11 сентября и другие рассказы - Владимир Владмели

Высказавшись, подполковник посмотрел на своих подчинённых и спросил:

– Может, вы не согласны?

– За то, что государство даёт другим бесплатное образование эти другие бесплатно работают в условиях, где русские люди получают очень приличные деньги, – ответил Гриша, – и я могу привести пример, не отходя от кассы. А техническая документация мне понадобилась для того, чтобы отрегулировать радар, который защищает от самолётов-шпионов советское государство. Если радар сломается, то вы первый поплатитесь головой за преступную халатность, а мне ничего не сделают. Может даже объявят благодарность за инициативу. У меня к тому же будет свидетель – старший лейтенант.

Гриша с такой злобой смотрел на Степченко, что у того голова немного прояснилась. Он взглянул на Насреддинова. Физиономия старлея тоже не выражала большой любви. Их было двое, оба гораздо моложе его и наверно здоровее, лучше с ними не связываться.

– Какой ты ершистый, – сказал Степченко.

– Так точно, ершистый, – подтвердил Гриша.

С тех пор они встречались всего несколько раз, но каждая встреча была для Гриши жестоким испытанием.

Гриша ходил некоторое время из угла в угол и думал, что делать. Наконец он нашёл справочник и набрал номер, а через час уже сидел в кабинете дежурного в местном отделении ЦРУ.

– Почему вы решили, что человек, которого вы встретили в казино, русский шпион, – спросил тот, показывая всем своим видом, что ему надоели чересчур бдительные сограждане.

– Я работал с ним, когда он был офицером КГБ и руководил системой радарных установок в Сибири.

– Чем вы занимаетесь теперь?

– Оформляю допуск на преподавание радиотехники в МТИ.

– Как зовут вашего бывшего сотрудника?

– Степченко.

– Когда вы с ним работали?

– Десять лет назад.

– А вы уверены, что это он?

– Да.

– Вы знаете, что теперь делают операции, которые совершенно изменяют внешность человека. Можно даже сделать двойника.

– Знаю, – сказал Гриша, хмуро глядя на своего собеседника. Этот клерк разговаривал с ним как с неандертальцем. Если такие идиоты работают в американской разведке, то немудрено, что она за последнее время столько раз с треском проваливалась.

– И отличить этого двойника от оригинала можно только по ДНК и отпечаткам пальцев.

– Степченко был не такой уж важной птицей, чтобы ему делали двойников.

– Опишите его и мы сейчас составим фоторобот.

– Проще обратиться в казино Тадж-Махал [33] , я видел его там вчера в 11 часов дня, – сказал Гриша и набросал план расположения игральных автоматов, обозначив крестиком тот, у которого сидел его бывший начальник, – наверно, в казино есть видеоплёнка.

– Да, возможно. Оставьте свой телефон, мы вам позвоним.

– Лучше я сам вам позвоню, скажите только когда.

– Попробуйте через неделю.

– Кого спросить?

– Джона Доу [34] .

Через два дня Грише позвонили из ЦРУ и попросили приехать. В кабинете кроме Джона Доу сидел ещё один ничем не примечательный мужчина средних лет.

– Вы собираетесь работать у профессора МакНортона в МТИ? – спросил Джон Доу II.

– Да, МакНортон уже сделал мне оффер [35] .

– Как вы с ним познакомились?

– Это долгая история.

– Расскажите, мы не торопимся.

– Они и говорят так же как в КГБ, – подумал Гриша, «Мы не торопимся, нам стало известно». Он посмотрел на Джона Доу II и сказал:

– Когда я учился в институте, он приезжал на конференцию в Москву. Мы устроили вечеринку и мои сокурсники спросили смогу ли я запомнить несколько страниц бессвязного текста. Я сказал, что смогу. У кого-то под рукой оказалась брошюрка с конференции. Там были напечатаны фамилии, места работы и основные труды всех участников. Кроме того было указано время их выступлений. Мне дали десять минут на запоминание. Я всё это выучил и повторил, но пари проиграл, потому что неточно назвал заглавие одной из работ МакНортона. Потом я стал заниматься теми же проблемами, что и он, а когда приехал сюда, послал ему своё резюме.

– Если у вас действительно такая хорошая память, вы должны помнить основные схемы радара, на котором проходили службу.

– Должен.

– А не могли бы вы нарисовать схему входного фильтра.

– Я давал присягу не разглашать государственные тайны.

