Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Евангелие от Пилата - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Евангелие от Пилата - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Читать онлайн Евангелие от Пилата - Эрик-Эмманюэль Шмитт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 37
Перейти на страницу:

Я увидел женщину на осле. Это была очень красивая зрелая женщина с тонкими губами, изящными скулами, точеным носиком. Таким лицом никогда не устанешь любоваться.

Каиафа прошептал:

– Мария из Магдалы.

Я с восхищением разглядывал ее. В ней ощущалось благородство: высокий ровный лоб, простая, но красивая прическа: тяжелые черные волосы были перекинуты через левое плечо и ниспадали ей на грудь. Она сидела на осле, но была воплощением царственности.

Каиафа оторвал меня от созерцания Марии. Он сообщил мне, что она блудница из северного квартала.

К ней стали сбегаться женщины, словно привлеченные исходившей от нее силой.

– Я видела его! Я видела его! Он воскрес.

Темноволосая женщина произносила эти слова жарким низким голосом, столь же чувственным, как и ее черные глаза и длинные трепещущие ресницы.

– Радуйтесь. Он воскрес. Где его мать? Я хочу говорить с ней.

Люди расступились.

Из бедного глинобитного домика вышла пожилая крестьянка. На ее лице отражались все тяготы жизни, проведенной в работе, усталость от тяжело прожитых лет. Глаза ее распухли от недавних слез. Эта старуха только что потеряла сына, обреченного на унизительную пытку, но находила силы, чтобы радостно принять тех, кто шел к ней.

Блудница пала перед ней ниц:

– Мария, твой сын жив! Я не сразу узнала его. Голос был мне знаком, глаза тоже. Но на нем был капюшон. Поскольку все, о чем говорил незнакомец, находило ответ в моем сердце, я приблизилась к нему. И тут же его узнала. Он сказал: «Иди к братьям моим и скажи им: восхожу к Отцу моему и Отцу вашему и к Богу моему и Богу вашему». Твой сын жив, Мария! Он жив!

Старая женщина не шелохнулась. Она молча слушала Марию Магдалину. Она не испытывала облегчения, а казалась подавленной новым грузом, обрушившимся на ее плечи. Мне подумалось, что она сейчас упадет.

Потом из-под иссохших покрасневших век выкатились две слезы. Так уходила, изливалась ее печаль. Но из ее горла не вырвалось ни единого рыдания. Только свет в ее глазах изменился, жизнь вернулась к ним, и теперь они сверкали на старом морщинистом лице, преображая его, словно Марию ослепила прекрасная, великая любовь к сыну. Она сияла, как заря над морем.

Каиафа с силой сжал мою руку, и мне показалось, что он укусил меня.

– Мы пропали!

У меня не было сил ответить. Я расстался с ним и вернулся к себе во дворец. Что-то так взволновало меня на этой площади, что я не смог доверить ему и признаюсь только тебе: в этой старой еврейке я на мгновение узнал нашу мать.

И это воспоминание гложет меня. Я продолжу свой рассказ позже. Иудея кружит мне голову. Прими любовь своего брата и береги здоровье.

Пилат своему дорогому Титу

Мое назначение на пост прокуратора Иудеи больше похоже на ссылку. Я бьюсь за то, чтобы люди уважали Рим, но, если сказать правду, силы мои направляет в большей степени тоска по родине, нежели долг. Я тоскую по Риму. Мечтаю вновь жить там. Иногда это желание лишает меня сил. Все чуждое, иное подавляет, удивляет меня и кажется мне варварством. Мне хочется забиться в раковину, спрятать голову в колени, засунуть большой палец в рот и вернуться в чрево города волчицы. Когда на меня накатила эта волна, отбросив в прошлое, я тут же оборвал рассказ. Я подавлен, мне не хватает моего родного города, моей матери. Город живет, а мать умерла, но я скорблю по обоим.

Чтобы успокоиться, я разбудил Сертория, своего врача. Он долго массировал меня. От его подмышек пахло сухим сеном, и, как ни странно, этот пряный запах успокоил меня. Он заставил меня рассказать о своем недомогании и выслушал со спокойным выражением лица, обычно присущим ученым. Чуть прищуренные глаза, поджатые губы, легкие покачивания головы, выражающие согласие и поддержку. У Сертория дар принимать и поглощать мои мелкие неприятности. Он внимательно выслушивает все, что я говорю, и может наделить смыслом самые мельчайшие детали. Он смирил мой дух, успокоил мое тело, умастил его благовониями. Когда я смотрел ему вслед, на его лысый череп, на начинающие сутулиться плечи, то понял, что мой врач тоже подчиняется закону времени и распада тела, и полностью успокоился.

Я снова взял перо, чтобы закончить рассказ об этом утомительном дне.

Итак, я расстался с Каиафой в момент, когда Мария из Магдалы вошла в Иерусалим, чтобы возвестить о воскресении Иисуса.

