Голод. Одержимые - Любовь Попова

— Говори, падла, кто послал, а то заставлю собственные кишки жрать…

Тот молчал. Почему он молчит? Неужели он не боится смерти и того, с какой силой Макар бьет его головой об пол… Кафельный, очень твердый пол.

И мне кажется я слышу треск черепушки. А после слышу, как трескает раскрывшаяся дверь об стену, и вбегает целая орда парней с побелевшими лицами.

Макар что-то орет им, бьет кулаком в челюсть Данила, а после и вовсе убивает, так ничего не сказавшего, нападавшего. А я… А я сижу, трясусь и наблюдаю.

Наблюдая за тем, как из страстного мужчины Макар в мгновение ока превратился в зверя, способного щелчком пальца отобрать жизнь. Сделать больно. Ударить друга.

И любви меньше не стало, но и как относится к этому я не понимала. Совсем. Настолько не понимала, что, когда Макар, застегнув джинсы, подходит ко мне и пытается вытащить, я забиваюсь глубже, готова зашипеть как испуганный котенок. В страхе, что эта жесткая рука сделает больно и мне. Сжимаюсь почти клубком и вижу, как протянутая рука сжимается в кулак.

— Ну что… Придумала себе героя? Ожидания не оправдал?

Не знаю. Не знаю, что сказать. Молчу и смотрю ошалелым взглядом, так и не вынимая кулака из рта. Почти вою. Но не сопротивляюсь, когда Макар сжимает челюсть и не обращая внимания на мою напряженность, вытягивает из-под раковин и несет в сторону выхода.

На выходе нас встречает крупный мужчина грозного типа с короткой стрижкой. Оценивающе смотрит на Макара, захватывает взглядом мой испуганный вид.

— Заедь потом, разговор есть, — отходит он в сторону и говорит охране в одинаковых футболках с надписью «Парадиз». — Уберите мусор из моей ванной.

Мусор. Вот так. Был человек. А стал мусор. Смотрю на напряженное лицо Макара, на четкую линию скулы, отросшую за несколько дней щетину и чувствую тошноту.

Для него нет людей. Он и сам не человек. И даже ночь, что охватила нас на стоянке перед клубом не скрывает уродства. Не внешнего — внутреннего. Вопрос только в том, когда оно коснется меня.

— Прекрати думать об этом…

— Не могу, — всхлипываю я и сама пристегиваюсь, когда он сажает меня на переднее сидение своего черного БМВ.

— Ты объясни, бл*ть, а чего ты хотела? Срущих радугой единорогов? — поднимает он брови и заводит двигатель, открывает бардачок и в бардаке находит что-то черное. Протягивает мне. — Надень.

Шорты. Обалдеть. И в глаза смотрит — ждет. Заботливый. Это все так не вяжется с тем, что я только что наблюдала, что дыхание перехватывает.

— Я не знаю… Наверное, не видеть, как ты убиваешь… — беру я шорты и глупо, но скромно натягиваю, чтобы не светить прелестями. Почему-то теперь Макар кажется почти чужим.

И он замечает отчуждение, замечает нервозность и вместо того, чтобы начать движение, хватает меня за лицо двумя руками.

— Ты уже реши, Малыш. Со мной ты или нет. Потому что я не собираюсь перекраивать свою жизнь под тебя. Или ты принимаешь все как есть или на х*р идешь.

— И ты отпустишь? — в свою очередь задаю я вопрос, уже почти забывая, как час назад готова была валяться в ногах. Теперь я готова бежать. Подальше. Наверное…

— Сейчас да. Хочешь, уходи, но я тогда больше за тебя не отвечаю.

— Совсем? — не верю я своим ушам, и он кивает.

— Совсем.

— А подумать я могу?

— Пожалуй, — поджимает он губы, — можешь думать, пока я буду тебя целовать.

И он не соврал. Поцеловал. Губы накрыл резко и заставил подчиниться мощному, почти жестокому напору языка и губ. Вторгался в жаркую глубину, заставляя трепетать все тело. Пальцами вплетается в волосы, оттягивает, причиняя легкую боль. И я выстанываю в рот, языком помогая доводить этот поцелуй почти до влажной схватки, совокупления. Руками сжимаю все еще голые плечи, царапаю ногтями, схожу с ума, и сама сажусь ему на колени, обхватываю ногами и трусь о огромный стояк.

Погибаю. Тону в чувствах. Сгораю в ощущениях, лаская его твердый язык, всасывая точно так же, как, зная, буду брать в рот член, прикусываю губы и делаю волну телом, стараясь, чтобы даже через ткань наши тела были единым целым. И я почти на грани, готова молить о проникновении, как он вдруг толкает меня спиной на руль.

— Решай давай! Ты со мной?

Чувство словно меня выдернули из эйфории, из сладостного дурмана, растягиваю припухшие в поцелуе губы. Понимаю, что, да, было страшно, но гораздо страшнее, снова быть без него.

— С тобой. Я люблю тебя.

Глава 18. Данил и Паша

— Ну и куда ты меня тащишь? — пытался оттолкнуть Паша Данилу, но тот не слушал.

Ему нужно было спустить пар и один, затерявшийся в сети городских улиц, педик подходит, как нельзя лучше.

На сообщения он перестал отвечать после получаса в его квартире. И сначала это казалось нормальным. Все правильно, не фиг заниматься п*дорастией.

Ну это была только одна сторона медали. Постоянная работа бок о бок с Макаром делала член Данилы каменным, а мозг плавленым сыром. И ему было просто необходимо куда-то сливать напряжение. Бабы не торкали.

Единственный секс с одной из телок клуба прошел уныло и будь это встреча через интернет, они бы даже не обменялись телефонами.

А этот придурок перестал отвечать на звонки и, казалось, появляться на улице.

В какой-то момент Данила просто решил забить на этого дрыща, хотя назвать его можно было так с большой натяжкой. НО тут увидел его в клубе, трущегося об Василису, за которой как назло следили не парни Макара. Кто-то из вне паса ее, готовился раскрошить череп.

Данил толкнул сопротивляющегося Пашу в одну и мини VIPок, диваны в которых располагали не к посиделкам, а к более активным видам отдыха.

— Ты вроде умный, разве не понял, почему я перестал реагировать на твои звонки.

— Не совсем, — закрывает дверь и