Имя приказано забыть - Сергей Самаров

– Они не хотят сделать из него прежнего, полноценного человека. Им это не нужно. Они его просто на какой-то период превратят в зомби.

– Час от часу не легче. Я, кстати, что-то слышал про аналогичные американские разработки…

– Есть разработки и у нас. Только мы с прессой общаемся ограниченно.

Долго ехали молча. Майор Яблочкин опять набрал скорость, он обгонял машину за машиной, стремясь добраться до Приволжского как можно быстрее.

– А если он все-таки настоящий китаец? – возвращаясь к разговору, спросил полковник.

– Давайте этот вопрос обсудим с генералом Вороновым. Он должен приехать вскоре после нас. Не нам, в конце концов, решать судьбу человека, даже если он китаец или колумбиец. Но мы все же ориентируемся на то, что доктор Шинкуа американец.

На подъезде к Приволжскому, сразу после недавно построенного моста через Волгу, шли большие работы, тянули газопровод для снабжения газом районного центра. Здесь скопилось много различной строительной техники: бульдозеров, экскаваторов, трубоукладчиков, различных машин, предназначение которых понять было бы трудно, если бы не мощные буры, установленные под углом.

– Готовятся нитку через Волгу тянуть, – сказал Яблочкин.

– Пусть тянут, – милостиво разрешил полковник. – Не все же в одну Европу. Нас уже одними ценами на бензин заели. Как цены на нефть растут, наши кричат, что потому и бензин дорожает – мировой рынок. Как цены на нефть падают, бензин все равно дорожает. Когда это прекратится…

Неподалеку от трассы располагалась большая расчищенная площадка, где, очевидно, и должны были вскоре начаться работы. Там сейчас стоял вертолет, и никого рядом видно не было.

– А вертолет-то армейский, – заметил Яблочкин. – Стройбат, что ли, газопровод тянет?

– Сейчас стройбата не существует. Может, строители арендовали? Армии тоже жить на что-то надо.

На въезде в Приволжский майор увидел милицейскую машину, подрулил сразу к ней, опустил стекло и, не выходя из салона, спросил, как проехать к районному управлению ФСБ. Сидевший за рулем капитан путано объяснил. Яблочкин, кажется, все же понял, потому что проехал правильно. В самом управлении они застали только сидящую за компьютером девушку, которая сообщила, что «товарищ старший лейтенант и прилетевший из Москвы генерал поехали в психиатрическую лечебницу. Это на окраине города». И объяснила, как лучше всего проехать, чтобы ненароком не заблудиться.

В принципе заблудиться в Приволжском было трудно даже при самом большом желании из-за размеров городка. Яблочкин со Студенцовым поехали в лечебницу, но почти в самом центре полковник, глядя в окно, дважды хлопнул Сережу по слечу.

Яблочкин и сам уже заметил модульное здание из утепленного профнастила, и над зданием вывеску: «Автосервис, срочный ремонт, шиномонтаж „Доктор Шин“. И сразу свернул на подъездную площадку.

– Может, сначала с генералом поговорим? – спросил полковник.

– Сначала давление в шинах проверим. Правое колесо, кажется, подкачать надо.

Давление проверял мальчишка-слесарь. Чуть-чуть подкачал и взял за это десять рублей.

– Что здесь за дикие цены! – возмутился Яблочкин. – В Москве за это сотню сдирают.

Спрашивать про Доктора Шина они не стали. Но когда отъезжали, полковник повернул голову и увидел, как в окно прямо на него смотрит немолодой человек с азиатской внешностью. Пристально смотрит. Алексей Васильевич сам за короткое мгновение не успел рассмотреть человека. Но ему показалось, что он узнал профессора Хуахина Шинкуа. Но главный вопрос состоял в том, узнал ли профессор Шинкуа Глена Рассела.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Самолет сделал большой круг над Кадисским заливом и благополучно приземлился на натовской военной базе под городом Фару, хотя раньше собирался совершить посадку в Лиссабоне. Но в Лиссабоне при сильном ветре шла низкая гроза, и авиадиспетчеры, едва получив штормовое предупреждение, сразу отправили военный «Боинг» в Фару, чтобы не осложнять и без того напряженную обстановку в лиссабонском аэропорту и сам самолет не заставлять совершать лишние круги над страной. Пилоты такому изменению маршрута не воспротивились. Может, это и к лучшему. Здесь по крайней мере его обслужат американские специалисты, а не португальцы, как сообщил пассажирам второй пилот, вышедший с сообщением в салон. Но большинство пассажиров таким изменением остались недовольны, поскольку они летели именно в Лиссабон, и теперь им придется как-то добираться до столицы. Дальше, до Тбилиси, летели только полковник Доусон с Клер Такуа и майор-интендант с красномордым веснушчатым сержантом, сопровождающие грузы для нужд грузинской армии.

