Феррагосто - Линда Сауле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зал потрясал воображение, он буквально переносил присутствующих в другую эпоху: прямиком из картин с пасторальными мотивами льется утренний свет, слышится звон перекрещенных заточенных мечей, что висят в боковом пределе, игриво журчат фонтанчики с вином.
Дамы расстарались вовсю. Каких только причесок не увидел Франко: причудливые парики, длинные косы, круглые платки, украшенные венками и лентами. Туники, подхваченные золотыми и атласными поясками, платья со сборками на животе, чуть приподнятые спереди. На кокетливых прическах сверкали тиары, в ушах колыхались длинные серьги, чуть слышно шелестели складки дорогих тканей.
Франко поискал глазами хозяев. Как он и предполагал, Альбани нашлись в центре действа. На постаменте, примерно в полметра высотой, покрытом красным бархатом, торжественно возвышались два трона. Мужской, массивный и помпезно украшенный, и женский, резной, меньшего размера. На главном троне восседал Томазо Альбани собственной персоной. Его красноватое лицо источало довольство. Он с гордостью обозревал свои «владения» на правах официального короля этого вечера. Его жена Клара, облаченная в коричневое платье котарди, стояла неподалеку от мужа, болтая с подружками, которые с преувеличенным восторгом щупали ткань ее костюма унизанными перстнями пальчиками.
Франко все еще держал на руках собачку, когда к нему подошла синьора Гоцци.
– Ты нашел ее! – воскликнула она голосом уставшей от жизни сибаритки. – Ах ты маленькая проказница, иди ко мне!
Она приняла питомца из рук француза, тотчас покрыв поцелуями гладкую макушку собачки.
– Как дела, дорогой? – Пожилая женщина с любовью оглядела Франко и прищелкнула языком, пощупав «кольчугу». При этом ее рука как бы ненароком прошлась по грудным мышцам мужчины. Франко в ответ сердечно припал к изнеженной руке.
– Дорогая Ева, вы выглядите очаровательно! Сколько сердец вы уже успели сегодня разбить? – воскликнул он, оглядывая парчовое платье с рукавами-фонариками и высокую прическу, собранную из копны седых волос, которую женщина покрыла конусообразным колпаком.
– Прошли времена, когда моя внешность могла взволновать хотя бы одно мужское сердце, – не без печали произнесла она. – Ты уже вознес почести нашим королю и королеве?
– Как раз собирался это сделать, – ответил он, кивая синьоре Гоцци, и прошествовал к постаменту. Супруги Альбани воссияли, завидев его:
– Как я рада, что ты пришел! – воскликнула Клара. – Сейчас предложу тебе выпить.
Она махнула слуге в шутовском костюме, и тот молниеносно бросился исполнять приказ. Через минуту он поднес графин, полный красного вина, и бокал на массивной ножке. Клара с изяществом и ослепительной улыбкой протянула его гостю.
– Платье просто бесподобно, выше всяких похвал! – не удержался Франко.
– Если бы вы знали, каких усилий стоило в него облачиться, вы сделали бы мне два комплимента вместо одного!
– Зато как сидит! – защебетали подруги, возвращая женщину к себе в кружок и уводя ее к стене под деревянные мантелеты[8], то ли настоящие, то ли точно воспроизведенные копии.
– До чего здорово здесь все устроено, Томазо. Вы, наверное, долго готовились? – пригубив вино, обратился Франко к хозяину дома.
– Да уж не дольше, чем я оплачивал счета! – громогласно расхохотался тот.
– Оно того стоило, друг. А музыканты? Где, скажи на милость, вы достали клавесин?
– Жена подняла на уши весь Рим, прежде чем нам доставили его. Но ты же знаешь Клару, если ей вздумалось, ничто не способно ее остановить. Che bello! Николо с Донатой тоже прибыли! – вскричал Томазо, указывая на дверь. Доната и Николо стояли в дверях, оглядываясь по сторонам. Франко, оставив свой бокал, поспешил им навстречу и по очереди обнял.
– Мы не опоздали? – спросила Доната. Для своего костюма она выбрала черное платье с высокой талией и замысловатую шляпу со шлейфом. Крепко держа под руку мужа, она взволнованно озиралась, словно не решаясь присоединиться ко всеобщему веселью. Николо был облачен в темный с фалдами плащ, наброшенный на белоснежную рубаху. В ножнах у него торчал меч. Он выглядел озабоченным и оглядывал толпу, ища кого-то глазами.
