эксперт ЮНЕСКО доктор У. И. Адамс составил в 1960 году опись местностей в Нубии, которые, по его мнению, стоило исследовать. Кратковременные пробные исследования велись тогда и в Фарасе.

Три года назад здесь находился обыкновенный холм, каких немало над Нилом. На его верхушке торчали ничем не примечательные руины – остатки арабской оборонительной крепости сравнительно недавнего происхождения. Гриффитс производил тут раскопки в 1909 году. С тех пор было известно, что где-то поблизости должны находиться остатки египетского храма фараона Тутмоса III, так как Гриффитс обнаружил несколько блоков с картушами эпохи фараонов. Было также известно, что здесь же находятся и мероитские погребения. Наконец Гриффитс исследовал небольшую христианскую церковь, расположенную близ холма, тут же над Нилом, так называемую «Ривер-гэйт черч», то есть церковь у ворот над рекой. И это все.

Профессору Михаловскому было нелегко принять решение в такой исключительной ситуации. Выбрать место значило поставить все на одну карту. Допущенную ошибку исправить уже будет нельзя. На поиски гробницы Тутанхамона в Долине царей можно было затратить пять или даже десять лет. Но тут каждый потерянный месяц был равнозначен потере единственной возможности.

В конце концов, изучив все наличные источники, было решено выбрать Фарас. Концессия в Фарасе охватывала территорию, равную 7 квадратным километрам. Но где именно вести раскопки? Большинство специалистов утверждали, что следует исследовать два могильника эпохи культур А и С, находящиеся на краю пустыни. Это казалось более надежным, чем совершенно не изведанный еще тогда «ком» – холм над рекой. Внутри холма вполне могло ничего не оказаться. Гриффитс, внимательный и тщательный исследователь, ни до чего там не докопался. Кроме того, чтобы проникнуть внутрь холма, нужно было удалить торчащие на его вершине остатки арабской крепости времен Махди, что требовало много времени и средств. Ситуация напоминала положение, когда, вступая в бой, военачальник обязан решить, в каком именно пункте все его силы должны ударить по врагу. Если он распылит свои войска, он не добьется победы. Он не победит также, если выберет для удара неправильное место. Победа возможна только тогда, когда военачальник прикажет наступать всеми силами в нужном месте. Он понимает это и отдает себе также отчет в том, что, коль скоро приказ дан, изменить его уже больше нельзя... Профессор Михаловский не прислушался к советам тех, кто, учитывая, сколь велик риск, предлагали вести раскопки на могильниках. Он принял иное решение.

Была ли это простая случайность? Или внезапное откровение? Или, быть может, результат большого опыта? Профессор молчит. Видно, был и четвертый момент, возможно важнейший из всех, – честолюбие. Честолюбие, стремление превзойти своими достижениями и славой всех соперников, присущая великим ученым и исследователям радость преодоления препятствий – все это всегда играло первостепенную роль в жизни Казимежа Михаловского. Думается, Михаловский рассуждал следующим образом: исследование могильников культуры А и С – работа, которая может принести значительные научные результаты, но она никогда не станет сенсацией, не привлечет к себе внимания польской общественности и международного сообщества ученых. Археолог должен быть стратегом. Чтобы вести дальнейшие исследования, добиться поддержки общественного мнения и официальных учреждений, одним словом, чтобы обеспечить себе, своей экспедиции и Центру в Каире возможность дальнейшей работы, нужны реальные успехи. Исследование древних могильников – ценная с научной точки зрения работа, но она не в состоянии пленить воображение непосвященной публики. Решение вести раскопки на холме было большим риском, но в случае удачи гарантировало такой успех, какой разжигает воображение непосвященных: сокровища, обнаруженные в песках, волнующие открытия, тайны древнего холма. Разумеется, в случае удачи. Но... риск – благородное дело, а медлительные, нерешительные люди, не способные принять смелое, рискованное решение, сами обрекают себя на неудачу. Казимеж Михаловский не таков. Его стихия – это риск и дерзание...