11 сентября и другие рассказы - Владимир Владмели

На отчётный концерт её студенты явились в самом затрапезном виде. Большинство не могли как следует выйти на сцену и поклониться, а во время выступлений одноклассников они и их родители шелестели программкой, рассматривая её со всех сторон. Программка действительно была произведением искусства. Дима долго колдовал над ней, используя все ресурсы компьютерной графики. Он увлёкся этим и мог часами сидеть перед монитором, но в квартире, которую они снимали, у него не было своего кабинета и он уже давно уговаривал Таню купить дом. После концерта он возобновил этот разговор. Он сказал, что сейчас как раз продаётся много домов в новом районе, который называется «Лебединое озеро».

– Там же всё очень дорого, мы не потянем, – возразила Таня.

– Открывай свою музыкальную студию, тогда потянем.

– Ну, уж нет, меня школа вполне устраивает.

– Она только называется школой, у неё даже нет своего помещения, работать тебе приходится в разных местах, зарплата микроскопическая, а бенефитов [25] никаких. Послушай меня, «Лебединое озеро» просто ждёт, чтобы на нём создали музыкальный остров.

– Ты-то откуда знаешь?

– Там много детских площадок, а молодые мамаши даже в будни прогуливают своих детей.

– Ну и что?

– То, что они не работают и у них есть чем платить. Я думаю, они и сами будут брать у тебя уроки от нечего делать. Мы купим там дом, дадим объявление в местной газете и к тебе толпами побегут ученики.

В следующем учебном году Таня репетировала со своими студентами уже не только музыкальные произведения, но выход на сцену, поклоны и возвращение на место. Не очень часто, но настойчиво она повторяла, что концерт – это важное событие и на него надо прийти хорошо одетым.

– А что конкретно вы посоветуете одеть? – спросила её Вида. Она выглядела гораздо старше своих 13 лет и чувствовала острую необходимость нравиться мальчикам.

– Я же не знаю, какой у тебя гардероб, подумай сама и выбери лучшее.

– А вы мне поможете?

– Помогу.

На следущий урок Вида одела новое платье и спросила, подойдёт ли оно для концерта. Таня поправила несколько складок и одобрила наряд. Через неделю Вида пришла в брючном костюме и принесла с собой ещё два.

Примерки повторялись до тех пор, пока мать Виды не сказала, что в музыкальной школе слишком много внимания уделяют нарядам. Она тоже училась музыке и тогда, в доброе старое время никто не заставлял её покупать новые платья каждый день. Раньше дети вообще больше думали об учёбе.

– Вы абсолютно правы, – согласилась Таня, которой тоже надоели постоянные обсуждения туалетов, – если вы сами поможете Виде подобрать наряд, то сделаете большое дело.

В следущий раз, когда Вида стала спрашивать, что лучше одеть, Таня сказала:

– Посмотри «Victoria Secrets» [26] , там есть образцы, которые тебе очень подойдут.

После этого директриса вызвала её к себе, отчитала в самой резкой форме и потребовала, чтобы она извинилась перед ученицей.

– Они наши клиенты и от них зависит ваша зарплата.

– Вида вам жаловалась?

– Это неважно, вы не имеете права так с ней говорить.

– Я извиняться не буду, – сказала Таня.

– Даю вам время до завтра, подумайте.

Таня молча вышла из кабинета. Она не чувствовала себя виноватой. Нельзя было превращать музыкальную школу в дом моделей. Директриса просто нашла предлог, чтобы избавиться от неё. Но почему? Из-за её акцента? Из-за программок, которые сделал её муж и многие дети сохранили на память? Или из-за того, что к ней перешли ученики других педагогов?

Таня вошла в класс. Там уже сидел следущий ученик – негритёнок Джастин. У него был прекрасный слух, но долго находиться на одном месте он не мог. Таня на свой страх и риск отпускала его в середине урока на улицу, он бегал по стадиону, расходовал избыток энергии и только после этого мог опять сосредоточиться на музыке. Каждое занятие с Джастином начиналось с того, что он писал на доске: «Я люблю играть на фортепьяно, я могу просидеть спокойно 20 минут».

– Почему сегодня ты ничего не написал на доске [27] , – спросила Таня.

– Вы должны называть доску «классной», – неожиданно сказала его мамаша, которая в тот день присутствовала на уроке.

– Меня учили по-другому.

– Вас учили неправильно. То, что вы говорите, является расистским термином.

– Я ведь называю мел белым, а лимон жёлтым и ни белые, ни китайцы не считают это расистскими терминами, – возразила Таня.

