Новенькая для дикого (СИ) - Стори Милена

Завалилась на первое, что попалось. Угадаете с трех раз?!

Лежу. Пытаюсь безуспешно выровнять зашкаливающий пульс.

— Была бы я из богатой семьи, - падает рядом Колесникова.

— Вспорола бы его к едрене фене. Может, действительно кирпичей насували.

— Была бы ты из богатеньких, ты бы дурью не маялась и даже, если бы куда-то его потащила, то не своими руками.

— Да-а. Это правда. Жаль, что мы бедные.

— Жаль, - тоскливо соглашаюсь.

— Тащим или отдохнём ещё немного?

— Может тут уснём?

— Можно. Но не боишься, что к директору вызовут, если кто настучит? Или Фаинка нас найдёт. Ты не знаешь, но она в эдеме за цербера.

— Алён. Ты не знаешь... - перевожу дыхание. —...как зовут второго? - говорю не по сути.

— Из Островских? - понимают слёту о чём я девушка.

— Да.

— Филипп. Но тебе зачем?

— Надо-ж знать врага по имени. Тем более он к нам идёт, - отрешенно озвучиваю творящиеся.

— Он у них за ум отвечает? - вижу в руках парня книжку.

— Типа того. Миша - старше. Фил - младше. Первый раздолбалистее.

— Они же в одном классе учатся. И кто-то из них старше? Я думала они двойняшки.

— Нет. Не двойняшки. По слухам Фил всегда тянулся к знаниям, а Миша к развлечениям. Так рассказывают. Я то при родах и их взрослении не присутствовала, - встаёт за мной Алёна.

— Одного отдали в шесть лет в школу. Второго - в семь. Но пошли то в первый класс они вместе... Давай попросим о помощи? - видит Алёна, что я вцепилась в матрац и жду, чтобы она проделала так же у себя.

— Не хочу, - отнекиваюсь, краем глаза чекая, что Филипп недалеко от нас, но от книжки не оторвался. Увлечённо читает себе, и читает.

— Знаю я мажоров. Им палец в рот не клади, обе руки откусят и не подавятся. Попрошу о помощи, он скажет, что за всё надо платить. Потом не выгонишь и не отвяжешься, будешь расплачиваться.

— Да-а я и безвозмездно мог помочь, - лёгкий смех и Островский нагло обойдя нас, возвращается к чтению.

Алёна делает страшные глаза.

— Что? - шиплю.

— Попроси помощи. Нам ещё матрац по лестнице спускать, - шипит в ответ. — Вдруг одну из нас им убьёт?

— Не стану я. Пусть расплющит по лестнице, зато в сомнительные связи вступать не буду.

— Говорю: проси! - халковеет «Фемида».

— Не буду.

— Проси!

— Не буду я.

— Филипп, - кричит пип-пип*, не дав мне дожить остаток дня без проблем.

— Что-то хотели? - оборачивается в пол-оборота.

Прикрываю глаза.

Ну-с, понеслось.

Ещё очки делают его глаза намного лукавее чем они есть на самом деле. Боятся заставляют.

— Книжка увлекательная. Простите, с первого раза не услышал, - кочевряжиться, будто не догадываясь о чём мы хотим попросить.

— Помоги, пожалуйста, с матрацом. Очень просим. Мы тебе спасибо большое скажем и сердечно поблагодарим.

— За себя говори, Алё-на, - останавливаю поток сладкой речи.

— Без «б». Давайте помогу, - на удивление легко соглашается Филипп.

— Но немножко ваше участие тоже понадобится. По полу его волочить не станешь, поэтому встаньте с одного конца и поддерживаете его, - бросает книжку на матрац.

— К-хм. Весело, конечно, - встав на место Алёны, проводит большим пальцем по нижней губе, словно стирая «помаду».

Непонятный жест.

— Что? - перебежав ко мне, переспрашивает Фемида.

Отхожу влево, чтобы освободить ей место.

— Впервые сказал девчонкам, чтобы они держали конец. Вдвоём, - брюня* закатывает рукава джемпера.

Я смущаюсь, понимая подтекст.

Одноклеточная рядом - ржёт.

Филипп берётся за начало и середину, чтобы вес распределялся лишь на него. Оставляет нам незначительный объём работы.

— Давайте, девчули, держите кон...держите его, в общем.

Синхронно поддерживаем матрац, не давая ему упасть.

— Куда вам его? - несёт матрац, в двести раз легче и быстрее чем мы, Островский.

— В корпус «д». Сто пятая, - открывает рот Колесникова.

Филипп заострившись немножко на молчаливой, и сосредоточенной на том, чтобы не запутаться в ногах мне. Вдруг, как будто словив озарение, предполагает:

— Решили сразу жить вместе? Без цветочков, василёчков?

Я не знаю, что сказать.

Алёна же знает.

Она - самая бойкая в нашей связке, ей положено поддерживать игру мажоров:

— Да, - играет бровями.

— Послали к бабке Ёжке эти расшаркивания. Если влюбились... Чего ждать? Лесбухи форева*, - подмигивает.

— Ты шутишь? - тоже берёт пример с меня и слегка теряется Филипп.

— Боже упаси. Какие шутки?! - расходится актриса погорелого театра.

— Мы теперь с Варькой встречаемся. Варька! Скажи же. Подтверди. Или ты меня не любишь? Так и знала, надо было начать с ухаживаний, - губа Колесниковой начинает трогательно дрожать. Глаза увлажняются.

— Я понимаю. Взяла всё в свои руки. Не дала тебе подумать. Может, зря мы тащим матрац? А? Давай посидим на лавочке, поближе познакомимся. Вот ты знаешь кто я по гороскопу? Ответственный шаг же совершаем. Не знаешь?

— Овен?

— Ох. Как трогательно, - хочет приложить ладошку к сердцу, но вовремя вспоминаем, что мы так то тащим мягкую убийцу.

— Ты запомнила. Я видела, чувствовала, что я тебе дорога...осторожнее, ступенька, - кричит Филу, впавшему в шоковое состояние, но лицезреть концерт продолжающему.

Поздно.

Блгодаря стараниям Колесниковой, он таки грохнулся и матрац накрыл его сверху.

Переглянулись.

— «Прякинь», - гыкает Алёна.

— И сама не ожидала столь сильного эффекта.

Из «лежанки» появляется рука.

— Хорошо. Больше шутить не стану, - сдавленно заверяют нас.

— Ради всего святого, помогите выбраться!

Брюня - брюнет

Форева - навсегда

Пип-пип - замаскированное ругательство