Неизвестная книга наркома внутренних дел Н. И. Ежова - Олег Борисович Мозохин

дважды. О факте второго свидания БУХАРИНА и КАМЕНЕВА и новых переговорах между ними я узнал от самого БУХАРИНА или от Е. ЦЕТЛИНА. Это второе свидание произошло уже после того, как руководству партии стало известно о первой встрече между БУХАРИНЫМ и КАМЕНЕВЫМ. Тему и содержание этих вторичных переговоров я теперь не помню, но речь шла о блоке.

…Наконец, я вспоминаю об одном личном письме КАМЕНЕВА БУХАРИНУ, которое БУХАРИН имел от него еще до “беседы” (письмо было отправлено КАМЕНЕВЫМ, если не ошибаюсь, из Калуги, где КАМЕНЕВ находился тогда в ссылке). Письмо было коротенькое и содержало в себе, в частности, удовлетворение КАМЕНЕВА статьей БУХАРИНА по литературе /кажется, статья была о ГОРЬКОМ/, содержавшей скрытые выпады против партийного режима, КАМЕНЕВ писал, что он “понял хорошо эту статью и о Горьком, и о прочем”.

Фундамент блока правых с зиновьевцами был заложен, таким образом, в беседах БУХАРИНА с КАМЕНЕВЫМ».

(Из показания Д. МАРЕЦКОГО от 10 марта 1937 года).

Наряду с правым центром основную роль в антипартийной, а затем и в антисоветской деятельности бухаринцев-рыковцев играла так называемая «бухаринская школка[35]» – группка молодых буржуазных интеллигентов – выходцев из партии кадетов и других буржуазных партий, воспитывавшихся БУХАРИНЫМ еще с 1920–1921 гг. в духе борьбы с ленинизмом. Вот что говорит об этой группке в своих показаниях Рыков:

«Наиболее многочисленной и влиятельной в составе организации правых была т. н. “школка” БУХАРИНА. Это была группа людей, очень квалифицированных в отношении начитанности и образования, прочно спаянных многолетней связью друг с другом, издавна воспитанных БУХАРИНЫМ в духе его антиленинских взглядов. Так как влияние на них БУХАРИНА было очень велико /недаром они называли его “Учителем” /, то их участие в нашей борьбе против ЦК считалось столько же прочным, как и самого БУХАРИНА».

(Из показания РЫКОВА от 16 июня 1937 года).

На всем протяжении борьбы правых против партии и Советской власти бухаринская «школка» в лице ее участников – СЛЕПКОВА, МАРЕЦКОГО, РОЗИТА, НЕСТЕРОВА, АСТРОВА, ПЕТРОВСКОГО, КУЗЬМИНА и АЛЕКСАНДРОВА – играла

роль передового фашистского отряда бухаринско-рыковской антисоветской организации, инициатора и проводника «теории» и практики капиталистической реставрации – антисоветского переворота, террора и т. д.

На следствии РЫКОВ показал:

«Надо сказать, что “школка” БУХАРИНА была своеобразной лабораторией, в которой в самом начале формировались наиболее крайние контрреволюционные взгляды. Так, террористическое выступление РАДИНА в моем секретариате, кажется, еще в 1929 году, было результатом разговоров о терроре в “школке”, с которой он был тесно связан. В “школке” же еще в 1930 году начаты были разговоры и обсуждались планы “дворцового переворота”».

(Из показания РЫКОВА от 16 июня 1937 года).

«РЫКОВ в тот период, помню, в 1928–29 гг. говорил мне, что у Бухаринской школки нет “нутряного аппетита к борьбе с капитализмом”. Понимать прямо я должен был это так, что бухаринцы – верные союзники за наши конечные цели».

(Из показания НЕСТЕРОВА от 4 февраля 1937 года).

Правые постарались рассадить участников бухаринской «школки» на видных участках главным образом идеологического фронта – в редакциях «Правды», «Большевика».

Другая группа правых во главе с ТОМСКИМ вела подрывную деятельность в профсоюзах, группируя враждебные социализму тред-юнионистские[36], антиленинские элементы.

