Месть Монтесумы - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Способ путешествия небыстрый, но безопасный. Из Куэрнаваки он поехал местным рейсом до Куаутлы, сойдя с автобуса в деревушке Кокойок вскоре после полуночи. Селение мирно спало, только перед входом в бар горел единственный фонарь, под которым сидел на стуле единственный человек, выпивая в одиночестве, зато чуть дальше в сторону манила путника россыпь огней «Асиенды Кокойок». В ее-то сторону и двинулся шаркающей походкой крестьянин Антонио – пока не скрылся из виду возможных деревенских наблюдателей. Вода на фермы подавалась по оросительному каналу, и дорога пересекала его темные воды по мостику. Под ним-то и укрылся Антонио, а вскоре оттуда вышел на дорогу турист-гринго Тони. Чистые ноги хлюпают в мокрых сандалиях, крестьянское одеяние, шляпа, мачете и картина спрятаны в авиасумку. Расправив плечи, Тони решительным шагом приблизился к узорчатой железной арке ворот, небрежно помахав рукой в ответ на салют охранника.
Внутри господствовала роскошь. Современный отель выстроили вокруг древней сахарной асиенды – ряда архаичных зданий с толстыми стенами, возведенными еще в шестнадцатом веке. Арочные акведуки по-прежнему несли над землей тихонько журчащую воду, на фоне темного камня стен сияли розовые цветы джакаранды, освещенные замаскированными светильниками. Тони выбрал дорожку, шедшую прочь от главного здания в окружении ровной травки и ароматов цветущего сада. Изрядную часть дня, пока транспорт нес его ближе и ближе к Мехико, находящегося в каких-то пятидесяти милях отсюда, Тони все отчетливее и отчетливее ощущал присутствие полиции и мрачную участь, которую та ему уготовала. Даже в своем пасторальном обличии он с опаской посматривал на любого блюстителя порядка, а уж снова превратившись в янки, проникся немалым страхом. Одна лишь мысль о ярко освещенных вестибюлях и рентгеновских взглядах клерков повергала его в трепет. Соунз сказал, что будет в каком-то там casita семь, так что Тони принялся исследовать обширную, запутанную территорию, высматривая нечитабельные номера на дверях. В конце концов неизбежное случилось. Когда Тони зажег спичку, чтобы прочесть крохотную табличку, из-за угла вышел человек в форме.
– Не могу ли я вам помочь, сэр?
Жаркая волна ужаса немного схлынула, когда Тони осознал, что форма принадлежит не блюстителю порядка, а служителю отеля, снова наклонился вперед, поскольку при неожиданном появлении качнулся назад. Спичка догорела, Тони выронил ее со сдавленным проклятием. Служитель все ждал. Покачивание и ворчание навеяли воспоминания о вчерашнем состоянии, и Тони сразу принял новую маскировку.
– Коман… комнату не могу найти… ходил вот в бар, а обратно никак. Хочу найти cashetta номер семь. – И снова покачнулся для большего правдоподобия.
– Будьте добры, следуйте за мной.
Отлично вышколенный, добрый и верный слуга; Тони затрусил следом за ним, выудив банкноты, чтобы дать щедрые чаевые, когда оба подошли к домику с позолоченной семеркой под лампочкой в решетчатом железном колпаке. Под шуршание денег и бормотание благодарностей Тони нажал на ручку двери, старательно отворачиваясь от света. К счастью, дверь оказалась незапертой, Тони протиснулся в темноту и принялся шарить ладонью по стене в поисках выключателя. Но тут же в его бок уткнулось что-то твердое, а высокий голос прошипел в ухо:
– Хоть пальцем шевельнешь, и ты покойник!
С трудом сдержав желание подскочить, порожденное этим заявлением, Тони замер абсолютно неподвижно. Жесткий предмет еще глубже вдавился ему в почки, а голос, видимо удовлетворившись подобной реакцией, пискляво позвал:
– Ладно, открывайте!
Тотчас же дверь в конце входного тамбура распахнулась и вспыхнул свет. Тони заморгал, а потом сквозь прищуренные веки поглядел на нападавшего. Твердый предмет, как и предполагалось, оказался пистолетом – очень большим, иссиня-черным и ужасно зловещим. Его обладатель – правда, розовый, а не черный – выглядел не менее зловеще: веснушчатый, рыжеволосый парень с бесстрастным лицом и квадратной головой, крепко насаженной на толстую шею тяжелоатлета. Рубашку распирали столь же громадные мышцы, а предплечье бугрилось такими узлами, что, казалось, нажми он на спусковой крючок, и пистолет будет раздавлен, как пластилиновый.
– Опустите, Шульц, он наш, – произнес знакомый голос. Агент ФБР Соунз поднялся из-за мягкого кресла, держа столь же впечатляющее ручное оружие.
