Уинстон Черчилль. Английский бульдог - Екатерина Мишаненкова

Британии и Франции пришлось выбирать – война или бесчестье. Они выбрали бесчестье. Они получат войну.

Неужели единственный урок истории в том, что человечество не способно учиться?

Пожалуй, лучше быть безответственным и правым, чем ответственным и не правым.

Речь Черчилля после Дюнкерка стала настоящей сенсацией. Ее цитировали, ею восхищались, англичане почувствовали в ней дух нации. Известны, например, слова из письма одной дамы к ее американским друзьям: «Вот уж действительно, г-н Черчилль настоящий бульдог. Он просто воплощение национального бойцовского духа, типичный англичанин в бою – никогда не уступает и готов с радостью распилить салонный рояль на дрова, лишь бы огонь в очаге не погас… В конце концов, он приползет… весь в крови, но счастливый и с сердцем врага в зубах…»

«Черчилль сам демонстрировал неистовую активность и продуктивность на Даунинг-стрит, 10, – пишет Пол Джонсон. – Ему было шестьдесят пять, однако он выглядел воплощением неиссякаемой энергии. Он работал по шестнадцать часов в сутки и хотел, чтобы все следовали его примеру… Черчилль специально придумал для себя и стал носить костюм «сирена», что-то вроде рабочего комбинезона. Его можно было легко снять и так же легко надеть, в нем можно было вздремнуть в перерывах между ночными совещаниями. Публика называла этот наряд «rompers», и это стало еще одним элементом набиравшей силу «легенды Черчилля». На самом деле, благодаря Клемми, эти комбинезоны в большинстве своем были сшиты из дорогих тканей – вельвета, шелка или шерсти и предназначены для светских приемов в столовой зале бомбоубежища на Даунинг-стрит… Рабочий комбинезон во время войны стал его каждодневной одеждой и отличным инструментом пропаганды. Он надевал его в приемные дни, когда горячие новости и короткие отчеты публиковались под знаменитым заголовком «События дня». Бесконечные серии срочных запросов начинались так: «Прошу предоставить мне информацию на пол-листа о том…». Ответы запрашивались немедленно. У Черчилля были команды т. н. «секретарей для диктовки», которые работали на протяжении многих часов. Он бывал резок или груб, забывал имена, порой выходил из себя. Но одновременно он улыбался, шутил, пускал в ход все свое очарование. Все они его любили и гордились этой работой. Они помогли ему вернуть жизнь и энергию на Даунинг-стрит, 10, заразить этой энергией всю старомодную, ленивую, медлительную и громоздкую правительственную машину, которая до той поры едва скрипела…» Такой ритм жизни не прошел для Черчилля даром, здоровье его было уже не то, что в молодости. В декабре 1941 года он даже перенес небольшой сердечный приступ. Но его энергию это нисколько не уменьшило – других он не щадил, и себя тоже не собирался.

* * *

Черчилль извлек урок из тактических ошибок времен Первой мировой и из своих собственных неудач, поэтому одним из первых его нововведений стало создание поста министра обороны, который он сам же и занял. Так он сумел создать единое командование, ведь теперь ему непосредственно подчинялись военный министр, министр флота, министр авиации и Комитет начальников штабов трех армий. «Правительство, – писал президенту США Рузвельту американский посол, – это Черчилль. Он и стратегию разрабатывает, иногда до мельчайших подробностей, и доверием рабочих пользуется. Армия, флот и авиация беспрекословно ему подчиняются. Судя по всему, политики всех званий его просто обожают. Пожалуй, я не погрешу против истины, если скажу, что именно с этим представителем Соединенного Королевства Вам следует отныне согласовывать свои действия».

Тем временем пала Франция. 17 июня маршал Петен объявил о решении прекратить сопротивление. Но Черчилль был к этому уже готов, и 18 июня разрешил генералу Де Голлю, отказавшемуся сложить оружие, обратиться к французскому народу через ВВС. А 3 июля 1940 года приказал британскому военно-морскому флоту уничтожить французский флот в Мерсэль-Кебире, чтобы тот не достался немцам. Позже в книге воспоминаний «Их звездный час» Черчилль писал: «Это было невыносимо трудное решение, самое противоестественное и болезненное из всех, какие мне когда-либо приходилось принимать». В этой операции погибло больше тысячи французских моряков, но зато весь мир понял – Англию не остановит ничто, даже кровь недавних союзников.

