Уинстон Черчилль. Английский бульдог - Екатерина Мишаненкова

Казалось, черная полоса позади, карьера Уинстона Черчилля снова по шла в гору. В британской политической иерархии пост министра финансов следует сразу за постом премьер-министра. До самой вершины оставался только один шаг. Но самый сложный.

Нет более верного способа сэкономить, чем уменьшить количество чиновников.

В создании армии важны три элемента – солдаты, оружие, деньги. Но должен быть еще четвертый – время.

Единственный поводырь человеку – его совесть; единственный щит его памяти – честность и искренность его поступков.

Это были трудные времена, страна едва начала выбираться из послевоенных проблем, и перед министерством финансов стояла непростая задача оздоровления экономики. Казначейство и Банк Англии предлагали возврат к золотому стандарту, который по их мнению мог бы восстановить доверие к английскому фунту. Черчилль никогда не был профессиональным экономистом, поэтому он после долгих раздумий решил согласиться со специалистами, и в 1925 году Англия вернулась к золотому стандарту с довоенным курсом 4,86 доллара за 1 фунт.

Если бы Черчилль знал, что грядет мировой экономический кризис, а за ним новая мировая война, вероятно, он действовал бы как-то по-другому, но в тех условиях это было самое логичное решение. И к сожалению не самое лучшее. Пришлось урезать бюджет, в том числе и расходы на оборону, а в промышленности укрепившийся фунт создал проблемы с экспортом и привел к безработице и урезанию заработной платы. Это в свою очередь вызвало всеобщую забастовку, ввод войск для ее подавления, и хотя обошлось без применения силы, репутация Черчилля вновь была испорчена.

На этом фоне отошли в тень его серьезные успехи, как обычно достигнутые прежде всего благодаря его собственному дару убеждения – ему удалось уговорить главного кредитора Англии, Соединенные Штаты, согласиться на выплату долга в рассрочку, и протолкнуть в Палате Общин закон о социальном страховании.

Ухудшилось и положение консерваторов. В 1929 году премьер-министр Болдуин ушел в отставку, и на новых выборах победу одержала молодая лейбористская партия. Черчилль снова остался не у дел. Он, правда, прошел в парламент, но что значит для такого человека как он пребывание в оппозиции – время безделья и напрасной траты бесценных лет жизни. Началось десятилетие, которое сам он назвал «годами в пустыне».

Правда, надо сказать, «безделье» Черчилля было весьма активным. В том же 1929 году он отправился в лекционный тур по городам Канады и США, а в 1930 году опубликовал автобиографию «Мои ранние годы», имевшую большой успех и поправившую его материальное положение, основательно подорванное покупкой и ремонтом имения Чартвелл, которое он обожал. В том же году Черчилль приступил к написанию биографии своего великого предка, герцога Мальборо, и обширному историческому сочинению «История англоязычных народов».

А дела на политическом фронте между тем шли у него все хуже. Причем главной причиной опять было расхождение во взглядах с родной партией. В самом остром вопросе того времени – вопросе о предоставлении независимости Индии – Черчилль встал на непримиримую позицию сторонника целостности империи, что едва не стало финалом его карьеры. Время Болдуина подходило к концу, партия тори искала нового лидера, и у Черчилля с его известностью, опытом и харизмой были самые большие шансы. Но он сделал ставку на империю и проиграл. Новым лидером консерваторов стал Невилл Чемберлен.

«На утлом правительственном суденышке Болдуина с 1924 по 1929 год Черчилль и Чемберлен были двумя носовыми фигурами, способными сообщить хоть какое-то движение кораблю и инициировать реформы. Однако перед Черчиллем уже маячил призрак „пустыни“, что дало основание журналисту А. Г. Гардинеру, компетентному политическому обозревателю, сравнить его с „крепостью Измаилом посреди пустыни общественной жизни“. К тому же злополучному потомку герцога Мальборо пришлось столкнуться с еще одним препятствием – тройной враждебностью: „Его презирали тори, которых он отверг, но к которым вернулся; к нему подозрительно относились либералы, на плечах которых он вознесся на вершину власти; его ненавидели лейбористы, которых он презирал и унижал и которые видели в нем потенциального Муссолини, только и ждущего всплеска реакции, чтобы проявить себя“.»

Никогда не сдавайтесь! Никогда не сдавайтесь! Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь – ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком. Никогда не сдавайтесь, иначе как понятиям чести и здравого смысла.

Походив по свету, вы обнаружите, что он делится главным образом на два вида людей: тех, кто говорит: «Почему же никто не делает этого?», и тех, кто говорит: «Посмотрим, кто сможет помешать мне это сделать».

