Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Пребывание в чайной посетителей было более продолжительное, и обмен их значительно реже.

Не имея возможности долгое время находиться на рынке в своей жалкой одежде вследствие мороза, они спешили укрыться в теплых стенах чайной и пребывали в ней буквально несколько часов подряд. Изгнание какого-либо посетителя только по одной причине его долго сиденья не практиковалось в учреждениях попечительства.

Сообразно потребности рабочего люда чайная, как выше сказано, открывала свои двери посетителям с пяти часов утра. Насколько необходима была потребность в столь раннем открытии видно из того, что число посетителей за два только утренние часа составило 28 103 человека за два месяца. В ноябре и декабре число утренних посещений падало против летнего периода чуть не на половину.

В зимний период с трех часов дня заметно уменьшалось число посетителей, это объяснялось тем обстоятельством, что посетители спешили разойтись по даровым ночлежным приютам, которые все вообще открывались в четыре часа дня.

Сторонних посетителей из более зажиточного класса, чем обыкновенные поденщики и рабочие из других частей города, чайная не могла к себе привлечь, несмотря на редкую в ней, даже и при сверхкомплектном составе посетителей, тишину и благообразие, так как одно название Хитрова рынка с некогда знаменитыми его трактирами, слывшими в народе под названием «Ада» и «Каторги», действовали на них устрашающим образом.

Особенный прилив посетителей в чайную был по воскресным и праздничным дням, что объяснялось освобождением в эти дни поденщиков и рабочих от работы.

Общая отличительная черта посетителей этой чайной – скромность и деловитость, свойственная простому рабочему человеку. Вследствие этого тишина в чайной царила почти всегда невозмутимая; посетители сидели или молча, углубившись в чтение газет, которые всегда были на определенном видном месте и доступ к которым был свободен для каждого, или мирно беседовали между собой. Ни шума, ни гама, ни резких постукиваний посудой не было слышно, и только изредка где-нибудь за столом неожиданно раздавалось громкое чтение вслух кем-либо из посетителей, и это, иногда мастерское, чтение заставляло невольно всех оторваться от своей газеты или прекратить беседу с соседом и с видимым интересом внимать читаемому.

Распитие водки открыто и беспрепятственно, совершавшееся ежедневно на рынке против дверей и окон чайной, в ее помещении производилось редко и то в уборной комнате тайком. Посетитель, застигнутый там за питьем водки, немедленно был удаляем из чайной, а водка у него отбиралась.

Случаев появления в числе посетителей больных с ясными признаками «delirium tremens»[567] было ничтожное количество.

Умывальники, поставленные на двух видных местах в чайной, оказывали огромную услугу посетителям. Приходившие утром прямо из ночлежных приютов, они собирались около них толпою, умывались по очереди один за другим, затем, совершив перед местною священной иконой свою утреннюю молитву, садились за чайный стол. Поденщики и всякого рода рабочие, имевшие дело с разными грязнящими лицо и руки материалами, производили усердно свое омовение, как среди дня, во время перерыва работы для приема пищи, так и вечером по окончании работы. Мыло при умывальниках выкладывалось постоянно дегтярное, как дезинфицирующее кожу нисколько не хуже другого, но не имеющее неприятного запаха, а обладающее, наоборот, запахом, хорошо знакомым народу. Полотенец вывешивалось ежедневно не менее тридцати, сшитых по два вместе и надетых на катушку.

Из всех предметов потребления, назначенных попечительством для чайной по утвержденному прейскуранту, чай и сахар занимали, как и следовало ожидать, первое место.

Так, в 1902 году продано было:

Способ подачи чая посетителям, введенный попечительством во всех его учреждениях, вызывал в первые дни по открытии целую бурю восторга, был встречен всеобщим одобрением и извлекал слезы благодарности у небогатых посетителей чайной.

Было предписано, чтобы чай каждому посетителю подавался совершенно одинакового достоинства в запечатанном пакете, оклеенном таможенною бандеролью, весом в один золотник. Посетители приглашались заваривать его сами кипятком из поданного тут же чайника, что составляло резкое отличие от частных учреждений, в которых чай подается заваренным, причем как количество, так и качество всыпанного для заварки чая всегда соизмерялось буфетчиком, или по его личному усмотрению, или по докладу полового, в зависимости от внешних достоинств посетителя; буфетчик засыпал чай, глядя по потребителю: иному подороже и побольше, иному подешевле и поменьше, а иному собирал чай уже питый, но, по его мнению, еще вполне годный.

Прочих напитков, значащихся в печатном прейскуранте чайной, как-то: молока, кофе, кваса, минеральных вод – выходило сравнительно ничтожное количество. Молока, как напитка, требовалось мало из-за его сравнительно высокой цены: стоимость одного стакана молока равнялась стоимости одной порции чая. А из порции чая выходило до семи стаканов. Молоко, как добавление к чаю, простым народом употреблялось вообще редко; только пожившие в Москве и приобщившиеся к городской культуре спрашивали к чаю молока или лимона, не столько ради потребности в них, сколько по подражанию более высоким слоям общества; обычный же деревенский люд не только обходился без этих прибавлений, но предпочитал пить чай в чистом виде без всякой сторонней примеси.

Кофе, как напиток более дорогой и изысканный, не продавался вовсе в чайной.

Курение, разрешенное во всех учреждениях попечительства, дало следующий характерный для состава посетителей чайной результат. С открытия чайной и за 1902 год продано было курительных товаров и предметов, необходимых для курения, всего на сумму 795 рублей 11 копеек. Главную часть этой суммы, не говоря о количестве, составляли низшие сорта табака и папирос.

Так продано было: папирос по 5 копеек за 20 штук – 3 193 пачки на сумму 159 рублей 65 копеек; папирос по 3 копейки за 10 штук – 5 255 пачек на сумму 157 рублей 65 копеек; махорки – 10 пудов 32 фунта на сумму 134 рубля 8 копеек. Этот последний сорт табаку постоянно пользовался полным правом гражданства. Махорка продавалась исключительно в восьмушках и в шестнадцатых долях фунта.

Спичек, не подававшихся посетителям безвозмездно и не расставлявшихся на столах, продано было на 122 рубля 34 копейки.

Стоимость перечисленных предметов, составлявшая 590 рублей 88 копеек, превысила более чем вдвое стоимость остальных более высоких сортов табаку.

Выручка чайной за 1902 год составляла общую сумму в 13.481 рубль 13 копеек.