Об этой профсоюзной группе правых РЫКОВ показывает:

«Что касается другой составной части организации правых, а именно группы ТОМСКОГО, то характеристикой для этой группы, еще в период жизни ЛЕНИНА, была борьба с партией за влияние на рабочих и перенесение в условия диктатуры пролетариата тех же взглядов на отношение рабочих к труду и его производительности, борьбе за величину заработной платы, на отношение к специалистам и администрации фабрик и заводов, какие имеют место в капиталистических странах. Именно на такого рода позициях группа профессионалистов спаялась в очень дисциплинированную организацию людей, хорошо знавших друг друга. И неслучайно, что эта группа целиком и с большой решительностью вошла в 1928 году в состав контрреволюционной организации правых. Это вытекало из всех более ранних политических тенденций этой группы, ибо борьба за такое же отношение к социалистическому хозяйству (зарплата, администрация, специалисты, соцсоревнование и т. д.), какое имеет место в отношениях между профсоюзами и капиталистическими предприятиями, является ярким проявлением буржуазно-реставраторской идеологии».

(Из показания РЫКОВА от 16 июня 1937 года).

«Если взять “профсоюзную линию” организации, то здесь дело обстояло так: как известно еще после дискуссии с троцкистами о профсоюзах, ТОМСКИЙ и его ближайшие единомышленники подготовляли сговор против партии с так называемой рабочей оппозицией, всячески поддерживая ШЛЯПНИКОВА и его группу в профсоюзах, прикрывая также антипартийные выступления РЯЗАНОВА. В связи с этим я хочу заметить, что уже на этой, наиболее ранней, стадии нашей борьбы против партии достаточно четко обозначалась линия на консолидацию всех антиленинских сил партии, линия, получавшая в последующие годы наибольшее развитие.

Уже на IV съезде профсоюзов (1924 г.) со стороны ТОМСКОГО и других была прямая попытка использовать профсоюзы в борьбе против линии партии, выразившаяся в провале предложений ЦК, за которые на фракции съезда выступал ЛЕНИН.

С возвращением ТОМСКОГО в профсоюзы, начался усиленный подбор своих людей и расстановка их на важнейшие посты. Обработка людей и их воспитание велось под флагом особой роли профсоюзов и необходимости придать им наибольшую самостоятельность, против “некомпетентного” вмешательства ЦК в вопросы регулирования труда и рабочего законодательства. За этим, конечно, скрывалась особая, оппортунистическая линия ТОМСКОГО и нас – его ближайших единомышленников – по всем кардинальным вопросам политики партии. Таким образом к 8-му съезду профсоюзов образовалась оформленная антипартийная профсоюзная группа, будущее ядро антисоветской нелегальной организации правых, в составе ТОМСКОГО, меня – ШМИДТА (я был тогда народным комиссаром труда и членом президиума ВЦСПС[37]), МЕЛЬНИЧАДСКОГО, ДОГАДОВА, ФИГАТНЕРА, УГАРОВА Ф., ГИНЗБУРГА Льва, другого

ГИНЗБУРГА, ЛУГОВОГО, ИВАНОВА Николая, ЧЕРНЫШЕВОЙ Ольги, КОРОЛЕВА П., ПАВЛОВА, ЛЕНОВ Ивана, ЯГЛОМА, НЕМЧЕНКО и УДАРОВА».

(Из показания ШМИДТА от 23 февраля 1937 года).

«Правые группы были насаждены также в московской партийной организации, в ряде советских хозяйственных и, в частности, земельных органах. Несколько слов я хочу еще сказать о построении организации правых. Принцип ее устройства был таков: каждый член центра руководил определенной группой, совершенно самостоятельно.

Работа в центре была распределена следующим образом: РЫКОВ руководил группой правых хозяйственников.

БУХАРИН – группой правых экономистов, историков и коминтерновских работников.

ТОМСКИЙ – правыми в профсоюзах.

УГЛАНОВ – московской группой правых.

А. П. СMИPHОB – правыми группами в Наркомземе и Наркомснабе».

(Из показания КОТОВА от 5 февраля 1937 года).

Наряду с организацией этих групп правые особенно глубоко законспирировали некоторых наиболее видных участников своей организации, имея в виду дальнейшее развертывание антисоветской работы. К числу этих скрытых правых