А между тем над миром собирались тучи, угрозы которых почти никто не видел. За мировым экономическим кризисом новое усиление Германии и приход к власти нацистов прошли как-то незаметно. Более того, общественное мнение скорее поддерживало Гитлера. Вопиюще несправедливый и жестокий Версальский договор, подписать который Германию принудили после Первой мировой, теперь стал его главным козырем. Страсти, бушевавшие в 1918 году, давно остыли, и теперь многие европейские политики стыдились этого договора и признавали право Германии его нарушать. А министр иностранных дел Великобритании, сэр Джон Саймон, и вовсе заявлял в Палате общин, что настоящий провокатор войны – «хорошо вооруженная Франция», направленная против безоружной Германии.

Пацифизм стал не просто модой, он, как точно подметили историки, стал своего рода общественной религией. Пацифистская программа была гарантией победы на выборах, а сбор подписей в пользу мира, отказа от перевооружения страны и передачи решения всех внешнеполитических вопросов Лиге Наций (предшественнице ООН) прошел на ура, собрав несколько миллионов голосов.

Пожалуй, биографы Черчилля даже не очень не преувеличивают, когда говорят, что вся британская оппозиция, выступавшая за усиление обороны, перевооружение, заключение военного договора с Францией, и требовавшая соблюдения Германией Версальского договора, состояла из одного единственного человека. Собственно, самого Черчилля. Сам же он говорил в это время: «Если я один удостоен чести защищать интересы британской нации, я намерен вскоре получить очень сильного союзника, союзника с мрачным именем – развитие событий».

«Между тем 1930-е принесли новые проблемы в личной жизни Черчилля. Серьезную тревогу Уинстона вызывал сын Рандольф, у которого возникли проблемы с алкоголем и за которого он частенько был вынужден краснеть. В 1935 г. развелась с мужем дочь Черчилля Диана. Сара же, наоборот, вышла замуж за человека, которого Уинстон и Клементина считали неподходящей для нее парой. Как и в другие нелегкие времена, Черчилль искал и находил поддержку у жены. К 1938 г. его карьера, похоже, достигла своего дна. В то время как Невилл Чемберлен гордо провозглашал „мир для нашего времени“, Черчилль тщетно пытался заставить страну прислушаться к его голосу, предупреждая о нависшей над миром опасности. Увы, его никто не слушал. Окажись Чемберлен прав, Черчилль вошел бы в историю в первую очередь как талантливый писатель. Нападение Гитлера на Польшу в одночасье расставило все точки над „i“.»

В попытках достучаться до правительства Черчилль три года – с 1935 по 1938 год – тайком собирал информацию о вооружении Германии с помощью надежных людей, занимавших высокие посты в британской администрации. К счастью в вопросе об усилении военной мощи страны у него нашлись союзники, и Англия пусть с запозданием, но стала перевооружаться.

Да и сам Черчилль в это время пересмотрел некоторые свои взгляды. Если прежде он просто опасался усиления Германии и ослабления Англии, то теперь он боялся конкретно нацизма и конкретно Гитлера, к которому раньше не относился достаточно серьезно.

Возможно, дело во многом было в том, что он чуть ли не единственный из британских политиков дал себе труд прочитать программную книгу Гитлера «Моя борьба». После этого Черчилль пришел к выводу, что Европе грозят вещи пострашнее страстно ненавидимого им коммунизма, и сделал достаточно резкий поворот во взглядах и риторике. Теперь он считал, что борьба против союза Гитлера, Муссолини и Франко стоит даже того, чтобы заключить альянс с Советским Союзом.

Но его призывы заключить союз между Великобританией, Францией и Россией никто не слушал. Дело в том, что Черчилль имел глупость поддержать Эдуарда VIII, которому был многим обязан, в его попытке жениться на дважды разведенной Уоллис Симпсон. Но оказалось, что во всей Англии только он считал, что личная жизнь короля – его личное дело. За такое пренебрежение приличиями он был подвергнут чуть ли не бойкоту даже в собственной партии. Болдуин тогда насмешливо говорил: «Когда Уинстон родился, множество фей с дарами слетелись к его колыбели: там было воображение и красноречие, ловкость и усердие, а потом пришла еще одна фея и сказала: «Ни один человек не заслуживает такого количества подарков», подняла его в воздух и хорошенько встряхнула. Поэтому, будучи одаренным, он лишен рассудительности и мудрости. И поэтому мы с удовольствием слушаем его в Палате, но никогда не следуем его советам».