Девятый - Артем Каменистый

- Сэр Дан, вам разве ничего этот знак не напомнил?

- Чем-то он меня беспокоил, но так и не понял, чем… - неопределенно ответил я.

- Да уж… с памятью у вас совсем дело худо. Демы таким знаком отмечают свои рассадники.

- Демы?

- Вы и этого не помните?! Однако… Демы - дети могил. Проклятый орден отказников от жизни. Вечная наша заноза. Я в вас поначалу одного из них заподозрил - с них станется попугая приручить, для стража-самозванца. Хотя не уверен, что такую мудрую птицу можно обмануть… Тот парень, что мертвый лежал, - как вы с ним поступили?

- Оттащил от пляжа и закопал среди кустарников.

- Эх…

- Что-то не так?

- Сэр страж, его следовало разрубить на куски, а лучше сжечь до костей. Уж вы-то должны понимать, для чего он там…

- До сих пор не понимаю - не забывайте: я почти полностью потерял память.

- Такое знание потерять грешно… Постойте! - Флорис стукнул кулаком по столу: - Волчьи выкидыши! Получается, они и вас замыслили обратить!

- Не понял?

- Тот парень, он… Эх, все забываю, что с памятью у вас нелады. Расскажу, как оно обычно бывает. Демы среди добычи выискивают особых пленников: с хорошим телом, без болезней и уродств, крепких, с головой светлой, духом ярких. Самых лучших выбирают, понимаете? Пытками и своей противоестественной ворожбой убивают душу - бедолага превращается в куклу без разума. Потом отвозят оболочку к рассаднику - вроде того острова. Оставляют на берегу или, поговаривают, иной раз в воду бросают: слишком страшно приближаться даже им бывает. Ночью выходит из пещер тамошняя погань разная и вытаскивает его, а потом - на черный алтарь. У такой добычи особая задача: из нее обращенного делают - сразу высшего, а может, и того хуже… Получается, вам тоже плохую участь готовили, да не получилось у них душу вытравить - только память и покалечили. Ох, и трудно, наверное, будет это лечить - демы свое дело знают… верблюжьи плевки… Поняли, почему того парня сжечь следовало или на куски изрубить?

Если откровенно, я, понимая все эти частности, не мог понять цельной картины: что здесь вообще происходит? Но ответ давать надо - иначе даже благодушно настроенный Флорис начнет подозревать, что эти странные демы сделали из меня бесполезного дебила.

А еще меня очень порадовало, что носитель, который я занял, по-видимому, на тот момент был уже пустой оболочкой - после пыток и неких негуманных манипуляций в нем не осталось разума. Я, может, и бессовестный человек, но мысль о том, что забрал тело у хорошего парня, временами угнетала.

- Понимаю. Рубить мне нечем было, а огонь развести непросто. Да и не помнил… Я, если честно, совсем тогда потерянный был.

- Остров тот велик был?

- Да нет.

- И как же ночь пережили?

- А никак. Вечером на меня напал медведь - мне удалось его убить. Собрался жаркое на углях приготовить, а он вдруг поднялся и пошел на меня. Пришлось мне вплавь оттуда удирать…

Флорис расхохотался и зычно объявил:

- Сэр страж, попав в рассадник демов, голыми руками убил медведя, но не успел его зажарить до полуночи - тот вдруг восстал прямо на вертеле и был при этом очень недобродушен. Пришлось сэру стражу срочно плыть по морю к нам в гости, причем без корабля, да еще и в потемках.

От дружного хохота в окнах завибрировала пленка. Странно - мне почему-то ни разу не смешно было, особенно когда вспоминал, как смердело из окровавленной пасти. Очевидно, местный юмор имеет свою специфику, мне непонятную.

Или не верят?!

Но слова Флориса убедили, что в этом ошибаюсь:

- Не будь вы стражем, ни за что бы в такое не поверил, но про вас и не то слышать доводилось. Спасибо, повеселили от души. Хотелось бы самому это увидеть - после такого уж точно будет что вспомнить в старости, если вдруг доживу до нее. Вы его на уголья, а он, значит… Ой, не могу! - Флорис опять расхохотался.

Я через силу улыбнулся, делая вид, что мне тоже очень весело это вспоминать. Рыцарь, склонившись, тихо произнес:

- Ребятам не рассказывайте, что парня того и медведя не упокоили. Я-то с пониманием: как-никак, память вам отбило, но вот они огорчатся и озадачатся - уж больно чудно для стража такое дурное творить. И про то, что демы из вас чуть обращенного не сделали, тоже молчите - люди шарахаться начнут. Народ у нас простой и темный - верят, что от детей могил возврата не бывает.

- Спасибо, сэр Флорис, прислушаться к советам образованного человека всегда полезно.

- Откуда знаете, что я образован?

