Новенькая для дикого (СИ) - Стори Милена

— Твои действия отлаженно показывают врёшь или нет. Говоришь, что у меня кровь, но сама на дверь то и дело поглядываешь, - разваливает парень своими словами моё предположение, как карточный домик.

— Ты не прав, - невинно хлопаю глазами.

— Я смотрю на дверь, так как тебе хочу помочь. Зинаида Васильевна недалеко ушла. Успеем позвать её, - обнадёживаю враками своими.

Но знаю, что дикому вряд ли можно помочь. Разве, что отвести к психиатру.

— Отпусти. Я схожу за медсестрой, - рвусь на свободу.

И снова отвратительно получается - силы не равны.

Сдуваю прядь, выбившуюся из хвоста.

Артём видя, что я прекратила попытки сбежать, издевательски проводит по затылку. Демонстрирует мне чистую ладонь.

— Впиталась кровь?

— Получше поищи. С моей стороны она видна, - даю бесплатный совет.

Нехристь.

Хорошо. Хорошо.

Если хочет - кто я такая, чтобы отказывать?

Будем играть по его правилам.

Издеватель сразу помечает, что во мне что-то переменилось и ему это не нравится.

Загадочно обнимаю его за шею.

Мне тоже многое не нравится, но тем не менее терплю.

Заранее прошу прощение у себя за предстоящие бессонные ночи.

Я бы не стала осуществлять эту безумную идею, но другого выхода не вижу.

— Знаешь, Тём, - убавляю громкость голоса. — Можно и попробовать.

— Что? - зачарованно следит за моими действиями.

Наглаживаю крепкие плечи, перехожу ниже. Медленно умираю от стыда, но не сдаюсь.

— Наказание можно попробовать. Ты хотел меня наказать? - обольстительно улыбаюсь.

Настолько разошлась, что у самой душа раз двадцать вылетела. Но я добилась того, что хотела - полной потери бдительности.

Маленькая девочка внутри меня запищала от того, что я придумала.

Вдохнув поглубже, запускаю пальцы в короткие волосы, притягиваю парня к себе ближе.

Прижимаюсь к тёплым губам своими и мысль пролетает - пришёл мой конец. Поступок понятен, как божий день.

Но Артём меня не раскусил?

Святые бублики.

Первый раз в жизни целую парня. И ни простого же...боже. Что творю?

САМА! ПОЦЕЛОВАЛА! ДИКОГО!

И ни в щёчку, ни в щёчку.

Но…

Почему он не отталкивает меня?

Хочу сама отстраниться, смирившись с тем, что ответа не дождусь и не успеваю.

Артём не даёт впасть в истерику и до конца обдумать, что я наделала.

Нежно захватив мой подбородок, углубляет поцелуй. Крадёт удивлённый судорожный вдох.

И лёгкие без спроса заполняет гроза, которая не хочет уходить, как бы я её не прогоняла.

Остаётся для того, чтобы безжалостно выжечь в памяти имя дикого.

Не знаю сколько длилось наше безумство.

Не знаю, так как время перестало для меня существовать.

Но важно одно - я могла таки собраться и прекратить плавиться в его руках.

Сто раз повторив про себя, что он этого заслуживает, выбрасываю колено вперёд.

Прямо, как дедушка учил.

Грабли разжались сиюминутно.

Болезненно застонав, лихо, всея универа, склоняется в «коленолоктевой».

Вытерла губы тыльной стороной ладони, демонстративно проплевалась.

— Ещё раз станешь угрожать, я тебе сильнее врежу. До конца омлет сделаю. Наказывать он собрался. Себя накажи.

Артём выпрямляется, по выражению его лица, догадываюсь - то что было до -цветочки.

Ягодки пошли прямо сейчас.

Я не кричала и не звала на помощь.

Сорвалась и побежала к двери.

И толи я действительно офигенную глазунью умею делать, и Артём побоялся повторить сей опыт. Толи переоценил свои силы и не пришёл до конца в себя.

Не знаю.

Самое важное - я успешно смогла вылететь из зала.

Не нужно мне форма, не нужна еда.

Добежать бы живой до своей комнаты.

Забаррикадируюсь и буду молиться.

Авось «отче наш» спасёт от появления разозлённого демона на моём пороге.

Врезаюсь в кого-то, извинившись, пытаюсь обойти препятствие.

— Варя. Ты как? Варь. На тебе лица нет. Что с тобой? - не даёт отойти Колесникова.

