Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Морис позвонил ему в редакцию.
— Эйб, тут тебе пришла телеграмма.
— Прочитай ее, папа.
— Хорошо. Тут говорится: «Рукопись получил и прочел. Хорошая работа. Буду рад напечатать ее немедленно. Поздравляю и желаю всего наилучшего». И подпись — Дэвид Шоукросс.
Роман Абрахама «Братья» встретил в Англии отличный прием. Старик Шоукросс в очередной раз выиграл, поставив на темную лошадку. Сюжет был несложен, автор еще не слишком опытен, но книга задевала за живое. Из романа следовал вывод, что западные страны предали республиканскую Испанию и что поэтому вскоре будет большая война. За дипломатическое бесстыдство будет заплачено кровью миллионов англичан, французов и американцев.
В Америке «Братьев» выпустило издательство, которое первоначально отвергло книгу (на том основании, что она не содержит никакой важной идеи), и она получила еще более горячее признание, потому что вышла как раз накануне Второй мировой войны.
4
«После мюнхенского сговора папа изо всех сил старался вызволить наших родственников из Польши, но это было невозможно. Кроме его отца и двух братьев, там оставалось еще около тридцати двоюродных братьев и сестер, теток и дядей. А потом Германия напала на Польшу. Это был кошмар. Мы ненадолго вздохнули с облегчением, когда Советский Союз занял восточную половину Польши, где находилось местечко Продно. Но когда Германия напала на Россию и в Продно пришли немцы, никаких надежд больше не осталось.
Отношение папы к фашизму за это время изменилось. Гибель Бена и страх за своих родственников сделали из него борца. Когда я решил отправиться на войну, я знал, что для родителей это будет тяжелым ударом. Но ждать я не мог.
Осенью 1941 года я вступил добровольцем в Королевский воздушный флот Канады, чтобы попасть в Англию и присоединиться к эскадрилье „Орел“, состоявшей из добровольцев-американцев. Как и в эскадрилье Бена в Испании, здесь собрались отчаянные ребята. Многие вскоре стали знаменитыми асами-истребителями. Самое смешное то, что кое-кого из них уволили из авиации США за неспособность летать.
Папа пытался возражать, говоря, что Америка скоро тоже вступит в войну, так что нет смысла ехать куда-то искать неприятностей на свою голову. С мамой было еще хуже: она боялась, что потеряет и второго своего сына. Но в конце концов они оба сдались. Папа признался, что гордится мной, а мама только твердила: „Ты все-таки там поосторожнее. Не рвись в герои“.
Мне было сильно не по себе, когда я в последний раз расцеловал их и сел в поезд, уходивший в Торонто. А через несколько месяцев после того, как я начал учиться летать на истребителе „спитфайр“, японцы напали на Пёрл-Харбор».
19 августа 1942 года
Семь тысяч канадцев и английских коммандос высадились на берег около французского морского курорта Дьепп для рекогносцировки, чтобы испытать на прочность береговую оборону немцев.
Саперы, шедшие вслед за пехотой, захватили и заклепали несколько крупнокалиберных германских орудий, однако очень скоро положение десанта стало ухудшаться. Один из его флангов попал под обстрел германского флота, а в центре канадские танки застряли перед крутым береговым обрывом, и германская контратака закончилась полным разгромом десанта.
В небе вихрем крутилось в схватке множество «спитфайров» и «мессершмиттов». Чтобы прикрыть прижатые к берегу части, подошли на бреющем полете новые самолеты союзников, и в их числе — американская эскадрилья «Орел». Для ее самого молодого пилота — двадцатидвухлетнего Абрахама Кейди это был пятый боевой вылет. Когда у них подходили к концу горючее и боезапас, они улетали назад, в Англию, на дозаправку и дозагрузку, а потом возвращались в бой, пытаясь сдержать германские контратаки.
Эйб уже в третий раз за этот день вылетел к Дьеппу. Проносясь над самыми верхушками деревьев, он снова и снова пикировал на роту немцев, медленно выдвигавшуюся из леса.
Связь работала плохо, эскадрильи разлетелись по всему небу, и пилотам становилось все труднее предупреждать товарищей о грозящей опасности. Каждый сражался в одиночку.
Эйб спикировал на мост и расстрелял находившуюся на нем пехоту противника. В этот момент из-за облака на него обрушилась тройка «мессершмиттов». Он сразу отвернул в сторону, пытаясь уйти от них, и это ему почти удалось, но тут самолет вдруг затрясло — в него угодила пулеметная очередь. Штурвал вырвался у него из рук, и самолет начал валиться в штопор. Эйб изо всех сил старался заставить его слушаться, но машина беспомощно кувыркалась в воздухе, словно бумажный голубь во время бури.
