Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну ! - Глеб Раздольнов

Лярвин - губернатор любил свою фамилию, презрительно относясь к мнению, что она неблагозвучна для русского уха - вроде и выслушивал непрошенного гостя, но реагировал по-своему - бросал в стену столовые приборы, дубасил набитыми кулаками по мебели из красной древесины и карельской березы, громко отрыгивал лишний воздух, метался по кабинету и привести его в сознание, казалось уже невозможно.

Петр отступился б от своего плана, но отступаться было некуда. Дожидаться, пока фигурант протрезвеет, нет времени. Капитан понимал, что Арутюнов уже прекрасно осведомлен о том, где находится его подчиненный. И если еще не принял никаких мер, то это вовсе не означает, что не проявит себя в ближайшее время. Необходимо торопиться.

Петр тоскливо поглядел на Саврасыча, ища у него моральной поддержки и помощи. Но тот безучастно подпирал плечом платяной шкаф, временами позевывая, прикрывая медвежью пасть циклопических размеров крепкой ладонью, на вопросительный взгляд бывшего коллеги только развел в стороны толстые ручищи.

И тут Смоковницына прорвало:

-Полковник! - не выдержав, заорал он, что было сил, - А ну, прекратить художества! Что вы мне здесь в театр играете? Приведите себя в порядок! Вы военный человек, в конце концов! Отвечайте на вопросы!

Подействовало, как ни странно. Лярвин задумался, сел, установил колеблющийся взгляд на смоковницыной переносице, и повел ладонью в его сторону, знак, видимо, означал приглашение к разговору.

- Полковник, что произошло между вами и инспектором Полтинным около месяца назад, когда вы перестали оказывать видимое сопротивление давлению с его стороны на местные органы власти?

- Че? - полковника аж пошатнуло. Петр повторил еще раз медленнее и доступней.

- Ниче, - сказал губернатор.

- Но вы отстранились от защиты верящих в вас людей! Вы сдали их на откуп Крохобору, почему?

- Сдал? Кого сдал? Я Родину не сдавал! А он сдал! Мерзость! - полковник потянулся за водкой, но Смоковницын быстро отодвинул бутылку.

- Вы позволили инспектору хозяйничать на своем поле, на вас это мало похоже...

- Дай стакан!

- Прекратите, я напомню - вы военный человек, извольте взять себя в руки! Вы знали, что Полтинного уберут?

Лярвин задумался.

- Когда?

- Что когда? - не понял милиционер.

- Когда я знал?

- Месяц назад вы, полковник, знали, что федеральный инспектор будет убит, поэтому устранились от борьбы с ним.

- Капитан! - угрожающе зарычал Лярвин, - Я никуда не устран... - он сглотнул слюну, - не устранялся! Не шей мне мокруху, не пропрет! А этот хрен моржовый мне надоел, да - надоел до синей редьки надоел! А что с ним сделать? Он заказ свыше исполнял, куда его дену? Застебался я с ним здесь, ой, застебался...

Губернатор плавно покачал головой, смежил веки и вдруг затянул во весь голос:

- Ой-то не ве-ечер, то ни ве-ече-ер! Мне-е малым мало спало-ось...

Смоковницын схватился за голову. Все бесполезно. Полковник совковой лопатой копает себе могилу.

- Мне-е малым мало спало-ось, ой-то во сне приведило-сь...

Огромный Саврасыч широко улыбался. В окне плавало хмурое скучное солнце. Смоковницын чувствовал, как от напряжения у него холодеют пальцы. А полковник и не думал завершать демонстрацию певческих навыков.

Петр физически, всеми накачанными мыщцами ощущал, как драгоценные минуты утекают псу под хвост. Капитан знал один способ приведения в чувство пьяного человека, но способ требовал физического воздействия на организм. Клиента следовало хорошенько оттаскать за уши, только хорошенько, чтоб уши опухли. Кровь приливает к голове - мозги очищаются.

Милиционер опасливо покосился на секъюрити и решил, что данный способ непременим. В кармане задребезжал мобильник - прервал размышления.

- Петр Ильич!.. Петька... - раздался сквозь бурю помех ворчливый веселый басок, знакомый донельзя, но на вскидку обладателя его Смоковницын не припомнил.

- Петь, эт я Веня, - тем временем сказал басок, - я тут в говнецо вляпался, вытащи меня!

Смоковницын в смятении разглядывал губернатора. Тот уперся локтями в стол, обхватил красные щеки толстыми ладонями, тянул заунывно очередную строку. Но громкость убавил, подвывал тихонько, что твоя голодная дворняга.

А взгляд - быстрый, осмысленный, Петр подивился вдруг - ни грамма хмеля! Но локоть губернаторский соскочил с края стола, как это часто бывает у неконтролирующих себя в стельку надранных людей, всею тушею Лярвин навалился на стол и моментально уснул, удивительно сразу захрапев протяжными лягушачьими трелями.

