Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев

друзьями Иван Васильевич разработал и внедрил эффективный противоистребительный манёвр штурмовика — хорошо известную змейку.

15 марта 1943 года отважный лётчик не вернулся с боевого задания, когда возглавляемые им экипажи стремительно атаковали гитлеровский аэродром. В машину Дельнова угодил зенитный снаряд. «Командир группы был подбит, — говорилось в журнале боевых действий 784-го авиаполка. — Видя безвыходное положение, ведомый беспредельной преданностью и любовью к Родине, на максимальной скорости врезался во вражеские стоянки самолётов…»

Авторы второй огневой точки были награждены орденом Красной Звезды, а командование ВВС Красной Армии выдало им удостоверения на техническое усовершенствование. Приказом заместителя Наркома обороны главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова от 14 декабря 1944 года Н. Екимову, Н. Алимову, И. Антошину, и В. Смирнову объявлена благодарность «за усиление огневой мощи самолёта Ил–2…».

Мы — ремонтники

Известно, что за годы войны восстановлено около 1 641 тысячи орудий и миномётов, произведено 622 тысячи ремонтов танков и САУ, 82,3 тысячи капитальных ремонтов танковых двигателей, около 1 597 тысяч ремонтов всех типов самолётов и 382,6 тысячи ремонтов авиационных моторов, около 2 миллионов средних и капитальных ремонтов автомобилей и более 8,8 тысячи ремонтов кораблей. Все это означает, что почти каждый из этих видов оружия и техники за годы войны в среднем 3–4 раза проходил ремонт, что в значительной мере дополняло общий вклад нашей экономики в победу и явилось ещё одним источником обеспечения Вооружённых Сил.

Значительная доля этого вклада принадлежала ремонтникам-фронтовикам, их изобретательности. Между тем, скажем прямо, наша литература, посвящённая Великой Отечественной войне, не очень-то балует их своим вниманием. Наверное, так получилось потому, что сами ремонтники выступают в печати крайне редко. Да и кое-кто ещё, к сожалению, ошибочно полагает, что за токарным станком или слесарным верстаком, орудуя резцами, молотком, зубилом, сварочным аппаратом или напильником, особых подвигов не совершишь.

Так думали и мы, несколько молодых гражданских специалистов, мобилизованных в армию сразу же после вероломного нападения фашистской Германии на нашу Родину и оказавшихся в последних числах сурового июня 1941 года на просторном дворе одной из средних школ города Ржев. Все парни, которые собрались тогда там, ждали и жаждали отправки на фронт. Ежедневно во дворе появлялся командир и выкрикивал номера военно-учётных специальностей (сокращённо — ВУС). Те, у кого ВУС совпадала с названной, поспешно строились, а затем покидали двор. На их место приходили другие.

В моем листке значилась ВУС под 113-м номером — «металлист». Прошло уже несколько дней, но никто не обнаруживал интереса к этой специальности.

Таких, как я, было ещё несколько человек. Мы терзались неопределённостью своего положения, возмущались тем, что в такое время вынуждены слоняться без дела. Изучив номера других ВУС, мы пытались встать в строй станковых и ручных пулемётчиков, артиллеристов, стрелков, но командиры неизменно разоблачали нас и, словно сговорившись, рекомендовали терпеливо ждать своего часа. Тщетно уверяли мы, что отменно владеем стрелковым оружием, быстро освоим обязанности любого номера орудийного расчёта.

На пятый или шестой день наконец-то вызвали нас и отвезли к железнодорожной ветке на окраине города. Здесь в тяжеловесных специальных вагонах располагалась подвижная артиллерийская мастерская (ПАМ), которая после укомплектования личным составом должна была поступить в распоряжение командования артиллерии Западного фронта.

Облачившись в заветную военную форму, мы начали осваивать должности. Однако вскоре почувствовали разочарование, побудившее подать рапорты с просьбой отправить нас на передовую. Это совпало с днём, когда мастерскую посетил генерал из штаба фронта (к сожалению, забыл его фамилию). Он пригласил нас на беседу. Начал с вопроса: чего мы, собственно, хотим?

— Сражаться с фашистами, — ответили. — Так сказано и в рапорте.

— Ну а если конкретнее?

— Поясним конкретнее, — решился один из нас, заметно волнуясь. — До мобилизации я, например, работал начальником цеха крупного машиностроительного завода. Теперь меня назначили механиком отделения этой мастерской. Отделения, в котором не наберётся и десятка единиц простейшего оборудования. Если рассматривать вопрос с точки зрения целесообразности использования меня как техника в столь трудные для нашей Родины дни, то, безусловно, на заводе от меня будет больше пользы, чем здесь. Но я, как и мои товарищи, далёк от мысли просить вернуть меня на завод. Наш долг, наше желание — бить фашистов. Потому мы просим отпустить нас на передовую.

— Похвальное желание, — заметил генерал, терпеливо выслушав наши доводы. — Только ведь фронт помимо стрелков, пулемётчиков, артиллеристов нуждается и в оружии, которое на войне, как вам известно, довольно часто выходит из строя. Чтобы вновь сделать его боеспособным, требуются мастера, специалисты-ремонтники, а их не подготовишь за несколько недель и даже месяцев. — Внезапно переменив отечески-назидательный тон, генерал, словно экзаменуя нас, строго спросил: — Какое решение приняли бы вы по рапорту врача, обратившегося с аналогичной просьбой?

— При чём здесь врач? — недоуменно произнёс бывший начальник цеха.

— Разве вы не улавливаете сходства между профессиями врача и ремонтника? Оно в том, что оба лечат: один людей, другой — технику и оружие. — И уже с металлом в голосе продолжал: — Что вы, молодые люди, знаете о полевом ремонте, о миссии, ожидающей вас? Ровным счётом ничего. На этих десяти единицах оборудования, о которых вы так пренебрежительно отозвались, вам придётся творить чудеса, к тому же зачастую в непосредственной близости от переднего края, под огнём противника, где нет времени на раздумья и вряд ли можно рассчитывать на чью-то помощь в работе, на чей-то технический совет. От вашего мастерства, изобретательности, сообразительности, умения быстро найти — выход из затруднительного положения, решить сложный вопрос будет зависеть оперативное и качественное восстановление повреждённых в боях пушек, миномётов, пулемётов, автоматов, винтовок, а следовательно, и успех боевых операций. Скажу прямо: справиться со столь сложными задачами способен далеко не каждый. Они по плечу только высококвалифицированным, смекалистым людям. И смелым, физически здоровым. Потому что ремонтом вам придётся заниматься не в мирной тиши, не в цехе завода и не «от» и «до»…

Наша беседа завершилась тем, что мы прониклись сознанием важности и ответственности своего предназначения. Рапорты, конечно, забрали. Через несколько дней мастерская, полностью укомплектованная, двинулась в сторону фронта, где вскоре её первые ремонтные «летучки» разъехались по соединениям и частям.

С каким тёплым чувством вспоминали мы позже беседу с генералом! Часто нас беспокоили вражеские самолёты, особенно в первые месяцы войны. И если ни один вагон не получил серьёзного повреждения, если от бомбардировок противника почти не редели наши ряды, то объяснялось это прежде всего продуманным выбором места дислокации, изобретательной маскировкой, надёжными средствами защиты.

На вагонах мы соорудили несколько пулемётных точек, из которых отпугивали фашистских стервятников, вынуждали их сбрасывать бомбы в стороне от железнодорожных путей.