«Вот и закончилось страшное противостояние, которое генерал Вейган назвал „битвой за Францию“. Полагаю, скоро начнется „битва за Британию“. От исхода этой битвы будет зависеть, уцелеет ли христианская цивилизация. От исхода этой битвы будет зависеть, выживут ли британцы, удастся ли нам сохранить наши общественные институты и нашу империю. Очень скоро враг обрушится на нас со всей своей яростью и мощью. Гитлер знает, что выиграть войну он может лишь одним способом – сломив наше сопротивление и захватив этот остров. Если мы сдержим его напор, Европа сможет обрести свободу, а у человечества появится надежда на светлое будущее. Но если мы проиграем, тогда весь мир, включая Соединенные Штаты, и вообще все, что было нам мило и дорого, погрузится во тьму нового средневековья, только на этот раз оно будет куда более мрачным благодаря извращенной нацистской науке и, возможно, гораздо более продолжительным. Так давайте же засучим рукава и примемся за работу для того, чтобы, даже если Британская империя и Содружество просуществуют еще тысячу лет, люди все равно продолжали помнить нас и говорить об этом времени: „То был их звездный час!“».

Из речи Уинстона Черчилля в Палате Общин 18 июня 1940 года

Мое первое впечатление, когда я был назначен министром и посмотрел на нашу обороноспособность, было впечатление полной наготы… Я будто оказался на нудистском пляже.

Народы, павшие с оружием в руках, поднимались снова. Но с теми, которые сдались кротко, все кончено.

Наша страна должна показаться вражескому парашютисту ежовой спиной, а не кроличьим брюшком.

В начале июля началась Битва за Британию (это знаменитое название, кстати, тоже придумал Черчилль) – авиационное сражение, продолжавшееся с 10 июля по 30 октября 1940 года. Основными целями немецких бомбардировок поначалу являлись прибрежные конвои и морские базы, такие как Портсмут, а потом английские аэродромы, авиационные заводы и объекты наземной инфраструктуры. Для устрашения и деморализации англичан бомбили и города.

Великобритания эту битву выиграла, и Черчилль стал безоговорочным лидером нации. С мая 1940 по декабрь 1941 года он выступил по радио двадцать один раз, и его выступления слушали более 70 % англичан. В июле 1940 года его поддерживало 84 % населения, и этот показатель сохранился практически до конца войны.

Осенью 1940 года положение Черчилля упрочилось и в парламенте, поскольку его избрали лидером консервативной партии. Больной раком Чемберлен незадолго до смерти все же ушел от активной деятельности, и тори торжественно избрали главой партии действующего премьер-министра. На этом посту Черчилль оставался почти пятнадцать лет, пока не удалился от дел весной 1955 года.

«Бессмысленно жестокие и беспощадные бомбардировки Лондона, разумеется, являются частью подготовленного Гитлером плана вторжения. Уничтожая гражданское население, убивая женщин и детей, этот деспот надеется запугать жителей нашей славной столицы, сломить их волю, сделать их обузой и объектом постоянного беспокойства для правительства и тем самым в ответственный момент отвлечь наше внимание от массированной атаки, которую вот-вот начнут немцы. Как же мало известно Гитлеру о силе британского национального характера и о несгибаемой воле лондонцев, чьи предки сыграли решающую роль в становлении парламентских институтов и навек завещали всем поколениям своих потомков, что свобода дороже жизни! Неужели этот злодей, этот образчик животной ненависти, этот страшный преступник и чудовищный изверг надеется сломить сопротивление нашей славной нации путем массовых убийств и разрушений? Своими зверствами он лишь разжег огонь праведного гнева, которым горят сердца британцев на нашем многострадальном острове и повсюду в мире. Этот огонь будет пылать еще долгое время после того, как будут потушены пожары в Лондоне».

Из выступления Черчилля по радио 11 сентября 1940 года

Война ужасна, но рабство хуже.

Нет пользы говорить «Мы делаем все, что в наших силах». Вы должны делать все, что нужно.

Война – это, главным образом, каталог ошибок.

Следующей большой целью Черчилля стало втянуть в войну США. Среди любителей теорий заговора впоследствии даже ходили слухи, что он намеренно утаил перехваченную английскими шпионами информацию о готовящемся нападении японцев на американский флот в бухте Перл-Харбор. После разгрома их флота, американцам уже ничего не оставалось, как объявить Японии войну. Черчилль мог бы так поступить – это несомненно. Ради победы он готов был пожертвовать чем угодно. Но у этой теории нет ни одного доказательства, зато абсолютно точно известно, что ему после Перл-Харбора пришлось срочно менять все свои планы. Кроме того, против этой теории говорит и то, что Черчилль предупреждал СССР о планах Германии напасть в июне 1941 года (он получил эти сведения от британских шифровальщиков), хотя вступление в войну Советского Союза было для Англии еще более выгодно.