«Господи Иисусе! Мне раскорежили весь хвост. Прыгать? Ну нет, только не над морем. Попробую дотянуть до Англии. Господи, дай мне хотя бы полчаса!»
— «Зенит», «Зенит», это «Волк-два». Аварийный вызов. У меня прямое попадание.
— Привет, «Волк-два». Это «Зенит». И что вы намерены предпринять?
«Вот сукин сын!»
Сзади него вдруг вынырнул «мессершмитт». Эйб напряг последние силы и потянул штурвал на себя до отказа. Самолет задрал нос и потерял скорость. Немецкий летчик, которого этот маневр застал врасплох, не успел его повторить и проскочил вперед. Эйб выровнял машину и нажал на гашетку.
— Есть! Готов!
«Только бы продержаться! Слава Богу — английский берег. Господи, высота мала. Легче, родной мой, легче, у меня уже руки отнимаются!»
Он круто повернул и лег на курс вдоль берега.
— Эй, «Волк-два»! Это аэродром Дрюри. Мы вас видим. Рекомендуем прыгать.
— Не могу — высоты не хватает. Попробую его посадить.
— Посадку разрешаем.
На аэродроме Дрюри завыли сирены и началась суета. Пять пожарных автомобилей, «скорая помощь» и машина спасателей выстроились рядом с взлетно-посадочной полосой. Подбитая машина, кренясь набок, приближалась.
— Бедняга, он и вправду потерял управление.
— Держись, янки!
«Ох, не нравится мне этот крен. Совсем не нравится… Давай, родной мой, вон уже полоса, не промахнись. Молодец. Теперь держи прямо».
Триста метров, двести, заглушить мотор, планировать, планировать…
— Смотрите, что этот парень выделывает!
«Скорее, земля, дай на тебя опереться! Скорее, земля! Господи, что там еще? Шасси не выходит!»
«Спитфайр» плюхнулся брюхом на землю и пополз боком, высекая искры из бетона. В последнее мгновение Эйб сумел отвернуть от ангаров, и самолет вынесло за пределы аэродрома, в рощу, где он, сломав несколько деревьев, остановился. Сирены спасателей приближались. Эйб откинул колпак кабины и вылез на крыло. И тут, после секундной тишины, раздался страшный взрыв, и самолет окутал огненный смерч.
5
«О Господи! Я умер! Точно — умер! Господи! Я ничего не вижу! Я не могу двинуться! И в голове — какой-то туман…»
— Помогите! — закричал Эйб что было сил.
Из темноты послышался женский голос:
— Лейтенант Кейди, вы меня слышите?
— Помогите! — снова закричал он. — Где я? Что со мной?
— Лейтенант Кейди, если вы меня слышите, скажите.
— Слышу, — прохрипел он.
— Я сестра Грейс, вы в госпитале около Бата. Вы тяжело ранены.
— Я ослеп. Господи Боже, я ослеп!
— Постарайтесь взять себя в руки, тогда я смогу с вами разговаривать.
— Дотроньтесь до меня, чтобы я знал, что вы тут.
Ощутив ее прикосновение, Эйб заставил себя немного успокоиться.
— Вы перенесли тяжелую операцию, — сказала сестра, — и лежите в повязках с головы до ног. Не пугайтесь из-за того, что вы ничего не видите и не можете шевельнуться. Я сейчас позову врача, он вам все объяснит.
— Прошу вас, не уходите надолго.
— Сейчас приду. А вы пока лежите спокойно.
Он старался дышать как можно глубже, но все равно его трясло от страха. Сердце бешено заколотилось, когда он услышал приближающиеся шаги.
— Значит, проснулись? — произнес властный голос с английским выговором. — Я доктор Финчли.
— Скажите мне, доктор, — я ослеп?
— Нет, — ответил врач. — Вы еще под действием снотворного, поэтому у вас немного путаются мысли. Вы меня понимаете?
— Да, я немного не в себе, но понимаю.
— Так вот, — сказал Финчли, присаживаясь на край кровати. — Вы потеряли зрение на правый глаз, но другой глаз мы сможем спасти.
— Вы уверены?
— Да, вполне уверены.
— Что со мной случилось?
— Постараюсь объяснить вам попроще. Ваш самолет взорвался сразу после того, как вы врезались в рощу. Вы только успели выбраться на крыло и в момент взрыва закрыли лицо руками.
— Это я еще помню.
— Главный удар приняли на себя ваши руки — их тыльная сторона сильно обгорела. Ожог третьей степени. Там на каждой руке есть по четыре сухожилия — они, как резиновые жгуты, идут от запястья к пальцам. Вероятно, они у вас повреждены. Если ожоги будут плохо заживать, нам придется сделать пересадку кожи, а если повреждены сухожилия, — то пересадить и их. Вы меня понимаете?