– Я думал, меня ждут, – рассердился Тони.
– Лишняя предосторожность не повредит. Агент Шульц, это агент Хоукин.
– Зови меня Билли, – сказал агент Шульц своим удивительно тоненьким голоском, протягивая мускулистую ладонь. Тони осторожно пожал ее, опасаясь, что его собственная ладонь вот-вот превратится в жмых. Ощущение было такое, будто пожимаешь полено. – Наверно, ты тот самый Тони Хоукин, про которого мы столько слыхали в Бюро.
– Наверно, это я. – На Тони вдруг навалилась страшная усталость. Он с наслаждением плюхнулся в кресло, из-за которого выбрался Соунз, выпустив сумку на пол. Соунз поглядел на нее.
– Картина Челлини там?
– Там. Налейте мне выпить, большую порцию скотча с содовой, льда побольше, а я пока вытащу ее.
Они обменялись любезностями, причем каждый с большим удовольствием получал, чем отдавал. Пока Соунз разворачивал футляр, Тони основательно приложился к стакану.
– И не думайте, что привезти эту штуку сюда было легко.
– Ничуть не сомневаюсь. Как вам удалось проскользнуть мимо полиции?
– Профессиональный секрет. Куда важнее в данный момент, как вы собираетесь доставить ее в Вашингтон, проверить подлинность и доставить обратно к завтрашнему вечеру, чтобы вовремя вернуть Д'Изернии?
– Вы что, пили? Я же сказал вам в Акапулько, что мы привезем специалиста сюда.
– Да, конечно, как-то вылетело из головы в потоке событий. – Вернее, вылетело из головы в потоке спиртного. Соунз угодил почти в яблочко: вчерашний вечер так и зияет пробелами.
Осторожно вынув картину из футляра, Соунз поднес ее к свету, а Билли заглянул ему через плечо.
– Просто изумительный колорит, – пропищал мускулистый агент.
– А как дела с дальнейшими этапами? – Тони с наслаждением допил виски и принялся грызть кубик льда.
– Мы доставили специалиста сюда.
– И кто он? Билли Шульц?
Билли радостно улыбнулся подобному предположению, но Соунз отмахнулся от него:
– Нет. Он наш запасной оперативник. Специалист. Знаток живописи находится в соседней комнате.
– И ломает голову, когда его впустят, – прошелестел от двери вкрадчивый, хрипловатый голос.
– Входите, я как раз собирался вас позвать. «Святой Себастьян» здесь.
Она переступила порог – широкобедрая, длинноногая девушка в короткой юбке, с ниспадающими ниже плеч светло-русыми волосами. Круглое лицо привлекательно на славянский манер, грудь пышная, тоже по-славянски, настолько пышная, что верхняя пуговка блузки не выдержала напряжения и расстегнулась. Пришедшая бросила на Тони из-под длинных ресниц взгляд темных глаз, один из которых был прищурен из-за дыма от сигареты, вертикально торчащей из серебряного мундштука в виде курительной трубки, крепко зажатого между зубами.
– Я Елизавета Злотникова, – поведала она с русским акцентом, легким, но неустранимым.
– Тони Хоукин. – Слегка потрепыхался, будто хотел встать с кресла, но остался сидеть, протянув руку снизу-вверх. Сжав его ладонь, она дважды крепко, от локтя тряхнула ее, будто качала воду рычажным насосом.
– Мисс Злотникова – наш эксперт, – пояснил Соунз, вручая ей панель. – Кооптирована из нью-йоркского музея Метрополитен. Специалист по реставрации и датированию. Картина настоящая?
С огромным уважением взяв картину, девушка поднесла ее к свету, медленно поворачивая то так, то эдак. Потом, прищурив глаз от дыма, сквозь зубы, сжимающие серебряный мундштук, прошептала по-русски: «Боже мой!»
– Что вы сказали?
– Это всего лишь выражение восторга, вырвавшееся у меня непроизвольно.
– Значит, произведение подлинное?
– Окончательно утверждать не могу, пока не сделала химический и спектральный анализ проб дерева и краски. Кроме того, надо сделать рентгеновское просвечивание доски. Тогда можно будет говорить наверняка.
– Что нам и требуется. Но вы можете сказать хоть что-нибудь, вынести предварительное профессиональное суждение или что-нибудь вроде, на которое мы могли бы опереться?
– Могу. Потрясающий колорит, рука гения. Если это и подделка, то настолько потрясающая, что ее автор должен быть мастер.
– Недурно. Вы согласны, Хоукин?
– Да, целиком и полностью!
Елизавета Злотникова бережно уложила картину в футляр и обернулась к Тони, глядя на него поверх тлеющего кончика сигареты, словно через прицел дымящейся пушки.
– Я и не знала, что вы тоже эксперт, этого мне не сказали. Из какого вы музея?
– Это не так просто…