Камни - Анна Дрейзер

— Что-то случилось? — спросил он.

— Нет, — Каролина покачала головой, — нет. Всё в порядке.

Он заглянул ей в лицо.

— Кара, если я вдруг случайно чем-то тебя обидел, не молчи, пожалуйста, — встревожено проговорил он.

— Я же сказала, что всё в порядке, Дав, — она выпалила это в ответ, тут же испугавшись того, что, возможно, это прозвучало слишком грубо. И поспешно добавила: — Тебе не стоит так волноваться из-за любого пустяка. Правда, — сжав его руку, она остановилась на месте, и он тоже остановился. — Ты ведь живёшь тут где-то поблизости?

Последнюю фразу Каролина произнесла нарочито небрежно, будто вскользь, но Давид сразу же всё понял и заметно оживился.

— Да, в одной из тех мрачных серых пятиэтажек на Беринга, — ответил он. И добавил: — Хочешь зайти?

Она кивнула:

— Да, — и с лёгкой укоризной проговорила: — Ты до сих пор ни разу так и не пригласил меня к себе.

Он, казалось, стушевался.

— У меня страшный бардак дома, — признался он.

Каролина тут же пожала плечами — так же нарочито небрежно, как до этого поинтересовалась местом проживания Давида.

— Ну ладно, — сказала она.

Он взял её за запястья и развернул к себе:

— Идём, если хочешь.

— Теперь у меня чувство, что я навязалась, — усмехнулась она.

— Нет, нет, — он заглянул ей в глаза. — Идём, конечно, — и, покачав головой, добавил: — Прости, я такой идиот местами.

Они быстро дошли до его дома и поднялись по ступенькам на пятый этаж.

Когда он открыл дверь, две кошки — те самые, которых Каролина видела на фото, — уже сидели возле двери. Они одновременно поставили на гостью свои большие зелёные глаза. Одна из них — которая была поменьше и поизящнее — дала себя погладить, а вторая — огромная, трёхцветная, с видом матроны — фыркнув, удалилась.

— Где твоя спальня? — спросила она, быстро сбросив с ног кеды.

Ему явно понравился такой ход событий.

— Там тоже бардак, — ответил он, привлекая её к себе.

Она глубоко и жарко поцеловала его, давая понять, что бардак в данный момент волнует её меньше всего.

Они занимались любовью пять или шесть раз — она сбилась со счёта — первый начав ещё не до конца раздетыми. Его зрачки расширились ещё сильнее, когда она, осмелев окончательно, предложила ему оральные ласки.

Раньше ей казалось это чем-то неприятным.

Но не теперь.

— Пару раз я посещал сеансы эротического массажа, — облизнув губы, проговорил он, — но не позволял прикасаться к себе ртом там.

— Теперь буду знать, какие развлечения тебе по нраву, — она усмехнулась.

— Не по нраву. Мне было интересно попробовать.

— Понравилось?

— Нет. Было чувство, что меня трахнули против воли.

— И, говоришь, это не позволил?

— Нет. Я брезглив, — кончиками пальцев он коснулся её приоткрытых губ. — Но не по отношению к тебе.

Она легко коснулась его губ своими.

— То есть, мне можно? — уточнила она.

— Тебе всё можно.

Потом — когда закончился не то пятый, не то шестой раз — они лежали обнявшись. Она видела, что у него закрываются глаза, и всем видом старалась не выдать желания завыть в голос.

Каждый раз завершился для неё оргазмом, и после каждого оргазма ей отчаянно хотелось сдохнуть.

Дура. Жалкая дура. Решила впечатлить его своими оргазмами и отсосами? Ты не сможешь дать ему то, что ему нужно. То, чего он попросит рано или поздно, — пускай пока ещё и сам не осознаёт этого. Ты не дашь ему наследника — и, когда он об этом узнает, ты отправишься восвояси из его жизни вместе со всем остальным, что к тебе прилагается.

Другой продолжал бы пользоваться — исключительно в определённых целях.

Но он не станет.

Он чист и благороден.

Он даже шлюхе из массажного салона не позволил себе отсосать.

Когда он наконец уснул, она села на край постели и разрыдалась.

Увидев, что он пошевелился во сне, она встала и ушла в ванную.

Каролина скорее бы умерла, чем позволила бы ему сейчас увидеть её слёзы.

В ванной она умылась и потёрла глаза холодной водой.

Маленькая изящная кошка вошла туда вслед за ней и была там ровно до того момента, пока Каролина не вышла.

В коридоре Каролина погладила её. Кошка тут же благодарно мурлыкнула в ответ.

Когда она вернулась в спальню, Давид, к счастью, крепко спал.

За окном запела птица, и, Каролина, не выдержав, снова заплакала.

На этот раз тихо.

И горько.

Буквально на днях Каролина в очередной раз думала о том, что будет правильным рассказать ему о своей проблеме прямо сейчас, не откладывая.

Но так и не решилась.

Теперь этой проблемы нет. Но есть другая.

В ту самую первую ночь (которая началась вечером и в коридоре) он, явно стесняясь, сказал ей, что у него нет с собой презервативов.

Она ответила, что можно без них.

Он, должно быть, решил, что она пьёт таблетки. Или у неё стоит спираль. Или что-то ещё.

Каролина наливает себе воды и понимает, что чувствует себя совершенно разбитой.

Она не знает, что будет дальше.

А вдруг он действительно, по-настоящему не хочет детей?

Вдруг тот умилённый взгляд, который он бросил на маленькую девочку, ей попросту померещился?

Людям часто мерещится всякое.

Особенно — то, чего они больше всего хотят, и то, чего они больше всего боятся.

Ей ли как психиатру этого не знать!

Что ты накручиваешь себя, дура.

До этого ты боялась, что он бросит тебя и уйдёт к той, которая сумеет родить.

Так боялась, что беззвучно рыдала, глядя на спящего него.

Теперь ты ждёшь от него ребёнка — так что тебя вновь не устраивает?