Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

перед нашей компанией во всем своем величии предстало Кристальное Одиночество. Если что и можно без зазрения совести воспеть чудом природы, так это сие озеро и его окрестности. На крутоярах, раскинувшись плеядой созвездий, цвела черная смородина, а внизу, у искристой галечной отмели, тянулись к небу пучки важного эфиромасличного растения – тимьяна обыкновенного (он же чабрец). Все здесь молвило о юности, отрешенности и незыблемости. Это место будто бы застыло во времени. Создавалось впечатление, что ты попал в предначальную эру. Что именно вот так, ничем и никем не тронутым выглядел мир тысячи и тысячи лет назад. Кое–где по Кристальному Одиночеству плавали отдельные льдины. Мне это показалось занятным. По моим расчетам весна уже готовилась отдать бразды правления лету. А тут такое… Сразу на ум просится теория о том, что под Кристальным Одиночеством, в глубоких недрах, лежит нетающий глетчер. Он такой большой, и такой замерзший, что его хребет морозит озеро, которое потому и рождает подобные льдины. Хм, хм? М-да? Мне бы это исследовать! Хочу подтвердить свою теорию! Вот не умру и обязательно вернусь сюда! Непременно!

Мы спустились с возвышенности, после чего не сговариваясь, спешились. Я опустился на колено и зачерпнул ладонями влагу. Отерев шею и лицо, следующую «чарку» я отправил в рот. Студеная! С неуловимым привкусом каких-то лекарственных экстрактов! Полезные микроэлементы присутствуют? Вполне!

К моим ногам подплыл крупный карп. Он поводил малахольными глазами, пошамкал ртом, а потом подался восвояси.

– Жирненький какой ушел. Снурф бы этого не допустил, – заметил Альфонсо, жуя прихваченную веточку смородины.

– Желаешь порыбачить? Твои перепачканные сизые пальцы сойдут за червяков.

– Наживка, что надо. И я с удовольствием пустил бы ее в ход, но в другой раз.

– Для Соединенного Королевства дорога каждая секунда, – кивнула Настурция.

Лютерия, между тем, натужно кашляя и пригибаясь к земле, щелкнула фермуаром на сумке. Лапа Дроторогора, словно негодующий опоссум, вылезла из нее сама. Она сжалась в кулак, покрутилась им, затем лениво ткнула пальцем на северо–восток.

– Туда… кхе.. Нам туда… кхе…

При помощи Альфонсо магистр Ордена Милосердия взобралась на Барона и затихла. Она таяла как свечка, однако на самочувствие не жаловалась. Более того, в короткие моменты просветления магистр Ордена Милосердия старалась нас приободрить улыбкой или словом. Она дарила нам последние крупицы своей жизни, понимая, что уже никогда не покинет Великий Лес…

Я сузил глаза. На горизонте, почти сливаясь с выспренними облаками, виднелись белые треугольники:

– Там вздымаются пики скал.

– Горы Ледянки. Покрытые не только снегом, но и тайной, это их вечно стынущие вершины. В Ледянках есть дыры, уводящие в самые недоступные земные недра, – подтвердил Дельторо.

– Так как нам надо через них, а Кристальное Одиночество придется огибать не один день, предлагаю срезать напрямик и вновь воспользоваться Ригелем, – сказала Настурция.

– Поддерживаю, – промолвил я, вынимая бутылочку.

Бульк! Над озером будто бы взорвали салют! Появление Ригеля я счел несколько помпезным.

– Калеб! Я снова нужен! – благодарно пропел корабль. – Куда мчим? В Камелот? Калимпорт? Или в Ултар, что за рекой Скай? Хоть они все из иных Вселенных, я найду к ним путь!

– Нет, нет! Давай другие Вселенные оставим на потом. Тебя не затруднит закинуть нас к Ледянкам?

– Пф! О чем речь?! Все на борт!