– Вы можете делать с мелом и лимоном что хотите, а доску, пожалуйста, называйте классной.

– Я буду называть её учебная доска афроамериканского цвета.

Таня почувствовала на себе чей-то взгляд и посмотрела на сцену. Стив уже закончил первую пьесу.

– Зачем только родители заставляют его заниматься музыкой, – подумала она, подходя к фортепьяно, – это не его стихия. Ему больше бы подошла роль рыцаря Круглого Стола. Конечно, он научился читать ноты, но по клавишам бьёт как боксёр по груше, а на педаль давит как автогонщик на газ. Он даже в свои семь лет похож на викинга. Да и мамаша ему подстать, во время урока музыки, пока Стив издевается над фортепьяно, она усаживается в позу лотоса.

В Советском Союзе Татьяна Львовна, тогда ещё начинающий педагог, быстро прекратила бы это безобразие, а здесь, умудрённая опытом Таня молчала. Она знала, что у этой женщины ещё два сына и после школы она возит их на разные занятия. На себя у этой матери троих детей времени почти не оставалось, и она пыталась использовать каждую минуту.

Для того чтобы сгладить исполнение Стива, Таня подготовила с ним дуэт. Она села рядом и кивнула. Выпускница московской консерватории и семилетний житель провинциального американского города совместными усилиями исторгали из фортепьяно звуки, которые неискушённым слушателям Миннеаполиса казались вполне удовлетворительным исполнением известной песенки. Когда они закончили, Стив ушёл на место, а Таня встала у инструмента и поклонилась. Ей захлопали.

– Видишь, Стив, аплодисменты можно заработать поклонами, а не только игрой, – сказала она.

Ученики сами продолжали концерт. В программке была указана последовательность их выступлений и названия музыкальных пьес. Эта программка, как и предыдущие, была рождена современной технологией и фантазией её мужа. Дима творил на компьютере чудеса. Несколько раз он печатал $100 купюры, на которых вместо портрета президента были улыбающиеся физиономии его приятелей. Потом на день рожденья он дарил эти банкноты своим друзьям, а как-то раз на концерте Таниных учеников он сфотографировал двух старушек. Одна была еврейка из России, а другая – негритянка из Миссисипи. Многочисленные морщины, седые букли, очки и почтенный возраст скрывали различие в цвете кожи. Дима заснял момент, когда каждая из них аплодировала своему внуку. Потом он очень долго колдовал над снимками, а когда повесил их рядом, было полное впечатление, что это две сёстры. Сестра из Америки через несколько лет перестала ходить на концерты, а сестра из Советского Союза сделалась постоянной зрительницей.

Когда жену уволили из школы, Дима сказал:

– Теперь уж точно тебе придётся начать собственный бизнес.

– Запросто, – ответила Таня, – курсы медсестёр я уже кончила.

– Тебе не стоило их начинать, уроки фортепьяно – совсем другое дело.

– Ну да, осталось только, набрать учеников. Помнишь, ты говорил, что после объявления в газете они побегут ко мне толпами?

– Да.

– Так вот прибежало всего три человека. Я знаю, что один человек – это не толпа, два человека – это тоже не толпа, а вот насчёт трёх не уверена. Как ты думаешь, три человека это толпа или не толпа?

– Ладно, не ехидничай, придумай текст, мы сделаем флаерсы и разложим их всем соседям.

– А потом?

– Потом нужно найти такие же комплексы, как «Лебединое озеро», где живут молодые семьи. В кооперативы с пожилыми людьми ехать бесполезно. К очень богатым людям тоже обращаться не стоит, они человека с улицы не возьмут.

– Как же мне найти правильные районы?

– Покатайся по окрестностям, посмотри.

– Легко тебе давать задания, попробовал бы сам.

– Если ты меня возьмёшь к себе вице-президентом по маркетингу, я попробую.

– Хорошо, но по совместительству ты будешь мальчиком на побегушках и всё это на волонтёрских началах.

– Договорились.

Через некоторое время они нашли районы с потенциальными клиентами, напечатали флаерсы на яркой цветной бумаге и принялись за работу. Маршрут обсуждался вечером, а с утра они отправлялись на очередной объезд. Одновременно Дима делал ремонт студии. Он покрасил потоки, переклеил обои и установил новые светильники, а когда всё было готово, сказал:

– Теперь на видном месте тебе надо повесить свои дипломы.

– Они же на русском языке.

– Это даже лучше. Люди с большим уважением относятся к тому, чего не понимают.

– Тогда можно было бы повесить и почётные грамоты моих учеников.