- Сами только что сказали, что с пониманием относитесь к факту потери памяти и последующих странных поступков. И предупредили, что остальные ваши люди не столь просвещенны - могут не понять. Да и встречу нашу первую помню - язык, на котором вы ко мне обратились, далеко не все знают.

- Вы про язык стражей? Ну так не думайте, что я такой уж шибко умный: на нем, кроме стражей, никто и не говорит. Так… отдельные словечки среди студентов ходят, и мало кто понимает, что они значат. Я вот совсем не понимаю, что вам сказал.

- Но как же тогда поняли мой ответ?

- А я его и не понял. Я на реакцию вашу смотрел - вы очень удивились, когда услышали, и не мешкали с ответом: четко сказали, уверенно, со знанием. Погань удивляться не умеет, да и не может знать языка стражей. А с остальным тоже просто - два года при университете состоял, пока отца не схоронили. Тогда только за меч всерьез взялся и к королю на службу пошел.

Ну что ж… количество предоставленных мне роялей опять сократилось… Я-то думал, что меня выручило знание латыни, а вот как, оказывается… Ответь я ему на чистом монгольском, он бы не сомневался, что это и есть секретный язык стражей: главное - вид при этом уверенный должен быть. Так что наследие римлян из списка крупногабаритных музыкальных инструментов вычеркиваем - спасло меня не оно… или не совсем оно. И что у нас остается в кустах? Только странный попугай, благодаря которому меня сочли стражем. Но еще не известно - к добру это или наоборот, так что…

А еще, получается, сэр Флорис не столь уж и умен, раз на "homo sapiens" купился. Слишком доверчив… Хотя… дитя своей бесхитростной эпохи…

Флорис тем временем подозвал ту самую стройную "официантку", указал на мою посуду:

- Подливай сэру стражу - ему можно. А вот остальным хватит - и мне тоже.

- Почему хватит? - не понял я.

- Да дело у нас еще есть… до рубки дойти может… не надо во хмелю за оружие браться. Видели ведь, что с Напой приключилось? Разорили подчистую… Сэр страж, вы, наверное, подзабыли, но побережье это все под поганью давно - самое что ни на есть древнее поганое место. И мы посредине. Такие вот дела…

Я понятия не имел, о чем он говорит, но молчать не стоит - отделываясь неопределенными словами, можно создать впечатление, что хоть частично разбираешься в происходящем: прослыть дураком - последнее дело.

- Да уж… не повезло вам с этим…

- Вот и я о том же - будто в гнездо осиное влезли, в самую середину, и прячемся тут. Погань ведь к границам своим жмется, где добычи побольше: здесь обычно тишь и благодать. Только мы ведь высадились еще прошлым годом - даже поля расчистили и озимые успели посеять. С тех пор огораживаемся здесь, ждем королевского маршала с войском и отряд церковников обещанный. А ни души пока не пришло - вообще никого: вы - первый, кого увидели. Я уж обрадовался - решил, что с вестями вас прислали, да и попугай ваш не лишним будет: для поиска логова очень полезная птица. Погань чует лучше всех - шипит на нее из большой дали, будто болотный змей за хвост пойманный. А то ведь кончилась у нас спокойная жизнь: полезла на нас погань. Уже шесть деревенек разорила подчистую. У них десятка четыре мелких при бурдюке упитанном - не выстоять там против них было. Вот и приходится народ спешно в Талль прятать - видите ведь, как здесь многолюдно стало? Шайка эта нам здесь не страшна, но вот округу они держат крепко. Пахать не сможем мы больше - считайте, в осаде теперь. Надо бы логово их выследить, да только как попало они его мастерить не будут, а на серьезное дело у меня воинов не хватит. Вот и получается, что им не достать нас, а нам - их. Только вот они подмогу получать могут, да и в деревеньках тех пойманный народ опоганили или на бурдюк пустили, а нас ведь больше не становится. Не станут они терпеть такое в гнилом сердце земли своей - начнут всерьез доставать рано или поздно. Сгинем все, если помощи не будет. Замыслил вот попробовать их пощипать. Нас король сюда не одних прислал - ссыльных еще ватага есть: иридиане. Вера у них умеренно-еретическая, но с полезным зерном: погань от правильного отделяют. Убрали их сюда, под надзор церковный, только вот не получилось никакого надзора - убили нашего священника по зиме, с тех пор никто им не указ. Напа почему разорена, и еще четыре их деревеньки? А потому, что отказались они в Талль уходить - так и сидят на задах, о чуде молятся. Своих я после первого случая сразу укрыл, а их - никак… Сгинут все - не верю в чудо я. Зато в сталь добрую верую - она такому делу всегда поможет. Убежище у погани недалеко от Напы - не спешили они там, как Цезер говорил. А ведь рядом с ней главная деревня иридиан - Анеш. Дорога хорошо набитая - думаю, погань не совсем уж слепая и все это приметила. Не сегодня, так завтра на Анеш пойдет.