— Он не отпускал к тебе, - оправдывается.

— Придурок Свиридов. Тот, что сказал, что у меня…ну, сама помнишь.

— Не извиняйся. Знаю ты бы помогла. Догадывалась, что тебе не давали. Не знала лишь кто, - замолкаю, увидев, что мы не одни.

Позади Алёны сидит на скамейке кудрявый парень. Синяя майка, чёрные шорты.

Свиридов высокий. Невольно сравниваю его с диким.

Худощавее, но жилистый.

И по наглости вижу, что Алёне, к сожалению, тоже попался тот ещё...перчик.

Отравляет Колесникову зелёными глазищами и не уходит.

Почему?

— Он тебя ждёт?

— Пусть заждётся...Дикой что-то сделал тебе? Варь, насчёт наказания.

Вздрагиваю.

— Обычно за мелкие провинности, заставляют убираться. Поняла? Если Дикой нажалуется, тебя максимум заставят подметать двор, мыть полы, стирать.

— Я примерно и знала, что здесь не отдают одного ученика на растерзание другого.

— Да! Не отдают. Он...? Обманул тебя? Заставил что-то...

— Я его поцеловала.

Алёна, как в стену врезается.

— Не слышу, - трясёт головой. — Прости. Мне показалось или ты...

— Я его поцеловала.

— Он тебя...

— Нет. Я его сама... Того-этого. Алё-на, - застонав, завизжала, запрыгала, но не помогло.

— Что я наделала? Мой первый поцелуй и с диким. Убей меня. Или ударь. Лучше ударь сильнее по затылку, чтобы я забыла, - страдаю.

Колесникова похлопывает успокаивающе по спине.

— Скажи спасибо, что это был дикий. И ты его сама поцеловала. Меня урод этот... - цедит сквозь зубы, убегая глазами к Свиридову.

—...насильно засосал, - передёргивается одноклассница от отвращения.

Неистово трёт губы.

Свиридов опаляет яростью затанцевавшую Алёну.

Он не мог слышать о чём мы говорим - находился достаточно далеко. Но видел, что мы делаем, поэтому танец племён народа «умба-юмба» не упустил из виду.

Алёна не удовлетворившись своими действиями, спрашивает: — У тебя жвачки не завалялась случаем?

— По жвачке Ледов специалист, - припоминаю ошарашено.

23

— Держи ватрушку, - Алёна протаскивает её по столу в мою сторону.

Пододвигает чашку с чаем.

С безразличием посмотрела на пластиковую тарелочку. Вроде бы вкусная сдоба. Пахнет сладко, но аппетита нет.

— Варь, прекрати ты себя изводить. Поцеловала. С кем не бывает?! Дикого кто только не лобызал.

— Спасибо за утешение, - срываюсь.

Но не Алёна же толкнула на его губы. Плохо сформулировалась мысль... Не она как бы виновата.

И я на задворках сознания прекрасно понимаю, но остановить себя не могу.

— Приятно осознавать, что я с общественным унитазом поцеловалась. Нет. Отмотав время назад, я согласна была в тот момент и на унитаз. Всяко лучше чем с ним... - поставив локоть на стол, устало закрываю глаза, облокачиваюсь головой на руку.

— Хорошо, что Артём тебя не слышит, - причмокивает Колесникова. — Представляю, чтобы было...

Мне и представлять не нужно.

Своими глазами видела его гнев, до сих пор коленки дрожат.

— Но что теперь? Голодовку объявить? Ешь. Сладкое классно поднимает настроение.

Поднимаю голову, а Алёна, не теряя больше ни минуты, зверски разрезав отбивную, отправила кусочек в рот.

Ситуация со Свиридовым её, видимо, особо не парила.

Стало завидно.

— Надо помотреть на произошедшее с разных сторон, - говорит Колесникова, когда утоляет первый голод.

Воистину у кого какие тараканы в голове.

По моему мнению, лучше есть меньше, но часто, чем один раз, да так озверело.

Недалеко и до гастрита дойти, придерживаясь режима - один приём пищи за день.

Но кто я, чтобы нравоучать Алёну, решившую получить вместо медленных, но невредящих здоровью результов, быстрые.

— Ты хотела его поцеловать? - ставит в тупик, работая челюстями как щелкунчик из одноименной сказки.

— Эй, Варя? А-у?

— Нет. Разумеется...не хотела, - уверенно заявляю, закашлявшись.