Феррагосто - Линда Сауле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гудок. Машинист, Оттавио Пелагатти, предупреждает о въезде в туннель. Сейчас появится туман! Слышится грозное шипение, но почему-то оно кажется слишком уж настоящим. Карло разлепил веки, нехотя возвращаясь в выставочный зал и реальность. Картинка пропала, но звук, подобный тому, как паровая машина выпускает излишки воздуха, остался. Карло огляделся вокруг и увидел его источник: то было звуковое сопровождение одной из выставленных на обозрение моделей локомотива. Группка туристов восторженно восклицала и неистово щелкала затворами фотоаппаратов. Карло выругался. Момент упущен.
Стряхнув наваждение и бросив еще один взгляд на портрет Франко, он вышел из зала и оказался в просторном мраморном холле с несколькими входами, ведущими в другие помещения. Музей вмещал несколько выставочных залов различной тематики. Возле каждой пары прозрачных створчатых дверей стоял информационный стенд, приглашающий посетителей.
Погруженный в размышления, Карло задумчиво направился вперед, шагая наугад, когда взгляд его упал на репродукцию картины, представленную как анонс одной из выставок. Он замедлил шаг и внимательно разглядел изображение, в котором что-то показалось ему знакомым. Приглядевшись повнимательней, он лишь подтвердил свои предположения: формы напоминали найденные в подвале дома Пелагатти картины. Он подошел ближе к столу с разложенными на нем брошюрами, пестрящими броскими буквами: «Футуристы». Сверившись с номером зала, Карло, недолго думая, отправился туда.
Просторный зал с яркими пятнами картин предстал его глазам. Карло зашагал вдоль полотен.
– Знакомы с творчеством футуристов?
Голос принадлежал даме средних лет, на лацкане строгого пиджака висел бейджик – видимо, она была куратором выставки. Дама смотрела на Карло без особого интереса, но, очевидно, ожидала положительного ответа, чтобы изменить свой настрой.
– Как раз хотел исправить это упущение!
– Что ж, – она продолжала сохранять нейтральное выражение лица, но Карло заметил воодушевление, – тогда давайте пройдем с вами вот сюда, пожалуйста, взгляните на полотна, – обратилась она к Карло, увлекая его за собой, словно он был частью экскурсионной группы. – Футуризм – это авангардное движение и наследие, к которому мы имеем возможность прикоснуться сегодня. Оно положило начало многим последующим культурным явлениям. Обратите внимание на эти работы: их создали не просто художники. Их сотворили люди, отличные от нас, люди, не пожелавшие смириться с обыденностью существования. Это мечтатели, сгоравшие от желания прорваться сквозь толщу отсталого времени, в котором им не повезло родиться, и попасть в далекое светлое будущее. – Голос ее торжественно звенел.
– Значит, футуристы – любители будущего. Когда же они работали? – поинтересовался Карло, пытаясь разглядеть даты на табличках под картинами.
– Они не работали, молодой человек, они творили, и делали это в начале двадцатого века, в тысяча девятьсот девятом году был опубликован их манифест. Любили ли они будущее? Я бы выразилась иначе. Они жили в нем, несмотря на то что технический прогресс только лишь набирал обороты. Каждый из них был глубоко вдохновленным творцом, жестоко страдавшим от несоответствия эпохи собственным мечтам. В протест неизбежных внешних ограничений они изобрели новый путь, вышли за границы физического. Своими работами они выражали пренебрежение тому факту, что на раскрытие потенциала человечества требовались годы, а порой и десятилетия. Больше всего их расстраивало ограниченное время, неспособность перемещаться в нем, необходимость ожидать научного прозрения дольше, чем хватает жизни. Они верили в прогресс, но осознавали, что, возможно, для того, чтобы стать его свидетелем, им придется ускорить само время.
Художниками двигал интерес к иному изображению образов своей современности, они желали увидеть изнанку каждого из них, не ограничиваясь поверхностными суждениями о предмете. Машины, поезда, дома и улицы – вот источники их вдохновения. Футуристы изменяли саму структуру физического, старались разглядеть потенциал любого из предметов, видели, как он способен измениться. Вот прекрасный образец, обратите внимание на эту работу. – Она подвела Карло к одной из картин и взмахнула рукой вдоль матово-золоченной рамы. – Способны ли вы разглядеть здесь улицу?