Таким образом, мы второй раз за три дня воспользовались великодушием Ригеля. Станет ли он, этот в высшей мере загадочный корабль, мне другом? Я бы хотел. Болтая с Ригелем о том, о сем, я проникался к нему доверием и уважением. Чудо–Корабль, сейчас развивший скорость в уйму «морских узлов», ценил поддержку, взаимовыручку и отвагу. Как одухотворенная вещь, он был уникален уже потому, что обладал многими качествами «настоящего человека». С любопытством рассматривая снежные глыбы, дрейфующие по Кристальному Одиночеству (корабль оплывал их с математической точностью), я кумекал над тем, а не мог ли Ригель раньше быть кем–то другим? Не судном, а скажем, хм, таким, как я. Может так быть, что Создатель, которого Ригель боготворит, внедрил в свою «поделку» уже существующее сознание? Ставлю три куска малинового пирога к десяти конфетам, что он так и поступил. Просто вынул «его» (такое умеют, к примеру, Фосгейн и Тихий Наблюдатель) из «умирающего» (в лучшем случае) и поместил в «приготовленную заготовку». Но вот… Кто. кроме Вселенной. способен именно дать разум? Урах? Назбраэль? Рифф? Другие Вседержители? Я не знаю границ Их могущества. Однако выбрасывать Вседержителей из игры тоже неправильно. В последнее время я не делаю скоропалительных выводов – все возможно в нашем мире.

– Лютерия умирает, – нехотя обронила Настурция, облокачиваясь на перила рядом со мной.

Она говорила правду. Мы отнесли магистра в трюм Ригеля. Силы иссякали в ней. Они переходили в руку Дроторогора. Каждый из нас понимал это. Но сделать ничего не мог. Альфонсо вызвался посидеть с Лютерией, пока мы не бросим якорь у Ледянок.

– Как думаешь, сколько она еще протянет? – надтреснуто спросил я, сбрасывая капюшон и взлохмачивая волосы.

Устремляя на меня глаза–изумруды, Настурция вздохнула:

– Меньше, чем необходимо…

– И ты…

– Да. Кто из нас возьмет после нее обрубок Дроторогора?

– Я.

– Тебе нельзя, – покачала головой колдунья Ильварета. – Я чувствую, да и Альфонсо наверняка тоже, что только ты сможешь отыскать Филириниль. Без тебя этого не случится. Так угодно Вселенной. Тобой запрещено рисковать.

– Я такой же, как вы!… – запальчиво начал я, но меня прервал Ригель.

– Настурция, Калеб! Бегите вниз! Ваш друг Альфонсо напал на Лютерию!

– Рука Дроторогора! – вместе выпалили мы с колдуньей.

Опрометью, прямо в три прыжка, я и Настурция оказались в каюте магистра Ордена Милосердия. Альфонсо, здоровенный и могучий, с перекошенным от ярости и помутнения лицом, с пеной у рта, навалился на Лютерию, давя ей, как недавно до него лапа Дроторогора, на шею.

– Игнис! – магией «голоса», прогремела Настурция.

С уст колдуньи Ильварета сорвалось Пламя. Тонкой струей оно полоснуло Альфонсо по уху. Тот даже дернулся.

– Не действует! – охнула Настурция. – Боль больше не снимает с нас безумного наваждения Дроторогора!

– Плохо! – скрепя зубами, отозвался я.

Я вцепился в запястья следопыта, пытаясь их отодрать от Лютерии. Впустую. Дельторо всегда был сильнее меня. Даже объединившись с Настурцией, я не мог разжать медвежью хватку Альфонсо. Ну все, это конец… Лютерию сотрясали мелкие конвульсии.

– Альфонсо, опомнись! Это наша подруга! Это Лютерия! – ревел я.

– У Хрипохора нет друзей! Я убью ее! Убью! – орал Дельторо в ответ. – И ее! И тебя! И всех вас! Огонь пожрет ваши души! Мне же достанутся ваши потроха!

– Дельторо, молю, перестань! – плача взывала Настурция. – Тобой руководит Дроторогор! Это не ты!

– Я? Мной? Бестолочь! А тобой кто? Плевать! Я ненавижу тебя! И ее! И тебя! И его!

Альфонсо двинул локтем мне в скулу.

– Отхвати–ка «финиш», чучело!

Крап, крап, крап – красные капли заморосили на пол – это я отлетел в угол. Резко развернувшись, Альфонсо приложил кулак к