Ночь кровавой луны - Ксения Акула
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Над головой надломилась ветка, уронив мне за шиворот охапку снега, и резко закричала птица, вспорхнув с ели. От коры дерева отделилась тень, и жесткая ледяная рука, похожая на ощупь на палку, схватила меня за запястье.
Поскользнувшись от неожиданности, я нелепо взмахнула свободной рукой и едва не осела на колени, благо, за руку держали. Держало, потому что существо, что схватило меня за запястье, никак не походило на человека.
— Дитя, — проскрежетал его голос, а я закричала, стараясь вывернуть руку. До лагеря добежать — всего ничего, и Норд уже спешит, как может, размахивая своей любимой палкой, но кто успеет, если это существо, которого я и разглядеть-то толком не смогла, захочет сжать мое горло, остановив приток кислорода.
— Отпусти, — умоляюще крикнула я снова, дернувшись изо всех сил. — Кто ты?!
Темная тень отделилась от ствола дерево еще больше, и на меня глянули два горящих красным пламенем глаза. На квадратной голове — ветки-рога, вместо рта черный провал с острыми коричневатыми клыками. Носа у существа не было, и ушей, насколько я успела разглядеть, тоже.
— Не ходи с ними, — прошелестел ветер у меня над ухом, а хватка на запястье ослабла. — Погибнешь.
С тихим шипением, похожим на звук жира, капающего на раскаленные угли, голос таинственного существа растворился. В воздухе разлился сладковатый запах, а серый рассвет вдруг заиграл новыми красками — на горизонте показалось солнце.
— Всеотец, — взмолилась я, закрывая рот ладонью. — Это еще что такое?
— Леший балует, — сказала Нанда, появляясь прямо напротив меня, и теперь я завизжала от всей души. Норд, задыхаясь и хватаясь за бока, тяжело оперся на ствол дерева. Я хотела ему сказать, чтобы не смел прикасаться к страшному живому стволу, как его рука по локоть погрузилась внутрь.
— А ну отпусти! — крикнул Карриен, — появляясь на тропе возле дерева. Его грозный вид навевал на меня сомнения по поводу того, что совсем недавно он пострадал от магии Форга. — Боги леса, сколько же можно? Никак не спастись от этого лешего! Куда мы, туда и он. Прицепился, как банный лист.
Проворчав это, Карриен неохотно приблизился и изо всех сил дернул растерянного Норда, возвращая старику его руку.
— Этак вы и до Смертельного ущелья не дойдете, — хохотнул Люциан, показываясь из-за плеча эльфа. — С моей сестрой так: что ни шаг, то новые неприятности.
Я насупилась и обиженно засопела, но тут же наткнулась взглядом на тело Форга, укутанное в тяжелый теплый плащ. Он безжизненно свесил руки вдоль тела и уронил голову на плечо Люциана, и, если бы не брат, державший его под мышки, сполз бы на снег, мягко укрывший траву.
— Пора, — блеснул зеленью глаз Карриен, все еще недовольно раздувая ноздри, словно мы тут специально цирк устроили, чтобы время потянуть. — В дорогу все готово, — распорядился он, переводя взгляд с одного лица на другое, пока не встретился глазами с нимфеттой. Они общались без слов, какими-то жестами, и я не стала мешать, подбежав к Форгу и стараясь привести его в чувство. Никакие травы и лекарства уже не помогали, он терял силы с каждым днем.
В лагерь возвращались только разбойники, переполошенные моим криком, а Люциан помогал эльфу устроить Форга в седле. Карриен держал практически бесчувственное тело обеими руками, а Нанда управляла животным. Меня ждала послушная лошадка, перебирая ногами и фыркая, отчего ее морда смешно подергивалась, а из ноздрей вырывались клубы пара. Симпатичное животное с белым пятном на лбу послушно ждало своего седока.
— Они тебя не отпустят, — прошептала я Норду на прощание, поднимая с земли свой заплечный мешок, который услужливо принес темный эльф.
— Нет, конечно! — ответил старик, махнув рукой, — буду местных детишек грамоте да счету учить, пока Люциан за главного.
Я вскинула брови и удивленно присвистнула.
— Да ну? Карриен ни за что не оставит брата главным в лагере, — покачала я головой.
— Уже оставил, — хмыкнул Норд, лукаво глянув на меня из-под седых бровей. — Поэтому поторопитесь с возвращением. Неровен час, Люциан себе тут невесту присмотрим, тогда, в город мы и вовсе не попадем. Кто ж через степи любимую свою потащит, да еще в холодное время года?
— Ой, ну что ты, — смутилась я, представив, кого из этих запуганных невзрачных женщин, измученных невзгодами, Люциан может выбрать себе в жены. — Разве ты не помнишь красавицу Алику? Возлюбленную его?
— Как ни помнить, — резко нахмурился Норд. — Такую змею разве забудешь?
Мы замолчали, и к нам торопливым шагом приблизился Люциан. Прощаться брат не любил, поэтому просто похлопал меня по спине.
— Иди, — сказал он, сжав мое плечо и глядя встревоженным взглядом прямо в мое лицо. — Береги себя, мелкая, и Форга береги.
— Мы скоро вернемся, — пообещала я Люциану, хотя сама не верила в свои слова. И правильно делала, ведь судьба снова разлучала нас, и разлучала очень надолго.
Часть II. Навстречу судьбе
На протяжении многих тысячелетий магия копилась в этом мире, подпитываемая ее трепетными и преданными слугами — ведьмами и колдунами, а еще древними, которые и сами считались источниками магии. Некоторые камни становились артефактами, наделенные силой и могуществом, некоторые искусственно выведенные растения — убивали, другие — лечили, а некоторые реки насыщались ритуальной кровью и даровали особым существам особые навыки, пробуждали магию.
Нанда слышала от древних, что Смертельное ущелье, в котором протекала шумливая горная речка, служило когда-то местом шабаша, собирало в определенную ночь всех ведьм округи, чтобы те, принеся кровавую жертву, усилили магию вод реки и камней. Нимфетта не просто слышала, она еще и знала, где то самое особое место, куда ведьмы заходили голыми в полночь, поднимая высоко над водами реки свои руки и окрашивая невинной кровью ледяные воды. Ведала она и о том, что на следующую ночь в Смертельное ущелье приходили эльфы, чтобы лишить невинных ведьм девственности и зачать сильного ребенка — полукровку.
Позже кровосмешение запретили. Ведьмы и колдуны селились сначала в деревнях, а, затем, и в городах. Темные эльфы навсегда остались жителями дремучих лесов, чтобы не показывать людям своих крыльев и не пугать человеческих созданий своей мощью и опасными умениями, такими, как эмпатия — управление чувствами и эмоциями. Самые сильные темные эльфы могли подчинять себе слабых людей, вести их за собой и подавлять волю настолько, что человеческие создания сами перерезали себе шеи, падая к изножью алтарей.