С этого момента у меня не осталось иллюзий: если можно было отмахнуться от рассказа Саломеи, то подтверждение Марии из Магдалы могло раздуть слухи. Из уст в уста, от женщины к женщине история неслась по Иерусалиму. Конечно, виноваты были не только женщины. Они способствовали быстрейшему распространению слуха, хотя им меньше доверяли.

Когда во второй половине дня в Иерусалим ворвались двое мужчин и, в свою очередь, стали уверять, что видели Иисуса, я понял: ситуация необратимо изменилась. Придется собрать все силы, чтобы справиться с врагом, который задумал весь этот гигантский обман.

Я удалился на самый верх крепости Антония. Мои шпионы доложили мне о речах этих двух пришельцев.

Я разложил все детали по полочкам. Каждое событие было знаком; надо было найти за этими знаками связующую мысль, для меня неуловимую.

Мужчины говорили практически то же самое, что Саломея и Мария Магдалина. Они покинули Иерусалим после пасхальных торжеств и возвращались к себе домой. Близилась ночь, когда они подошли к Эммаусу. И увидели человека в капюшоне, сидевшего на обочине дороги. Он присоединился к ним. Они его не знали, но что-то в его облике показалось им знакомым. Они разговорились. Оба паломника поделились с незнакомцем своими надеждами на Иисуса и сказали, как были огорчены его казнью. И тогда странник вошел вместе с ними на постоялый двор Эммауса и сообщил им, что они не должны испытывать печали и чувствовать себя покинутыми, потому что учитель по-прежнему находится среди людей. И при свете масляных ламп они узнали его. Иисус попросил их вернуться в Иерусалим и провозгласить радостную весть. Затем он исчез, но они даже не заметили как.

Первое, что показалось мне крайне подозрительным, было слишком точное совпадение рассказов. Мой дорогой брат, ты прекрасно знаешь тщеславие человеческой натуры: нам известно, что свидетели не видят вещи одинаково и рассказывают о происшедшем всегда по-своему. Я считаю, что несовпадения, странности, даже противоречия в показаниях и есть единственные признаки их истинности. Здесь полная идентичность рассказов попахивала ложью. Кто-то велел лжесвидетелям дословно заучить рассказ и хотел тем самым создать иллюзию правды.

Мне оставалось найти того, кто стоял за всем этим. И в этом, мой дорогой Тит, твой брат показал себя во всем блеске. Сравнивая улики, я заметил руку, действующую из тени. Саломея якобы видела Иисуса у входа в малый дворец Ирода. Мария Магдалина встретила его в садах Ясмет, на угодьях, принадлежащих семье Ирода, где он охотится, когда живет в Иерусалиме. И наконец, у Эммауса располагается любимая летняя резиденция царя. Ирод, Ирод, Ирод! Именно он замыслил этот заговор.

Сомнения отпали, и я в сопровождении манипулы прибыл в малый дворец Ирода.

Хуза, управляющий Ирода, не сумел скрыть ни удивления, ни страха, когда увидел меня. Его рот скривился, от щек отхлынула кровь. Он стал придумывать объяснения, пытаясь помешать мне проникнуть во дворец.

– Царь почивает. Он недавно вернулся с охоты. Он праздновал и пил…

– Не сомневаюсь, дорогой мой Хуза, что в данный момент Ирод пьян. Разбуди его, облей, если надо, водой – он терпит воду лишь на улице – и объяви о моем приходе.

Хуза исчез. Я услышал ворчание, потом вопли в глубине дворца. Наконец появился Хуза, распахнул передо мной бронзовые двери зала приемов.

– Пилат! Друг мой, Пилат! У тебя самые красивые пряжки во всей Римской империи!

Бледно-зеленый Ирод возлежал в глубине зала на множестве подушек, словно устрица в открытой раковине, и приветственно размахивал руками.

– Пилат! Пилат! От тебя пахнет лучше, чем от женщины! Кожа у тебя нежнее, чем у любой блудницы! Как же должен любить тебя Тиверий!

Я давно привык к двуличию Ирода, к его шумным чрезмерным похвалам с намеками на любовную жизнь, к открытому двуличию, чисто восточному и цветистому в словах. Лицемерие стало его сутью: он пытался показать мне, что рад видеть меня, что принимает меня с открытым сердцем.

– Вы просто очаровательны, вы, римские чиновники. Поглядите на этого сердцееда. Выбритое лицо, подрезанные и завитые горячими железными щипцами волосы, безволосые руки и ноги, умащенное и надушенное тело. Мне говорили, Понтий Пилат, что ты моешься каждый день! Ежедневно, разве такое возможно? Какая восхитительная утонченность! Уверен, твоя супруга, очаровательная Клавдия Прокула, должна радоваться, что имеет гладкого, как галька, мужа! Счастье, что она не вышла замуж за одного из нас. Она бы лишилась чувств, так мы воняем… Особенно я, ведь я не в ладах с водой. Спроси у Иродиады, моей старой обезьяны!

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 37
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Евангелие от Пилата - Эрик-Эмманюэль Шмитт торрент бесплатно.
Комментарии