Раздался удар гонга. Король взял слово, и гости устремили на него взоры, полные волнительного предвкушения. По залу пронесся шорох нарядных одежд.
– Дорогие гости! – торжественно возвестил Томазо со своего трона. – Позвольте поблагодарить вас за то, что пришли сегодня на праздник и чествование традиций наших предков. Как вы знаете, рыцарство пусть недолго, но все же царило в нашей стране. И наследием его являются отпрыски тех отважных величественных воинов, кто с чинкведэа наперевес сражался против врага, защищая короля, крепость и, разумеется, даму сердца. То было таинственное и темное время, но оно наполнено доблестью, отвагой и чарующей любовью! – Он обратил взор на жену, салютуя золоченой чашей. В ответ Клара послала воздушный поцелуй. – Сегодня я с гордостью принимаю в своем доме тех, в чьих венах течет кровь великих предков. И мы с моей женой сделаем все, чтобы этот вечер вы все запомнили надолго!
В зале послышались смешки:
– Томазо, пощади! Мы еще предыдущий забыть не можем.
По залу грянул хохот.
– Наслаждайтесь праздником, друзья! – улыбаясь, проговорил «король». – Скоро вас ждет необычайное представление. На ваших глазах рыцари сразятся на турнире за сердце самой прекрасной дамы этого вечера. – При этих словах женщины зашумели, кокетливо переглядываясь. – А теперь прошу всех к столу!
Гости потоком устремились через арку в соседнее помещение, где посреди просторной комнаты стоял без скатерти, согласно традициям Средневековья, длинный стол. Он ломился от яств: птица с финиками под ореховым соусом, равиоли с козьим сыром, гренки со спаржей, несколько видов салатов, говяжий язык с горчицей, жареная свинина в медовом соусе, запеченная айва, фрукты и четыре вида хлеба. Графины с вином и водкой стояли тут же, готовясь одурманить как можно больше голов. С веселым гомоном гости принялись рассаживаться. Косясь на источающие дурманящий запах блюда, дамы вздыхали о талии, мужчины в предвкушении поглаживали усы. Со стороны все действо в полной мере напоминало средневековое пиршество.
Николо и Доната уселись напротив Франко. Сам он оказался по соседству с Евой Гоцци, беспрестанно сокрушавшейся об одолевшей ее подагре.
– Ты знаком с моей подругой Маддаленой? – шепнула она на ухо Франко, как только выдалась возможность. – Ее муж был крупным банкиром, но он, к несчастью, умер три года назад. Мне стоило больших трудов вернуть ее к жизни. В том, что она сидит сегодня здесь, только моя заслуга. Никто не сумеет поддержать вдову так же хорошо, как другая вдова, – горько проговорила она.
– Мое почтение, – отозвался Франко, принимая бокал с вином из рук подоспевшего слуги и оглядывая молодую женщину, сидящую рядом с Евой. На вид он не дал бы ей больше тридцати, черные волосы заплетены в две косы, на голове венок, наивный взгляд проницательных глаз.
– Я много о вас слышала, Франко, – сказала она с чистой, не обремененной тревогами улыбкой. – Не волнуйтесь, только хорошее. – У нее оказался завораживающий голос.
– Рад слышать это, синьора. Piacere[9]. – Он счел нужным отвести взгляд, решив вернуться к разговору позже, и повернул голову к соседу справа – дородному мужчине с утиной ножкой в толстых пальцах. Франко знал, что это крупный фабрикант, негласно провозглашенный сахарный король Ланцио.
– Забастовка крестьян не повлияла на ваши дела, синьор Бруни? – завел Франко разговор с дельцом.
– Баста! Я больше не способен говорить об этом! – воскликнул он, закатывая глаза и откладывая птицу на тарелку. – Каждый раз, когда им вздумается протестовать, они лишают меня остатков сил, – он облизал пальцы и вытер их салфеткой. – Расскажите лучше, как дела у знаменитого иностранца?
– Пока не жалуюсь, спасибо. Фабрика приносит хороший доход, если так дела пойдут и дальше, придется задуматься о расширении.
– Хорошие новости. Мы тоже планируем сделать большие инвестиции в бизнес. Совет директоров решил приобрести пару судов для морских перевозок, спрос на сахар постоянно растет. Я озабочен другим: мне необходимо найти финансиста, способного предоставить моей компании кредит. – Он проговорил эти слова с досадой, видно, тема была для него слишком болезненной.
– В Италии сейчас с этим большие сложности. Правительство ограничило выпуск внутренних