– Техника, на которой вы работали, давно устарела, а сам радар наверняка списан.

– Тогда зачем вам нужна схема?

– Я хочу проверить вашу память. Если вы не преувеличиваете, мы можем предложить вам работу поинтереснее, чем игра в казино или преподавание в МТИ.

– Рисовать я ничего не буду.

– Почему?

– Генералам КГБ вы за информацию платите миллионы, а от меня хотите получить её за спасибо.

– Совсем не за спасибо, у нас очень большие возможности и я могу оказаться вам весьма полезным.

– Не надо, – сказал Гриша, прекрасно понимая, что за любую услугу этого ведомства придётся дорого заплатить.

Он набросал требуемую схему.

Джон Доу II достал портфель, вынул из него техническое описание радара и, открыв его на нужной странице, сказал:

– Здесь имеется дополнительная индуктивность, а величина сопротивления не такая как вы указали.

– Я специально изменил заводскую схему.

– Почему же это не отражено в руководстве по эксплуатации?

– Для утверждения изменений Степченко должен был получить добро сверху. На это могло уйти несколько месяцев, а поскольку радар начал барахлить, он разрешил мне его отремонтировать на свой страх и риск. Таким образом, он убивал одним выстрелом двух зайцев: если бы радар сломался, он обвинил бы меня во вредительстве, а так, он в очередном рапорте поставил это себе в заслугу. Кстати, я сделал и другие изменения. Разрешите, – Гриша взял книгу и дотронулся указательным пальцем до масляного пятна. Да, это было то же пятно и на том же месте. Это пятно он посадил, когда экспериментировал со схемой. Потом он пытался вывести его, но ничего не получилось и Степченко устроил ему разнос за порчу казённого имущества.

– Вот сволочь, – процедил Гриша сквозь зубы, – а ещё говорил о пятой колонне.

Аритмия

I.

В начале XX века здесь находилось имение какого-то богатого чудака, но от былого величия сохранился только запущенный террасный парк и красивые аллеи со старыми деревьями. На парадном дворе видны были остатки клумбы и несколько бюстов греческих богов, а перед въездом в усадьбу, стояла прекрасная бронзовая скульптура коровы-кормилицы. Она никак не вязалась с мифологическими персонажами и скорее всего была поставлена намного позже, но её примитивная красота нравилась Игорю ничуть не меньше грозных богов древности.

Бывая на правом берегу реки, Игорь Савицкий приценивался к этой земле, но попасть сюда можно было только в объезд и дорога до центра города занимала очень много времени. Как только он узнал, что местные власти решили строить мост, он купил здесь большой участок и сразу же начал строительство. Рабочие его компании привели в порядок парк, а на месте загородной виллы построили роскошный дом. Как только он был закончен, местная газета напечатала статью о новостройке и вскоре появились покупатели, однако Игорь не торопился с продажей. Он сам думал переселиться сюда. Отсюда гораздо легче было бы руководить строительством. По окончательному плану дорога в этот пригород со временем должна была стать одной из главных магистралей города. Это значительно подняло цену участка и заказы на будущие дома посыпались один за другим. Игорь закрутился как белка в колесе и когда он первый раз почувствовал сильную боль в желудке, то не придал этому значения. Во второй раз он приписал боль гастриту и решил питаться более регулярно. Только после того как приступ повторился ещё раз, он вынужден был пойти к врачу. Его послали на обследование, а в конце недели секретарша доктора позвонила ему и попросила зайти в понедельник. Игорю это показалось странным, но в выходные он был занят на строительстве и ему было некогда думать о болезнях.

После нескольких общих фраз врач сказал, что у него рак и он советует как можно быстрее сделать операцию. Внутренне Игорь давно был готов к такому развитию событий: его мать тоже умерла от рака. После её смерти он остался вдвоём с младшей сестрой. Ответственность за неё придавала ему сил. Он окончил колледж, создал свою компанию, а когда Вера вышла замуж, оплатил её весьма пышную свадьбу. Но его собственная семейная жизнь не складывалась. После двух непродолжительных браков он стал очень осторожным и не торопился связывать себя даже самыми необременительными обязательствами. По-настоящему близкими ему людьми были только друг детства Костя Родов и его жена Полина. У них он мог появиться в любое время и они всегда были ему рады. Теперь же их общество было ему особенно необходимо и он поехал к ним. Оба они оказались дома. Игорь сказал о своём диагнозе и они надолго замолчали. Наконец Костя произнёс: