Боги ушли, твари остались - Михаил Владимирович Рогожин

Теперь она шла по улице, совершенно не думая куда. В голове крутилась одна мысль: «Это не я… это просто обширный инфаркт. С каждым может случиться. Особенно в такой ситуации». Оправдание более чем убедительное. Но всё же где-то в глубине души внутренний голос навязчиво твердил: «Это ты его отправила на тот свет и нечего хвататься за общепринятое объяснение».

Чтобы как-то заглушить собственную причастность, Аделия глубоко вздохнула и осмотрелась. Она стояла у входа в зоопарк, стайка ребятишек выстроилась перед ней в очередь в кассу. Смотреть на зверей у неё желания не было. Раз уж она вырвалась на волю, почему бы ей не отправиться в универсальный магазин и не купить себе, к примеру, шляпку. Тем более, что сейчас она совершенно одна и независима, и никто не контролирует её передвижения.

Насчёт этого она ошибалась. От самой гостиницы, стараясь оставаться незамеченным, за ней следовал Альфред. А позади него на малой скорости ехал Ульрих.

Альфред тоже провел беспокойную ночь. В какой-то момент он почувствовал себя ничтожеством. На всём белом свете существует единственная женщина, которая его любит, которая пошла на всё, чтобы увидеться с ним, а он поджал хвост, испугался чьих-то интриг и провокаций. Что с ней будет теперь? Возможно, уже завтра её труп обнаружат в сточной канаве. Аделия — игрушка в чужих безжалостных руках. Он обязан эти руки отсечь, даже если они тянутся из самого Кремля.

С такими чувствами Альфред встретил утро. Первым делом призвал Ульриха.

— Мне нужно срочно найти эту женщину!

— Какую?

— Аделию. Где она?

— Я же вчера докладывал, — вздохнул Ульрих, — высадил их при выезде в город возле такси. А куда они поехали, не знаю.

— Почему не проследил?! — взорвался Альфред.

— Приказа не было, — пожал обиженно плечами тот.

— Да-да, извини.

Альфреду стало неудобно из-за вырвавшихся эмоций. Подошёл к Ульриху, по-дружески положил руку на его плечо.

— Твои усы всегда в курсе всех дел. Придумай что-нибудь.

Толстяк принял извинение, повеселел и довольно ухмыльнулся.

— Куда они поехали не знаю. А вот номер такси запомнил на всякий случай…

Альфред чуть не расцеловал старого вояку.

— Разыщи его немедленно! Хотя постой, поедем вместе. У меня ощущение, что ей грозит беда.

Такси оказалось найти несложно. Их количество сократилось в Берлине до минимума. Шофёр быстро вспомнил, куда отвёз эту нервную парочку. Так Альфред оказался возле гостиницы «Эден». На его удачу, почти тотчас из дверей отеля вышла Аделия. Альфред едва удержался, чтобы не кинуться к ней. Но сдержался.

При виде живой и невредимой, червь сомнений снова влез в его сознание. А вдруг очередная ловушка? Может, она идёт на встречу с какими-нибудь агентами? Ведь Франц уехал в Вену, во всяком случае, так утверждал таксист, отвозивший его после отеля на вокзал. Уехал ли? А может, просто заметал следы?

Так они и шли по Тауэнтцинштрассе. Аделия в надежде избавиться от навязчивой мысли об убийстве, а Альфред, стараясь оставаться незамеченным. Это было непросто, поскольку Аделия подолгу останавливалась возле огромных витрин, изучая не столько выставленные вещи, сколько своё отражение.

Магазины были пусты. Почти все товары отпускались по карточкам. Единственным местом, где еще можно было потратить рейхсмарки, оставался универмаг в конце улицы. В него-то Аделия и зашла.

Альфред, сделав жест рукой, дал понять Ульриху, чтобы тот подождал, и направился вслед за ней. Нашел её в отделе шляпок. Аделия стояла возле большого зеркала и примеряла одну из них. Особенно её занимала вуаль, прикрывавшее лицо почти до губ.

Когда в зеркальном отражении из-за её спины возникло бледное лицо Альфреда, Аделия от неожиданности вскрикнула. Властные руки схватили её за талию и развернули.

В этот момент в универмаге в громкоговоритель объявили воздушную тревогу «Люфтгафер». Завыла пронзительная сирена, посетители и персонал дисциплинированно двинулись к спуску в бомбоубежище. После того как английская авиация разбомбила Майнц, учебные тревоги стали в Берлине обычным явлением. Никто не верил, что самолётам противника удастся долететь до Берлина, но немцы привыкли подчиняться инструкциям.

Залы универмага быстро опустели. Альфред и Аделия продолжали стоять, прижавшись друг к другу, не в силах сделать ни шага.

Сигнал тревоги загудел с новой силой. Альфред первым пришел в себя, взял Аделию за руку и двинулся к лестнице. На этаже не осталось ни души. Проходя мимо отдела готового платья, Аделия резко остановилась.

— Там никого нет, — кивнула она в сторону опустевших примерочных.

Её глаза выражали такой восторг и изумление, возникшие от внезапности встречи, что, казалось, весь мир с сиренами, войнами, толпами исчез, оставив только источник её любви. Альфред ощутил гипнотическую силу её желания и без промедления подчинился вырывавшейся энергии их обоюдных чувств.

Совершенно потеряв ощущение реальности, они скрылись за занавесом примерочной. Чередуя объятия с лихорадочными движениями рук, срывали одежду друг с друга. Малое пространство стиснуло их тела в порыве страсти, и Альфред даже не успел подумать о неизбежной головной боли. А Аделия мечтала лишь о том, чтобы принадлежать ему. Раньше они никогда не занимались этим стоя. Поэтому испытывали новые неожиданные ощущения. Аделия сама запрыгнула на Альфреда и впилась пальцами в его волосы. Он почувствовал себя атлантом, властелином целой вселенной, и в этот момент оба слились в пронзительном экстазе…

Лёгкость, с которой всё прошло, окрылило обоих. Больше уже ничто не сдерживало их порывов. Ни ее воспоминания об изнасиловании, ни спазмы Альфреда. Всё затмили судорожные ласки и желание поделиться восторгом наивысшего блаженства. Энергия, таившаяся столько лет, требовала мощного выброса.

Они не услышали об отмене воздушной тревоги. Не заметили, как секция вновь наполнилась посетительницами. И только после того, как одна из них с платьем в руках приоткрыла занавес, поняли, что не одни.

— О… — молча, воскликнули округлившиеся глаза дамы.

— Да-да, сейчас освободим, — заверил Альфред, прикрывая спиной Аделию.

Они вышли из примерочной на суд восторженно-презрительных взглядов покупательниц.

— И ничего не купите? — кокетливо спросила молоденькая продавщица.

— Вот это платье, — ткнул пальцем Альфред в первый попавшийся манекен.

— Все платья по карточкам.

— Тогда отложите до завтра.

— Его и так никто не покупает, — призналась продавщица.

Аделия старалась ни на кого не смотреть. Не потому, что ей было стыдно, а потому что ни с кем не хотела делиться счастьем, расцветшим в её душе.

В холле гостиницы «Эден» Франц заметил несколько высокопоставленных чинов СС. Возле них крутились штатские с каменными лицами, наверняка сотрудники гестапо.

«Её арестовали…» — подумал он. И не решился подойти к портье. Взял на раскладке «Дас Рейх», опустился в кресло. Перелистывая еженедельник, стал прислушиваться. Эсэсовцы говорили почти шепотом и