Право на одиночество. Часть 1 - Сергей Васильцев

рожу начистит. Какие тут весовые категории. Начистит, и все. «Идущие на смерть приветствуют тебя!» Не слишком ли круто? На секутора я так и так не тяну. На рейтария – тем более. – Несмотря на все это словоблудие, внутрь уже пошла заводка. – Только не психануть! А так – спокойно и отчетливо получить свое. Лишь бы в долгу не остаться. Вот и поиграем. Будет чем отвлечься. Надо только первым в табло зарядить. Второго шанса может и не выйти».

– Подожди, доем, – жизнерадостно заявил я, поудобней прилаживаясь к спинке собственного стула, чтобы уж точно не промахнуться.

Ситуацию неожиданно разрядила Люба. Она неторопливо поднялась со своего места. Мужик оказался как раз на две головы выше. Но девушка подошла к нему так, что уперлась грудями в его полуобнаженный живот, и прошипела, запрокинув голову и медленно выговаривая каждое слово:

– Молодой человек, потрудитесь выйти вон.

– Чего? – Он немного опешил. – Да кто ты такая!

– Администратор. Понял? Поосади, приятель. – Девушка вошла в роль, и ее голос выкатывался ровным, монотонным потоком. На нас и так уже глазел весь зал. – А у этого парня подруга вчера разбилась. И твоей морды здесь только и не хватало.

Я сидел за столом как на электрическом стуле.

– Почему морды?… Ну, мы собственно ничего. – Оппонент услышал доходчивые интонации и сразу смягчился. – Ладно. Давай. Замнем покедова. Только смотри. Я на ту светлую виды имею. В случае чего – буду принимать меры. Понял?

– Как угодно, – процедил я равнодушно до высокомерия. И тут же, сам не знаю зачем, сменил интонацию, поднялся, сделал шаг и похлопал его под локоть. – Будь спок! Столик тот мне по разнарядке достался. Видишь, отвалил и извиняюсь уже. – Я поднес руку к груди и слегка поклонился по направлению к дамам этого мужика. Они одновременно фыркнули и отвернулись. Это дало мне возможность обойтись без подобострастных гримас.

Посетитель бросил взгляд на администратора, процедил:

– Норовистая кобылка. С гонорком, – и отбыл к своим товаркам.

Разборка закончилась. Мы с Любой снова оказались за одним столиком.

– Спасибо, только не надо было этого делать, – сказал я в пространство.

– Почему не надо? – она еще не вышла из состояния своего порыва.

– Этот шкаф ненароком и тебя мог зацепить. Во-первых, а во вторых…

– Это вряд ли!

– Хорошо. Только теперь я стану гвоздем программы для всей отдыхающей публики. Объект для расчесывания языков.

– Да, пожалуй. Только ты, как я вижу, не рвешься в члены местного клуба.

– Пожалуй.

– Тогда предложение остается в силе. Послезавтра у меня выходной. Город у нас маленький, но кое-что посмотреть можно.

«Город!!!!!!» Тут меня как обухом хватили по тому месту, где положено располагаться мозгам. Простая логическая цепочка: Город – мама – Ника. Мама ведь еще не знает, что я поездом поехал. А Ника? Она могла и домой отправиться. Сразу с аэродрома вернуться. И все. Тут и женской логики не нужно. Я же об этом ни у кого и не спрашивал. И думал до сих пор только о себе – многострадальном.

– Здесь есть междугородняя… Тьфу!.. Международная связь?

– Только в городе.

– А когда туда следующий автобус?

– Завтра. Сегодняшний уже ушел.

Я чуть было не выругался вслух. Шансы доехать на попутке можно в расчет не принимать. Одна машина в день и та в другую сторону. Придется еще сутки изводиться бессмысленной надеждой и невозможностью сообщить о себе родным. Каково им сейчас, если они знают, что я улетел этим рейсом? Знают они или нет? Я не помнил. Все снова перемешалось. И, главное, опять появилась скользкая возможность счастливого финала.

Обыкновенная история. Проклятая версия про запас. Рассудок уже начинает привыкать к катастрофе. К тому, что изменить ничего нельзя. И надо учиться жить в другом уже мире. На твердой почве под названием безнадега. И тут опять всплывает это: «Жди меня, и я вернусь». И ты хватаешься за соломинку. Соломинка – просто непростительная роскошь при таком раскладе. Паутинка над пропастью. И все-таки попробуй-ка теперь – выброси из башки этот хеппи-энд из детских сказок.

Люба увидела, как снова окаменело мое лицо, и поспешила распрощаться:

– Мне пора. Пойду. Удачного дня.

Я напрягся и ответил безоблачной улыбкой. Не знаю уж, как это смотрелось на самом деле. Девушка уже встала из-за стола:

– Будет время, заходи поболтать. У меня все еще твой кофе проживает. После обеда я буду почти свободна, – мне оставалось только кивнуть в ответ.

Хорошая девушка эта Люба. Очень хорошая. Замечательная. Только для тех, кого интересуют хорошие девушки. Даже девушки вообще – существа противоположного пола. Живые существа. Боюсь, что мне сейчас не было до этого никакого дела.

Забавная последовательность. Только так не бывает. И рыцарь печального образа заранее обречен на поражение. Тем более это – совсем не моя роль. И с «левым маршем» в душе я пошел направо. Предстояло в очередной раз сделать шаг в сторону. И постараться убить этот день. Пускай, время потом мне этого не простит.

Я вышел на воздух. Море, выдохшись за вчерашний день, на утро впало в прострацию. Слабый ветерок лишь слегка ерошил его поверхность, кое-где заштрихованную мелкой рябью. Самолет как паук тащил за собой нитку воздушной пряжи, и его след замирал в удивительно прозрачном и неподвижном воздухе. Стараясь не наступать на валяющиеся повсюду морские отбросы, я подобрался к воде, быстро разделся и немного побарахтался на мелководье. Потом, стоя под пляжным душем, долго оттирал с тела въевшиеся частички глинистой мути. Рабочие тем временем деловито прибирали с пляжа груды обрывков водной растительности и полиэтилена. Уже появились места, где можно было распластать свое тело. Солнце только начинало подниматься над горизонтом и скорее облизывало теплом, чем обжигало. Ветер почти не усилился, и мутноватые волны едва-едва переваливались на берегу. Набравший тепло песок приятно грел внутренности. Я ощутил себя закутанным в просторное пуховое одеяло. И дремота снова прилипла к телу. Перекуроченный рассудок старался отсидеться в левом полушарии свернутых набекрень мозгов. И в голове поплыли вязкие образы, подсказанные сном, снова навалившимся на меня.

Я очнулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо.

– Просыпайтесь. Просыпайтесь же! А то Ваше загарание сегодняшним и закончится. Ну же, мужчина! Э-эй! Вы живой?

Мне удалось разлепить веки. С трудом. Перед глазами плавали яркие до черноты круги. Понимание того, что происходит и кто вокруг, возвращалось медленно и нехотя. Пришлось потрясти головой и еще раз оглядеться. Над аморфной грудой моего тела наклонилась симпатичная девушка, подмеченная мной еще в столовой. Ее подружка – субтильная блондинка со слишком правильными чертами