Зверь выходит на охоту - Гульнара Черепашка

чары, - рассмеялась негромко ее собеседница. – Сонные чары. Это они могли сделать – наверняка тебя преследовали не только обычные стражи, но и колдуны. Тебя усыпили, сделали так, чтобы не проснулась. И забрали младенца.

- Почему же он не сделал с ними того же, что якобы сделал с тобой? – с горечью вопросила Накато.

- Потому что тогда мы сражались. Тебе – его матери – грозила опасность. А сам он съезжал в воду. Наверное, это страх. Младенец не может проявить дар осознанно. А ночью ты спала. И он спал. Возможно, чары усыпили и его.

- Ты не лжешь, - глухо проговорила Накато.

- Подумай! – окрик женщины ударил резко, хлестко. – Если бы я лгала – мы бы не встретились так. Я не лишилась бы своей силы. И по-прежнему служила бы своему хозяину. Находилась сейчас рядом с ним в Мальтахёэ, а не здесь, с тобой.

В ее словах был резон.

- В таком случае, - Накато хмуро взглянула на нее. – Как тебя там, - она запнулась, пытаясь вспомнить. – Адвар. Ты расскажешь мне, как найти башню Ошакати! И как пробраться внутрь. После этого я отпущу тебя.

- Ты – меня отпустишь?! – женщина, кажется, не поверила ушам.

- Отпущу, - кивнула девушка. – Только не говори, что сомневаешься в моей способности вытрясти из тебя все, что мне нужно. Ты сама назвалась. По своей воле или нет – но тебе придется следовать за мной обратно в город. Откажешься помогать – снова попадешь туда, откуда я тебя забрала. Не думаю, что законы Ошакати тебя пощадят.

- Тут ты попала в точку, - протянула собеседница. – Что ж, можно и вернуться, - она огляделась. – Тем более, уже и есть хочется, а мы – невесть где. Нас тут, к слову, может найти какой-нибудь разъезд, что рыщет в поисках беглых и бандитов. Те часто бегают в окрестностях Ошакати. Недурно бы избавиться от этих рабских лохмотьев – по крайней мере, мне. У тебя одежду не забрали, - она окинула Накато взглядом.

- Вылезай! – приказала девушка. – Пройдем по суше, на этой лодке уже никуда не уплывешь. Наведаемся в какую-нибудь деревню или на хутор.

Адвар послушно вылезла. Лодчонка и правда была дряхлой. Как она еще не развалилась, когда они вдвоем ночью драпали на ней из города? Нашли возле полуразрушенного причала у окраины.

Окрестностей Накато узнать не могла – так близко к морю она не подходила. Сразу направилась к Ошакати, когда дошла. Однако по дороге к городу ей встречались многочисленные поселки и хутора – как и везде на Желтом юге. А значит, они найдут, где поживиться!

Глава 8. Старый город

По словам Адвар, в город стоило зайти под видом двух уроженок гор: к горцам в Ошакати относились снисходительно, считая дикарями. И за это прощали пренебрежение правилами.

А правил было немало, и Накато оставалось лишь изумляться, слушая товарку.

Женщина, девушка и девочка из приличного дома – а это дома не только богачей, но и обычных горожан – не могла выходить на улицу просто так. Для дел из дома выходили мужчины или служанки, рабыни. Если женщина идет по улице сама по себе, без сопровождения – это точно не почтенная горожанка. Выйти можно лишь в крайнем случае, и только в сопровождении служанки или рабыни, а для богатых – еще и одного из домашних охранников. К слову, жены перебравшихся в Ошакати горцев позволяли себе больше вольностей. Но и они, обжившись, перенимали правила.

На ярмарке в одном из крупных поселков Накато стащила мешочек с монетами у какого-то ротозея. На этой же ярмарке они с Адвар купили настойку черного корня и одежду.

Уроженки гор предпочитали носить одеяния, выкрашенные в желтый цвет – это тоже подсказала Адвар. Синие одежды предпочитали коренные жительницы Ошакати.

Адвар пришлось не только выкраситься в черный с головы до пяток, но и покрасить черным волосы. Косички ей заплетала Накато. Свои волосы у женщины оказались светлыми-светлыми, почти чистого белого цвета. Как и кожа, совершенно не тронутая загаром.

Накато только головой покачала, увидев, какой светлой стала ее спутница, когда отмылась в речушке. Она привыкла к светлокожим жителям равнин – но Адвар была белой, как свежевыпавший снег.

- Я с Хвоста, с самого юга континента, - пояснила та. – Из мест южнее Нухроба. Ты слышала про Нухроб?

- Слышала давно, - отозвалась Накато.

О городе, называемом Нухроб, она слышала давно, еще от колдуна, что увел ее некогда из степи. Позже она слышала о нем от своего нанимателя, который погиб от ее руки: тот служил правителю Мальтахёэ и закупал для его дворца разные разности по всему Орруору. В том числе – и в Нухробе. Оттуда, кажется, привозили жемчуг и благовония. И разноцветные прозрачные камни, которые ценились дороже, чем бусы. Самоцветы – так их называли. У Накато были браслет и бусы из красных самоцветов – рубинов.

Оказывается, в Нухробе, из которого привозили дорогие товары, жили удивительно светлокожие люди с белыми волосами – такие же, как Адвар.

В город решили идти поутру. Как раз черная настойка пропитает как следует кожу и волосы, высохнет. Накато тоже измазалась, хоть и была куда темнее Адвар. Однако ее кожа была, как и у всех уроженцев северных степей, светло-коричневой. И рядом с каким-нибудь коренным горцем – черным, как ночь в глубокой долине – она выглядела почти белокожей.

После настойки черного корня обе беглянки сделались неузнаваемыми. Одежда из скверно отбеленного полотна с тусклыми желтыми полосками дополнила вид.

Теперь обе они сделались похожими на уроженок какого-нибудь горского поселения. В таком виде можно было идти в город. Навряд ли кто-нибудь станет вглядываться пристально в каждую горскую девицу, стремясь узнать в ней одну из беглых рабынь. Да и навряд ли кто-нибудь ждет появления беглянок в городе – так сказала Адвар. Любой беглец, которому повезло миновать стражу и выбраться из Ошакати, постарается как можно скорее убраться подальше.

Хоть в те же горы.

*** ***

- Центр города, и ни одного храма, - заметила Накато.

- Тс! Молчи, - шикнула Адвар, оглядываясь по сторонам. – Выдумала – такое говорить на улице. Сколько ушей вокруг!

- Да помилует нас Икнатон, - Накато вздохнула, вызвав у Адвар еще один приступ возмущенного шиканья. – Что я такого сказала, скажи на