Пока самолет осматривали и заправляли, Доусон с Клер пообедали в армейском кафе, где кормили, можно было бы сказать, вполне сносно, если бы не обилие перца в каждом блюде. Но подобные особенности португальской кухни Клер, как наполовину грузинка, перенесла легко, а полковник, как истинный разведчик, вообще мог бы есть что угодно.

После обеда, в ожидании приглашения на посадку, остановились на окраине летного поля. Солнечная и жаркая Португалия показалась такой хмурой и пасмурной, словно «Боинг» по ошибке занес их на туманный Альбион. Клер отошла в сторону и долго разговаривала с кем-то по телефону. Как ни старался Доусон уловить хоть слово из разговора, но услышать ничего не сумел – сильный аэродромный ветер относил слова в противоположную от него сторону, а Клер предпочитала не говорить громко. И полковнику оставалось только издали любоваться ее фигурой и представлять человека, с которым женщина может разговаривать бесконечно долго, выдумывать слова, которые она может произносить, хотя движения губ Клер он не видел, потому что половину лица она закрывала рукой с трубкой.

Она бы и еще разговаривала, но подъехал старенький открытый джип с бортмехаником.

– Господин полковник, только вас ждем.

Доусон кивнул и сел в машину на заднее боковое сиденье, где уже устроились майор-интендант с сержантом и бортмеханик Клер же, убрав трубку в сумочку, села на переднее сиденье, где было более комфортно, если в военных джипах вообще можно говорить о комфортности. До самолета пришлось добираться через все большое летное поле, и, когда уже машина остановилась у трапа, ветер подул сильнее, и начал накрапывать мелкий дождь, предвещающий в скором времени значительное ухудшение погоды. С севера мощным, во весь горизонт фронтом шли грозовые тучи.

В салоне теперь никто уже не дожидался опоздавших, никто не ворчал, да и задержки, вызвавшей ворчание раньше, теперь не было. Самолет взлетел без проволочек, словно пилоты очень старались умчаться от грозы побыстрее и подальше. Дождевые капли блестели на волосах Клер, которая теперь уселась на свое прежнее место, чуть впереди полковника, и ему почему-то было приятно смотреть на ее волосы.

Привычка человека, на протяжении многих лет не знающего, что такое нормированный рабочий день, сработала в полете стопроцентно. Когда сам не можешь предположить где, в каких условиях и сколько тебе будет отведено на сон, стараешься поспать впрок. Таким образом, весь перелет от Фару до Тбилиси полковник Доусон приятно продремал. И даже то, что его кресло не откидывалось, не помешало Доусону почти выспаться и не заставило его пересесть в другое кресло, хотя бы рядом с Клер. Однажды в Каире, еще в молодые годы, ему довелось спать стоя в толпе. Правда, со всех сторон его так подпирали, что упасть не давали. И ничего, выспался и тогда, благодаря своей неприхотливости. А пересаживаться к Клер полковник не пожелал по трем причинам. Во-первых, она сама дремала, и не хотелось ее беспокоить. Во-вторых, она могла бы подумать, что неудобство не откидывающегося кресла только повод для того, чтобы пересесть. В-третьих, полковник Доусон знал по опыту, что далеко не все люди, а особенно это касается женщин, выглядят во сне, когда они не контролируют себя, красиво. И он умышленно не хотел видеть Клер некрасивой. Просто с красивой, к тому же еще и умной женщиной работать приятнее, хотя и не всегда просто. Чаще всего непросто.

Полковник проснулся окончательно, когда сменился звук двигателей самолета. Переход на реверсное торможение означал заход на посадку. Не специалист в авиации, Доусон приблизительно знал периоды полета по своим собственным ощущениям. Не подвели его ощущения и в этот раз.

Садились они на гражданском аэродроме, поскольку военные аэродромы в Грузии не приспособлены для приема таких больших самолетов, как «Боинг-747». Посадка прошла без проблем, «Боинг» вырулил на стоянку, двигатели замолкли, и почти сразу же к борту подали трап. А следом за трапом подъехала и машина.

Второй пилот сделал знак Доусону, и хотя слов слышно не было, стало понятно, что машина прибыла за полковником и Клер. Собраться им – только встать, и взять личные вещи.