Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дело было в Полине.
Они встретились в первый раз, и Соснин твёрдо знал – не в последний. Она его всем взяла!
Подлевский был явно доволен, услышав просьбу Соснина свести с кем-либо из финансистов.
– Отлично, Дмитрий! Всё будет о’кей, познакомлю с нужными людьми, – скороговоркой заверещал он по телефону. Однако Аркадий не был бы самим собой, если бы сразу не застолбил выгоду. – Но давай договоримся так. Банковская среда сложная, подозрительность у них в крови. Я тебя представлю как своего человека, а ты при случае меня поддерживай. Друг у нас общий, будем работать в его русле.
В назначенный день он прихватил Соснина у кольцевой станции метро «Парк культуры». Теперь Аркадий ездил на шикарном белом «порше». Его переднее сиденье было сдвинуто к «торпеде», а Подлевский развалился справа сзади, свободно вытянув ноги, иногда полулежал.
– Ты в отличной форме, – снисходительно похвалил он Дмитрия, осмотрев его. И сразу перешёл к делу: – Даю вводную. Мы едем к Борису Семёновичу Хитруку, помощнику Председателя Правления крупного банка. Ты – тот, кто есть: известный журналист с большими связями в газетном мире.
– Не только в газетном, – поправил Дмитрий. – Многие издания ушли в онлайн, в Интернет. Там точат зубы ещё острее, кому хошь соли на хвост насыпят. Или наоборот: водопад лести, из омута за уши вытянут. Там народ крутится дерзкий, рук не покладает.
Голодная публика. Жаждет гонораров в любом формате.
Памятуя наставления Суховея, Дмитрий сразу взял небрежно залихватский тон, и угодил, попал в точку.
– О-о! – Удивлённо воскликнул Подлевский. – Да ты, оказывается, парень хоть куда! Свою среду знаешь! Борис Семёнович таких привечает.
– Плотник первой руки, – в лад подкинул Дмитрий, выставив себя охотником до замысловатостей.
Шутка понравилась, и Аркадий, представив Соснина, повторил:
– Плотник первой руки! – А в ответ на недоумения разъяснил: – Асс своего дела. Набил руку на журнализме, в Штатах обучался, знает СМИ и снаружи и с изнанки.
Хитрук встретил Соснина приветливо, без надменностей, заодно усладив и Подлевского, – замечанием о том, что рекомендация Аркадия Михайловича дорогого стоит. Знакомство с маститым, как о нём было сказано, журналистом само по себе тоже представляло для Бориса Семёновича интерес. Однако главной мишенью для своего, как всегда, прицельного внимания он считал Подлевского, на чью просьбу охотно и откликнулся. Этот парень удачно, вдобавок с изысками и ухищрениями красноречия, выступил на страсбургской сходке, показав, что вырос из подручного времён поездки на Южный Урал в самостоятельную фигуру. И всё же дело заключалось в другом. Подлевского подсунул Немченков, а это имело особое значение. Уже в пандемию Хитрук по неотложным делам накоротке летал в Астрахань, и поди ж ты, там тоже отыскался какой-то знакомый Георгия Алексеевича, которому необходимо было передать «котлету» долларов. Но этот малый опять не объявился, а Немченков снова наотрез отказался «заниматься чепухой» с возвращением денег.
Логика срабатывала чётко. Немченков дал Подлевского, и тот, кстати, не оплошал, пригодился. А Подлевский суёт Соснина, возможно, по указанию того же Немченкова.
Лишних вопросов не возникало.
Тем более, этот парень, прошедший через «дрессуру» в Штатах, должен понимать, что к чему, и может здраво разъяснить ситуацию в сегодняшней журналистике, где, по прикидкам Хитрука, вот-вот начнут назревать перемены, хотя и с запозданием по отношению к аппаратной возне.
С этой темы Борис Семёнович и начал. Прощупывая, стремясь понять истинную профессиональную ценность гостя, подкинул заготовленный впрок вопрос на засыпку:
– Дмитрий, вы журналист опытный. Аркадий Михайлович говорил, что прошли Болотную, Майдан. Скажите, как оценивают в вашей среде постмедведевскую экономику? Долго ещё Запад будет пить нефть российских младенцев?
Нет, не напрасно в американских университетах, где Соснина тренировали журнализму, от него требовали очень внимательно следить за громкими заявлениями топовых политиков, фиксируя их в записной книжке, которую обязан вести каждый профессионал. За многие годы у Дмитрия накопилась солидная пачка таких блокнотиков, он периодически просматривал их, отсеивая устаревшие факты, – но никогда не вычёркивая их! – и перенося в очередной блокнот те, которые могли «сыграть» в текущей жизни. Новым блокнотиком он освежал память перед каждой важной встречей.
Привычка была давняя, въевшаяся, без неё ни сесть ни встать. И Дмитрий мысленно даже не похвалил себя за то, что именно вчера, готовясь к этому рандеву, перелистал интересные записи.
– Борис Семёнович! – без малейшей запинки воскликнул он. – Теперешние журналюги барахтаются в текучке, глядят себе под нос, глаз не пялят, чтобы глянуть вперёд. Прогнозы – не их стихия. Это же азы профессии, вторая древнейшая! Сегодня пишем так, завтра эдак, вот и вся недолга. – Как бы между прочим добавил: – Что будет со следующими поколениями, если Запад выпьет российскую нефть, задумываются лишь такие светочи, как Сурков.
У Подлевского глаза на лоб полезли: при чём тут Сурков? А Хитруку стало ясно, с кем он имеет дело. Улыбнулся:
– Дмитрий, извините, но это моё правило. При знакомстве с новым, интересным для меня человеком задаю ему каверзный вопрос. Я вас понял.
Но и Соснин понял Хитрука – по термину «постмедведевская экономика». Этот деятель, по подсказке Суховея, давно пригревшийся на склонах вершин власти, выполняет её весьма деликатные поручения и дышит «горным» воздухом. Но теперь он скептически лягает прежние порядки. А у них всё строго. Как по нюансам церковной службы – кого упомянут, можно судить о настроениях высшего клира, так и оценки деятелей из популяции Хитрука отражают намерения верхов власти.
Соснин был близок к истине, однако по незнанию до конца не раскусил витиеватые раздумины Бориса Семёновича. После мозгового штурма в Страсбурге, где в преддверии больших перемен обсудили стратегию «Удержания на плаву», среднесрочные прикидки Хитрука претерпели изменения. Раньше он мыслил близоруко: как бы укромно притаиться в извилистых коридорах власти, когда там пойдёт дым коромыслом, чтобы переждать кадровое цунами, только и всего. Но поднявшись на уровень мышления элитариев, осознал наивность прежних надежд. Теперь речь шла не о личной изворотливости. Те, кто задавал тон при Медведеве, готовили масштабный, по сути политический прорыв в постмедведевское завтра, чтобы сохранить свои позиции. И он, Хитрук, волею судеб, через сближение с ВВ, оказался в группе прорыва.
После Страсбурга Борис Семёнович несколько раз приватно общался с Валерием Витальевичем и искренне восхищался его дальнозоркостью. Компромат на самого себя понадобился ему, чтобы слегка пригасить