- Але! Ты чего молчишь, капитан, - теребила трубка, - хоть кашляни в ответ!

-Какой Веня? - туго соображал милиционер. И вдруг дошло, доехало, прорезало оперативную память - Венька! Блин вареный! Венька! Ты чего живой?

- А че мне,-бурчал плоский динамик, - поддали малехо, да ничего выдрался кое-как, главно - материал сбросить успел, пацанов жаль - всех, паразиты, уложили.

- Знаю, видел, зрел твое искусство, пока не вырубилось оно, - и добавил отстраннено, почти металлически - хорошая шабашка тебе перепала.

Ничего, веселая, спасибочки Евсееву, надоумил.

Евсеев, при чем здесь Евсеев, задумался Смоковницын, Евсеев к операции не имел никакого отношения.

-Алеушки! Веня, подробнее мне пожалуйста выложи про Евсеева, как он тебя достал? Что говорил? Он был-то в засаде сам?

- Да хрен его знает, Петя, кто там был, кто нет, я что всех видел, менты по кустам засели, а я с деревца поливал. Мне вообще -то недосуг, капитан, лясы оттачивать. Я ж говорю - в дерьмо вляпался, не вылезти, за мной опричники скачут и, скорее всего, по спутнику разговор наш с тобою просекают. Так что, брат, я тебя отчасти то ж подставляю. Заглох я, меня бы достать отсюда каким-нибудь макаром, а то сгнию юным, жизни не видевшим. А?

Петр возбужденно зашагал по просторной зале, нужного решения не находилось, стрингер сбивчиво ему наговаривал, как его обнаружить, но Петр понимал - поздно.

Все, что бы он не предпринял, его обойдут, опередят, венино спасение только в быстром перемещении, что, понятно, позволить тот себе не мог. Пешему в третьем тысячелетии далеко не убежать.

Пока он вышагивал решение, губернатор перестал смачно храпеть, поднял голову и совершенно прозрачными, чистыми, как слеза девственницы, глазами вопросительно уставился на Саврасыча. Очевидно, взгляд патрона был понятен охраннику, потому что такой же беззвучный последовал ответ - снова разведенные в стороны толстые руки. Жест, вероятно, им уважаемый.

-Петя, Петенька...- торопил стрингер издалека, - поскорее, говори чего-нибудь, у меня ж и батарея на издохе...

- Двигай в лес, - это все что нашлось сказать у Смоковницына, - беги куда-нибудь. Найди телефон другой, лучше проводной, они в деревнях кое-где остались, звони по известному номеру, понял, да? Коль не понял намекаю, там - крокодилы, псы, шакалы... Ну?

- Петя, чо они-то ко мне прицепились? Я ж не фига не знаю, пленка исчезла, только камера пустая, кто затеял эту ерундень вовсе не в курсах...

- Ты куда звонить понял?

- Да вроде...

- Все. Счастливо. Пока дебила работает я тебе почту скину с руководством... Але?

Похоже, что не скину, решил Смоковницын. Сигнал прервался, характерно хрюкнув, и вежливо проникновенный, а на некоторых растянутых гласных даже сладострастный, женский голосок продекламировал, что абонент временно отключен или находится вне зоны...

Слава богу, что вне зоны, пронеслось у Смоковницына, а то она по нас уже не плачет, а горючими слезами заливается. И тут капитан обнаружил вполне ровно стоящего, равномерно затягивающегося трубкой совершенно трезвого полковника Лярвина.

- Вы господин губернатор, хороший актер, - не выдавая своего изумления произнес Петр.

- Не будем, - сказал Лярвин, - объясните лучше нам, кто вы?

Теперь Петр изумление не стал скрывать. Он даже несколько его приукрасил, поднял больше, чем надо брови, завращал непонятливо глазами и скривил губы в усмешке недоумка.

- Я думал, Игорь Парисыч, вы меня должны знать...

Губернатору наигранная поза собеседника очень не понравилась. Он сверкнул холодно черными зрачками, вздыбилась грудь, но сдержался, не дал волю гневу. А Смоковницын попробовал на вкус содержимое бутылки.

- Вода, - сказал он, - настоящая вода!

- Да, - подтвердили ему, - кипяченая.

- Полковник, вы на диете? Очищаете кишечник? К чему тогда вся комедь? Или все же пьянеете от водопроводной воды? Я в таком случае завидую вам, полковник.

-Бросьте дурить, капитан! Мне угодно знать, какая сука послала тебя сюда. Что ты собрался здесь вынюхивать, кому докладывать?

Ах, вон оно что, разозлился Смоковницын, ну держись правитель! И выпалил одним махом:

- Я обвиняю вас, губернатор, в убийстве федерального инспектора Ивана Исаевича Полтинного! И на это имею соответствующие доказательства. От вас жду соответствующих объяснений.

И губернатор, и туповатый охранник зашлись в хохоте.