Беглый - Азк

что в далёком Минске тоже кто-то вздохнул с облегчением — и стало легче жить.

* * *

Щедрое солнце великолепно светит сквозь густую крону старой яблони. На лавке под раскидистой вишней — таз с прозрачной водой, деревянный табурет с треснувшим зеркальцем, тазик с пемзой для педикюра. На заборе — торжественно сушатся накрахмаленные фартуки. А под навесом у дедовой мастерской — настоящий аншлаг, как в театре в день премьеры. Наташа, Маша, Таня, Валя — каждая явилась с мешочком, коробочкой, или как минимум с парадными носками в руках. Бабушка командует с высоты крыльца, как опытный режиссёр:

— Першая Наташа, бо яна — аснова эксперыменту. Астатнія — у чарзе, як у краме за кардамонам. (Первая Наташа, потому что она — основа эксперимента. Остальные — в очереди, как в магазине за кардамоном.)

Дед величественно восседает у двери мастерской, в рабочем фартуке и с маленьким молоточком в натруженных руках.

— Глядзіце, дзяўчаты! Памятаеце — гэта не танкеткі з «Берліна моднага». Гэта — ручная праца. І каб у балота не лезлі! (Смотрите, девочки! Помните — это не танкетки из «Модного Берлина». Это — ручная работа. И чтобы в болото не лезли!)

Я стою с иголкой в зубах и парой свежеизготовленных туфель в руках. На табурете сидит Наташа. Осторожно, словно хрустальную туфельку Золушки, надевает обновку.

Повисла торжественная тишина. Один осторожный шаг. Второй, более уверенный.

— Ой… як яно… мякка! Як нібы босая — але ў Венецыі! (Ой… как оно… мягко! Как будто босая — но в Венеции!)

Все дружно захлопали в ладоши. Кто-то восхищённо посвистел.

— Я хачу з раменьчыкам! (Я хочу с ремешком!)

— А мне — з банцікам, але шаўковым! (А мне — с бантиком, но шёлковым!)

— А можна — чорныя, але з кветкай? (А можно — чёрные, но с цветочком?)

— Супакойцеся! (Успокойтесь!) — бабка властно подняла руку. — Майстар не з пластыку, а з косці і сэрца! (Мастер не из пластика, а из кости и сердца!)

Я присел на ступеньку крыльца. Дед торжественно подаёт мне целую стопку тщательно вырезанных шаблонов.

— Ну, што, дызайнер? (Ну, что, дизайнер?)

— Чую сябе як у Парыжы. (Чувствую себя как в Париже.)

— Парыж Парыжам, а ў нас тут галоўнае — каб ножка дзяўчыны гучала, як птушка ў маі. І каб дзяўчына — ганарылася, што туфлі не з цэху, а з душы. (Париж Парижем, а у нас тут главное — чтобы ножка девушки звучала, как птичка в мае. И чтобы девушка — гордилась, что туфли не из цеха, а из души.)

Я понимающе киваю. Девушки заливисто смеются, примеряют, кружатся в импровизированном танце. А я смотрю на это представление — и остро понимаю: пусть даже временно, но я здесь действительно нужен.

«Друг» тихо шепчет в ухе:

— Уровень эмоциональной связи с данной местностью: аномально высокий.

— Количество заявок на изготовление обуви: 7 и продолжает расти.

— Запросы на нестандартные дизайнерские решения: 3.

— Серьёзный вопрос: ты уверен, что не хочешь остаться здесь навсегда?

— Нет. Но хочу запомнить каждую из этих драгоценных минут.

Девушки разошлись лишь под вечер, но их звонкий смех всё ещё витает в тёплом воздухе. Я сижу на ступеньках. Дед рядом. Неспешно курит. Молчит, погружённый в свои мысли.

* * *

Во дворе царит предрассветная тишина. Только монотонно капает вода из деревянной бочки, где вчера кто-то основательно мылся. Птицы кричат в голубой вышине, словно тоже не хотят, чтобы я уезжал из этих благословенных мест. Я стою с походным рюкзаком за плечами. Коробка с туфлями для Инны — аккуратно и любовно уложена. Рядом — свёрток с бумажными выкройками, моток прочной вощёной нити, и та самая пара добротных сапог, которую дед дал примерить «просто так» — и вдруг неожиданно сказал:

— Забірай. Гэта не абутак. Гэта — дарога. (Забирай. Это не обувь. Это — дорога.)

Я взял без лишних слов. Без ненужных объяснений. Бабушка торжественно поставила на скамейку банку золотистого мёда, кулёк с домашней сушкой и платок, аккуратно сложенный треугольником:

— Мёд — каб любоў твая была салодкай. (Мёд — чтобы любовь твоя была сладкой.)

— Платок — каб Інна слёзы мазала толькі ад шчасця. (Платок — чтобы Инна слёзы вытирала только от счастья.)

— А сушкі — бо няма кахання без хлеба. (А сушки — потому что нет любви без хлеба.)

Я чуть было не прослезился от растроганности. Обнял её крепко, молча, очень долго. Дед стоял в дверях мастерской. В рабочем фартуке, но уже без инструмента. Только в натруженных руках — маленькое кожаное шило с ручкой, отполированной временем и работой.

— Гэта — тваё цяпер. Калі жыццё парвецца — зашый. (Это — твоё теперь. Когда жизнь порвётся — зашей.)

— Дзякуй, дзядуля. (Спасибо, дедушка.)

— Ты — не проста ўнук. Ты — майстар. (Ты — не просто внук. Ты — мастер.)

Он обнял меня. Коротко, но крепко. Как завязывают последний, самый важный узел перед отплытием корабля. Я медленно пошёл по знакомой тропке к главной дороге. Рюкзак на плечах. В руках — заветная коробка. В ухе — «Друг», молчаливо фиксирующий новый маршрут.

— Новый путь успешно проложен. Пункт назначения: Минск. Госпиталь.

— Предположительное время прибытия: сегодня вечером.

— Эмоциональное состояние: светлая грусть, смешанная с радостным предвкушением.

— Отмечено. Погнали, верный Друг.

Холодный, сероватый рассвет медленно поднимался над черепичными крышами, когда я с тяжёлым рюкзаком за спиной вышел из скрипучей калитки. Дед молча стоял рядом, курил крепкий «Беломор». Бабушка держала в натруженных руках узелок с дорожной едой: варёные яйца, чёрный хлеб, варёная картошка, солёные огурцы. Всё аккуратно упаковано в бумажный пакет «на дарогу» (на дорогу).

— Еш, Кастусь, як толькі прагаладзiшся, (Ешь, Костя, как только проголодаешься,) — строго наказала она, глядя мне прямо в глаза. — У Мінску харч і харч, але не той. (В Минске еда и еда, но не та.)

Дед одобрительно кивнул, глубоко затянулся и дружески хлопнул меня по плечу:

— Запомні. Людзей пазнаюць не па форме, а па рукам. Ты ўжо чалавек, не салдат. (Запомни. Людей узнают не по форме, а по рукам. Ты уже человек, не солдат.)

Автобус подкатил в облаке пыли, с глухим ворчанием мотора, фыркая сизым выхлопом, словно и сам не особенно стремился ехать в дальний путь. Я в последний раз оглянулся. Дед — на крыльце, поправляет свой потёртый фартук.