Неизвестная книга наркома внутренних дел Н. И. Ежова - Олег Борисович Мозохин

и японскому правительствам, вели активную шпионскую работу. Вот что сообщили участники военного центра на суде о своей шпионской деятельности:

«Я сообщил фон ЦУЛЛЕРУ данные об организации нашей дивизии, об организации войск, о дислокации войск в пограничных округах, все это является вопросами секретными».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО, стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 21).

«…Я опять повторяю, что это можно квалифицировать и должно квалифицировать как шпионскую деятельность».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО, стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного Суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 26).

«…В 1933 году генералу БОКЕРБЕРГУ было разрешено посетить ряд наших артиллерийских и авиационных заводов… Хотя я не имел никакого права, но сообщил генералу БОКЕРБЕРГУ при посещении им этих заводов об их производительности».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО, стенограмма судебного заседания Специального присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 27).

«…Основные шпионские данные центр передавал при официальных встречах».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО, стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 г., стр. 35).

Одновременно участники военного центра готовили террористические акты против руководителей партии и правительства.

По этому поводу ТУХАЧЕВСКИЙ показал:

«…ПРИМАКОВ в 1933–34 годах, когда я вовлек его в организацию, говорил мне, что ТУРОВСКИЙ вместе со ШМИДТОМ готовит на Украине террористический акт против ВОРОШИЛОВА. В 1935 году ПРИМАКОВ сообщил, что в Ленинграде он готовит террористическую группу против членов партии и правительства, в первую очередь против ВОРОШИЛОВА. Наконец, “дворцовый переворот” можно считать также террористической организацией».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО, стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 г., стр. 33).

Это же подтвердил участник военного центра ФЕЛЬДМАН:

«…ТУХАЧЕВСКИЙ мне сообщил в 1936 году, что во исполнение директивы ТРОЦКОГО о применении террора, в частности в отношении ВОРОШИЛОВА, он дал такое задание ПРИМАКОВУ в 1935 году».

(Из показаний ФЕЛЬДМАНА, стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 г., стр. 91).

По директивам объединенного троцкистско-бухаринского антисоветского центра между участниками военного центра было проведено своеобразное разделение труда: одни готовили террористические акты, другие подготовляли вооруженные антисоветские восстания и вели вредительскую работу в Красной армии. Вот что показывает по этому вопросу ПРИМАКОВ:

«…Я имел следующую основную установку: до 1934 года я работал главным образом как организатор над собиранием троцкистских кадров. В 1934 году я получил установку от ПЯТАКОВА порвать связи с группой ДРЕЙЦЕРА и старыми троцкистами, которым поручена подготовка террористических актов, а мне самому подготавливать в том округе, где я буду работать, поднятие вооруженного восстания, которое будет вызвано либо террористическим актом, либо военным действием. Эта задача была мне поручена. Эту задачу военно-троцкистский центр считал очень важной, и мне эта важность была подчеркнута. Мне было сказано, чтобы я порвал личное знакомство со старыми троцкистами, с которыми я был связан. Вот причина, почему я отошел от группы ДРЕЙЦЕРА, вот почему я работал над той задачей, которая была мне поручена».

(Из показаний ПРИМАКОВА, стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 79–80).

Участники военного центра активизировали свою вредительско-пораженческую деятельность в Красной армии по прямым директивам германских, польских и японских фашистов, их наемника ТРОЦКОГО. По этому вопросу ТУХАЧЕВСКИЙ показал:

«…В 1933–34 годах РОММ подтвердил мне, что фашизм поддерживает ТРОЦКОГО, а посему последний требует активизации нашей работы, особенно в области организации вредительства и террористической деятельности в армии».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО. Стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 30).

Об этом же говорит в своих показаниях КОРК:

«…С осени 1931 года, когда я начал свою работу в этой контрреволюционной организации, первой задачей моей было то, чтобы понизить боеспособность армии и вторая – это начавшаяся вредительская деятельность по подрыву боевой мощи Красной армии».

(Из показаний КОРКА. Стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 53).

То же подтверждает участник военного центра ЯКИР:

«…Мы приняли на себя подготовку поражения Красной армии.

Третий момент подготовки поражения Красной армии, указанный мне ТУХАЧЕВСКИМ, был вопрос об организации вредительства как в боевой подготовке, так и в материально-техническом вооружении Красной армии.

…В соответствии с указаниями и планом ТУХАЧЕВСКОГО была проведена вредительская работа».

(Из показаний ЯКИРА. Стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия Верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 г., стр. 6–7).

Фашистские заговорщики «рассчитывали своими предательскими действиями, прямой изменой, вредительством в области технического и материального снабжения фронта и в деле руководства боевыми операциями добиться в случае войны поражения Красной армии на фронтах и свержения советского правительства».

(Из приказа народного комиссара обороны СССР от 12 июня 1937 года).

По всем вопросам вредительско-пораженческой деятельности в Красной армии руководители военного центра непосредственно сносились с генеральными штабами фашистских государств. С ними они обсуждали вопросы о том, где и каким образом надо будет открыть фронт Красной армии для успешного вторжения фашистских войск и поражения Красной армии. По этому вопросу ТУХАЧЕВСКИЙ на суде показал:

«…ТРОЦКИЙ тогда ставил передо мной задачу активизировать сколько возможно [эту] работу.

В соответствии с установками ТРОЦКОГО о том, что нужно установить связь с германским генеральным штабом, я в Лондоне в 1936 году вел разговор с генералом германского генерального штаба РУМШТЕДТОМ. Он мне передал, что ему известно, что я возглавляю заговор и(?) что он имеет поручение поговорить со мной. Я сказал, что действительно заговор существует и что я его возглавляю, и поставил вопрос РУМШТЕДТУ, где будут выступать главные германские армии, сославшись на директиву ТРОЦКОГО об организации поражения там, где будут действовать германские армии».

(Из показаний ТУХАЧЕВСКОГО. Стенограмма судебного заседания Специального судебного присутствия верховного суда Союза ССР от 11 июня 1937 года, стр. 31).

Материалы к главе I раздел III. Троцкисты-зиновьевцы и бухаринцы-рыковцы в 1928–1934 гг. (III этап)

п. 3. Контрреволюционная деятельность бухаринцев-рыковцев и образование правотроцкистского блока.

Открытое выступление правых против партии большевиков относится к весне 1928 года. Именно в это время, когда резко сказалось сопротивление классового врага социалистическому наступлению, БУХАРИН, РЫКОВ, ТОМСКИЙ, ШМИДТ и УГЛАНОВ вместе с группой своих сторонников начали борьбу против генеральной линии партии.

Пробным шаром для правых послужило письмо тогдашнего заместителя Наркомфина ФРУМКИНА в ЦК ВКП(б), в котором ФРУМКИН требовал снизить расходы на капитальное строительство, прекратить развитие колхозов и совхозов и