Паргелий - Андрей Деткин

работа закончилась, старпом развернулся и направился куда шел. У ближайшей ели притормозил, расстегнул штаны и справил нужду.

Постепенно отряд зашевелился, с натянутыми лицами разговорились, насущные дела выступили на передний план. На пне устроили стол.

- Че, Жорик, вылупился? - зло прошипел Соха, поймав на себе косой взгляд парня.

- Ниче, - Жорик отвел взгляд, потянулся финкой и куском хлеба к банке с тушенкой. Соха резко наклонился, схватил его за запястья и рывком притянул к себе. Жорик потерял равновесие, споткнулся на корне и едва не упал грудью на стол. Соха держал его и шипел прямо в лицо, обдавая запахом тушеного мяса:

- Думаешь, хмырь болотны, за нашими спинами отсидишься? Думаешь, Кач тебя пригрел, теперь в безопасности? Да? А вот выкуси. Он держит тебя на непроход. Понял, салага, для чего ты нам нужен?

Жорик не отвечал и только таращился на злое лицо напротив.

- Ты, отмычка, не забывай и давай поменьше налегай на хавчик, нам тушняк еще понадобится.

Соха оттолкнул Жорика, быстро скосился на старпома, который устроился поодаль, смотрел в их сторону и жевал.

Жорик отступил от пня, есть перехотелось. Он посмотрел на Пистона, который все время стоял рядом, жевал и не мешал Сохе чинить разборки. И старпом не вступился. На Жорика вдруг обрушилось осознание своего места. «Даже Кач, - думал он с горечью, уверовавший, что старпом взял его под крыло за жертвенные подвиги. - Он ничего не сказал, хотя все видел. Я ведь за него в бэтаре огреб. Я один говорил, чтобы его ждали. А Пистон? Пистон, падла. Я ведь его за руку тянул из дымовухи, кожу себе прожег». Жорик поражался такому вероломному предательству, кипел и не знал, что делать. Он ощущал себя «консервами», брошенными в рюкзак в долгую дорогу, до которых рано или поздно все же дело дойдет.

Он долго не мог уснуть. Мысли неустанно бродили в голове. Они то пугали, то ужасали, то смирялись и снова восставали. Его дежурство с трех до пяти прошло без происшествий, впрочем, как и у остальных. Наутро он встал невыспавшийся и в смятении. Не сомневался, что отмычкой сегодня и навсегда будет он.

Все же судьба продолжала его гладить. За свои прегрешения Соха шел первым с той лишь разницей, что огнемет больше не давил ему на плечи. ЛПО-50 с последним зарядом было решено оставить. Его повесили на сук в расчете забрать на обратном пути. Ценность оружия в зоне знали все, поэтому им не разбрасывались. На ПДА старпом пометил место.

Глава 14. Поселок железнодорожников

Гриф сидел в забегаловке, сварганенной вольными сталкерами из металлолома на окраине свалки. Объединившись, они отбили «проходное» место у мародеров и понемногу обживались. Более-менее добротное железо, не сильно пропитанное радионуклидами и проеденное ржавчиной, гусеничным тягачом растаскивали и ставили кому как вздумается. Бортовые ЗИЛы с КУНГами, бээмпэхи, тягачи и прочую технику составляли в кривые улицы и переулки, которые сходились к лобному месту с забегаловкой в красном углу. Вывеска «Ударная волна», прорезанная автогеном в листе железа, болталась на цепях над входом и едва не била по головам жаждущих и голодных сталкеров.

Гриф сидел у стены рядом с окном, хлебал баланду и посматривал по сторонам. Вырученных денег за старенький ТОЗ и «фору» только и хватило, что на ночлег со жратвой, на четыре обоймы к пээму да на три консервы с бутылкой чистой воды. Горячительного Гриф не употреблял, рассчитывал оторваться в родных местах и в окружении знакомых рож.

Вспомнил о каплях. Вспомнил, что они как будто неплохо помогали. С того дня, как Болотный доктор стал его ими почивать, поджелудочная не беспокоила, так, ныла, паскуда, но не рвала. Гриф достал из кармашка пузырек. Восемь капель отсчитал в столовую ложку, заглотал, скривился, запил чаем.

Без хорошего ствола и снаряги он чувствовал себя раздетым. Искоса поглядывал на местных бродяг, присматривался к их огнестрелам и обвесу. Завидовал, если попадалось что-нибудь стоящее, и примерял на себя. От его безразличного, ни на чем не задерживающегося, но в то же время внимательного взгляда не ускользнул тот момент, когда к бармену с длинными редкими волосами, зализанными назад, одетому в меховую, побитую молью тужурку, подошел сталкер. Минуту назад в компании троих бродяг он возник на пороге бара. Рослый, крепкий в плечах, в вязаной шапочке, скрученной по краям, напоминающей кипу, с АКМ за плечом, он стоял, упершись локтями в прилавок, и слушал бармена. Сталкеры дожидались его за столиком и озирались.

Бармен негромко переговаривался со сталкером. Время от времени кидал на Грифа быстрые взгляды. В какой-то момент и сталкер обратил на него внимание. Неспеша повернул голову, искоса через плечо посмотрел на Грифа. Не понравился Грифу этот взгляд. Прямой, злой, неприятно бесстрашный.

Закончив разговор, сталкер вернулся к компании, по дороге еще раз окатил Грифа тяжелым взглядом. Он опустился на скамью, водрузил локти на стол, что-то сказал, приятели склонились к нему. То один, то другой время от времени поднимали головы, мазали взглядом по кабаку, задерживаясь на сталкере, и дальше скользили своей дорогой.

Очень Грифу не понравилось поведение как бармена, так и четверки. Нехорошее предчувствие ворочалось, поднималось и распрямляло спину. Гриф представить не мог, чем вызвал внимание к своей персоне. «Может, - думал он, окидывая взглядом зал, отыскивая пути к отступлению, - кто вспомнил прошлые обиды. Врагов в зоне у меня наберется не один десяток».

Не привлекая внимания, он осматривал ближних сталкеров, прикидывал, чем воспользуется из их арсенала, случись заварушка. «Может, - гадал Гриф, отпивая чай и не ощущая вкуса, - здесь принято делишки обделывать на месте. Этот двухметровый, что с барменом шушукался, - волчара. С таким лучше не пересекаться и его кобла в масть». Гриф выпрямился, как будто разминал спину, отвел плечи назад, крякнул от удовольствия, повел скучным взглядом по залу, оглянулся. Коренастый сталкер в раздутой разгрузке, сидевший к нему спиной, с прихрюкиванием рассказывал что-то своему соседу напротив. На коленях у него лежал ствол, судя по прикладу, размерам и пламегасителю, АК-47. «Сгодится», - подумал Гриф, вытащил сигареты, закурил.

Он не упустил момент, когда низкорослый дедок поднялся из-за стола подозрительной четверки и направился в его сторону. Гриф отметил, что свою «гадюку» тот оставил на месте. «Значит, - заключил он, - здесь стрельбы не будет». Повернулся к переговорщику, лишь когда тот остановился рядом с его столиком. Гриф мельком взглянул, затянулся и отвернулся