Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов

такое громадное дело, кто располагает нужными для этого средствами? Не говоря уже о нравственной обязанности, можно указать и на то, что государству, получающему свои доходы из карманов граждан-плательщиков, просто выгодно, чтобы граждане богатели, потому что чем богаче плательщики, тем богаче и государство». Отвечая критикам, полагавшим, что, «раздавая деньги артелям, состоящим из бедняков, государство рискует и легко может потерять их, и что таким образом оно будто бы раздает беднякам деньги, собранные с богатых», Скалой настаивал: «Правительства должны быть последовательны: помогая тем, кто легко может обойтись без их помощи, они тем самым обязываются помогать и тем, кто без их помощи бессилен и только от нее может получить спасение. Если, в самом деле, правительство, давая ссуду артели, отдает беднякам деньги, принадлежащие богатым, то, помогая богатым, разве оно не отдает им денег, собранных с бедняков. В государственную кассу стекаются деньги всех подданных без различия, а потому нельзя решить, чьи деньги отдаются в ссуду – бедняков или богачей. Во всяком случае, суммы, доставляемые именно бедняками, занимают далеко не последнее место в государственном бюджете».

Уже к началу 1880-х годов о Скалоне сложилось мнение как о «лучшем знатоке земской жизни, земских вопросов». Его многообразный опыт в сфере местного самоуправления оказался востребован в эпоху «новых веяний» графа М.Т. Лорис-Меликова, министра внутренних дел с августа 1880 по май 1881 года, – в то «переходное время», когда «под влиянием проявленного правительством доверия общество ожило, исполнилось надежд». Скалой стал одним из активных участников движения земских либералов за реформирование системы местного управления в целом, выступал за демократизацию земских учреждений и расширение сферы их деятельности. Принципиально новым явлением земско-либеральных проектов переустройства государственных учреждений России конца 1870-х – начала 1880-х годов (по сравнению с идеями либерально настроенных дворян конца 1850-х – начала 1860-х годов) стало положение о своевременности созыва в России выборного органа всесословного народного представительства, призванного «увенчать здание» российской государственности. По мнению современных исследователей, в конкретных исторических условиях того времени эти проекты имели шанс быть осуществленными, что создавало предпосылки к утверждению парламентского строя в России.

Обладавший обширными связями в земских и научно-литературных кругах, в конце 1880-х годов В.Ю. Скалой был приглашен общественным деятелем и предпринимателем А.И. Кошелевым к изданию газеты «Земство» в качестве редактора. «Эта уния старого славянофила-земца [Кошелева] с земцами-либералами вроде Скалона доказывала, что под доктринальными разногласиями лежало глубокое единство практических задач, то единство, которое, с той же исторической необходимостью, в наше время привело в либерально-конституционный лагерь таких людей, как Д.Н. Шипов», – отмечал в 1907 году П.Б. Струве.

Руководители нового издания, ставшего одним из очагов либеральной оппозиции, были убеждены в том, что именно «в местном самоуправлении лежит вся будущность нашей страны: в его тесном кругу русское общество приучается к сознательному и разумному заведыванию своими делами, в нем пробует и упражняет оно свои силы, в нем выясняются самые насущные его потребности». Главный залог «правильного развития и земских учреждений, и общества вообще» Скалой и его единомышленники видели в «безусловном господстве для всех равного, для всех одинаково обязательного закона»: «Личность, не обеспеченная в своих правах, не огражденная от посягательств сильного и власть имущего, не способна к свободной общественной деятельности, а общественная деятельность может быть плодотворной только тогда, когда она свободна». Однако, подчеркивал редактор в первом же номере газеты, наряду с этими устоями «всякого благоустроенного общества» необходимы и другие меры «для обеспечения будущности наших общественных учреждений и восстановления утраченного ими доверия». В этой связи Скалой обосновывал государственное значение земских учреждений, которые «должны быть выведены из положения учреждений частных и войти в систему государственного управления как органическая составная часть его, облечены надлежащей властью, поставлены в тесную органическую связь с другими общественными установлениями, снабжены полной независимостью в кругу вверенных им дел местного управления, под надзором и контролем власти правительственной». Причем, подчеркивал главный редактор, «сфера этого надзора должна быть точно и определенно очерчена законом; в ней не должно быть места произволу и усмотрению». Мысль Скалона, созвучная настроениям широких земских кругов и растиражированная тогда либеральной печатью, стала одним из центральных пунктов программы русских либералов.

«„Государево и земское дело“ – есть одно дело, одинаково близкое к государству и обществу, а учреждения общественные суть не что иное, как органы государственной власти», – говорил В.Ю. Скалой. В рамках данного подхода, в перспективе подразумевавшего расширение политического горизонта земства, местное самоуправление рассматривалось либералами как фундамент будущего представительного учреждения. Однако в отличие от идеологов старшего поколения (Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин), склонявшихся к необходимости выборного совещательного органа от земств в Государственном совете, Скалой принадлежал к либеральным деятелям, занимавшим более радикальные позиции. По его мнению, опыт развития земства, начиная с 1864 года, свидетельствовал об углублении «ненормальных отношений» между органами местного самоуправления и исполнительной властью, неуклонном упадке земской деятельности вследствие «расщепления самоуправления и общегосударственного управления».

Один из свидетелей и деятельных участников эпохи второй половины 1860-х – начала 1870-х годов, когда «все, что было лучшего в русском обществе, ринулось было на земскую службу, чтобы верой и правдой послужить на пользу государства и общества», Скалой замечал, что «скоро все мечты, все надежды должны были рассеяться, земские деятели должны были узнать, что они увлеклись, что они неверно понимали свое положение. Они скоро узнали, что многие затронутые ими вопросы выходят из их компетенции; что многие ходатайства, с любовью ими обдуманные и разработанные, не только не получают удовлетворения, но и совсем не удостаиваются ответа, теряясь в канцеляриях подлежащих министерств. Оказалось даже, что земство не имеет права касаться многих сторон народного быта, и притом самых важных, именно таких, на которых зиждется народное благосостояние; что даже исследование экономического положения местности выходит из круга его ведения». Фактически, приходил к выводу Скалон-публицист и земец-практик, на местном уровне были созданы две системы органов власти, которые находились в перманентной конфронтации, а в общественном сознании сформировался феномен противопоставления земских и административных учреждений: «Две эти силы, имеющие одни и те же задачи и цели, часто занимаются пререканиями в ущерб делу». Корень проблемы он видел в традиционной для России практике реформирования системы местного управления: параллельно с преобразованием земских органов разрастался бюрократический аппарат.

Вынужденные, таким образом, констатировать очевидную несовместимость самодержавия с земским самоуправлением (отсутствие доверия, взаимной связи и поддержки, разрозненность действий), Скалой и его сподвижники ставили в «повестку дня» политической реформы ограничение российского «единовластия» независимым центральным представительством на основе земств. Россия «не менее Болгарии созрела для свободных учреждений», – эта мысль проводилась в записке общественных деятелей, представленной в марте 1880 года председателю Верховной распорядительной комиссии по