Карло наклонил голову, затем прищурился, мысленно пытаясь собрать воедино разрозненные цветные куски. Наконец он произнес:
– Я вижу лишь нагромождение угловатых форм. Хотя нет, – вдруг обрадованно воскликнул он, – постойте, вот кусочек водосточной трубы! Но остальные части картины выглядят будто порезанная гигантским ножом полента!
– Да, это так, – чуть снисходительно, но все же удовлетворенно улыбнулась куратор. – Вы совершенно верно подметили основную черту футуристов. Передача не формы, но ее информативности, если угодно. Посыл не образа, который мы воспринимаем привычными органами чувств, а энергии, рожденной объектом или объектами. На примере этой работы мы можем почувствовать динамику улицы, ощутить ее движение. В реальной жизни нашему глазу не под силу оценить это в полной мере, а уж передать, избавившись от статики, – задача почти невозможная. Но посмотрите, как блестяще справляются с ней футуристы!
– Они напоминают работы кубистов, – произнес Карло, радуясь, что не выглядит совсем уж профаном и хотя бы немного способен поддержать разговор.
– Я вижу, вы знакомы с искусством.
– Изучал в университете краткий курс, – пояснил Карло, шагая чуть позади куратора.
– Да, вы правы. Они заимствовали у кубистов формы, а из фовизма взяли яркие цвета. Однако ни у тех, ни других не проявлялась столь высоко энергичность полотен. – Карло согласно кивал, внимая каждому слову. – Но футуристы не остановились на этом. Им было недостаточно передать движение, они взялись за задачу посложнее. – Женщина подняла руку, останавливая саму себя. – Прислушайтесь.
Она встала подле следующего изображения.
– Я ничего не слышу, – ответил Карло, выжидающе глядя на женщину.
– Не смотрите на меня, взгляните на картину.
Карло послушно перевел взгляд на выполненную в охристо-серых тонах работу с изображением мотоциклиста. Черные очки и низкий шлем скрывали его лицо.
– Что вы видите?
– На картине отсутствует дорога. И это полотно более мрачное, чем остальные.
– Да, этому художнику свойственна определенная нервозность, это, пожалуй, выделяет его из ряда остальных. Вы сказали, что не видите дороги. Нужна ли она, отвечу я. – Взмах рукой. – Слушайте! Вы слышите, как работает двигатель? – Она замерла.
Воображению Карло, как всегда, не составило труда произвести нужное перемещение в пространстве и времени. Он как будто прыгнул прямо из выставочного зала в искромсанную пучину и слился с ней. Его оглушил вибрирующий шум набирающего обороты мотора, словно это Карло переключал скорости с громким щелчком, ускоряясь и уносясь все дальше по улице без четких форм и границ. Не вперед, не назад, а куда-то прочь – туда, где нет ничего, кроме скорости, страсти, в деформированное воображением неизвестное пространство, где мозаичной вереницей проносятся мимо жизнь, форма, само время. «Марио Сирони. Мотоциклист. 1920 год», – с восторгом прочел он подпись.
– Вижу, вам удалось понять, что же пытались донести до нас футуристы, – произнесла женщина, когда Карло вновь взглянул на нее. – Раскрыть душу неодушевленных предметов – машин ли, автомобилей, зданий. Указать на вибрации, разложить на компоненты и дать каждому способность существовать самостоятельно. Подарить им жизнь вне зависимости от времени, в котором они были рождены.
– Марчия, позвольте задать вам вопрос, – вежливо прервал ее Карло, разглядев имя на бейджике. – Вам что-нибудь говорит имя Луиджи Руссоло?
– Ну, разумеется! Это один из последователей футуризма, уроженец Италии. У нас представлены его полотна дальше, мы дойдем до них чуть позже, но известность ему принесли не они.
– У меня еще один вопрос: вы сказали, что футуризм зародился в тысяча девятьсот девятом году, но в этом зале есть работы, датированные более ранним сроком.
– Официально да, футуризм появился в тысяча девятьсот девятом году, но некоторые художники начали работать в этом стиле раньше, чем был оглашен сам манифест. Многие творили по наитию, не осознавая, что следуют за новомодным течением, только набирающим силу. И позже они просто присоединились к нему. Давайте перейдем в соседний зал, там есть работы Руссоло, раз уж он вас так привлекает.
Они прошли через широкий коридор, и Карло уже издали увидел то, что полностью завладело его вниманием. Он ускорил шаг и вплотную подошел