Грузинские романтики - Александр Чавчавадзе

1841

Что странного, что я пишу стихи?Ведь в них и чувства не в обычном роде.Я б солнцем быть хотел, чтоб на восходеУвенчивать лучами гор верхи;

Чтоб мой приход сопровождали птицыБезумным ликованьем вдалеке;Чтоб ты была росой, моя царица,И падала на розы в цветнике;

Чтобы тянулось, как жених к невесте,К прохладе свежей светлое тепло;Чтобы существованьем нашим вместеКругом всё зеленело и цвело.

Любви не понимаю я иначе,А если ты нашла, что я непрост,Пусть будет жизнь избитой и ходячей —Без солнца, без цветов, без птиц и звезд.

Но с этим ты сама в противоречье,И далеко не так уже простаТвоя растущая от встречи к встречеНечеловеческая красота.

1841

Я храм нашел в песках. Средь тьмыЛампада вечная мерцала,Неслись Давидовы псалмы,И били ангелы в кимвалы.

Там отрясал я прах от ногИ отдыхал душой разбитой.Лампады кроткий огонекБросал дрожащий свет на плиты.

Жрецом и жертвой был я сам.В том тихом храме средь пустыниКурил я в сердце фимиамЛюбви — единственной святыне.

И что же — в несколько минутИсчезли зданье и ступени,Как будто мой святой приютБыл сном или обманом зренья.

Где основанье, где престол.Где кровельных обломков куча?Он целым под землю ушел,Житейской пошлостью наскуча.

Не возведет на этот разМоя любовь другого крова,Где прах бы я от ног отрясИ тихо помолился снова.

1841

Стрелой несется конь мечты моей.Вдогонку ворон каркает угрюмо.Вперед, мой конь! Мою печаль и думуДыханьем ветра встречного обвей.

Вперед, вперед, не ведая преград,Сквозь вихрь, и град, и снег, и непогоду,Ты должен сохранить мне дни и годы.Вперед, вперед, куда глаза глядят!

Пусть оторвусь я от семейных уз.Мне все равно, где ночь в пути нагрянет.Ночная даль моим ночлегом станет.Я к звездам неба в подданство впишусь.

Я вверюсь скачке бешеной твоейИ исповедуюсь морскому шуму.Вперед, мой конь! Мою печаль и думуДыханьем ветра встречного обвей.

Пусть я не буду дома погребен.Пусть не рыдает обо мне супруга.Могилу ворон выроет, а вьюгаЗавоет, возвращаясь с похорон.

Крик беркутов заменит певчих хор.Роса небесная меня оплачет.Вперед! Я слаб, но ничего не значит.Вперед, мой конь! Вперед во весь опор!

Я слаб, но я не раб судьбы своей.Я с ней борюсь и замысел таю мой.Вперед, мой конь! Мою печаль и думуДыханьем ветра встречного обвей.

Пусть я умру, порыв не пропадет.Ты протоптал свой след, мой конь крылатый,И легче будет моему собратуПройти за мной когда-нибудь вперед.

Стрелой несется конь мечты моей.Вдогонку ворон каркает угрюмо.Вперед, мой конь! Мою печаль и думуДыханьем ветра встречного обвей!

9 мая 1842

Глаза с туманной поволокою,Полузакрытые истомой,Как ваша сила мне жестокаяПод стрелами ресниц знакома!

Руками белыми, как лилии,Нас страсть заковывает в цепи.Уже нас не спасут усилия.Мы пленники великолепья.

О взгляды, острые, как ножницы!Мы славим вашу бессердечностьИ жизнь вам отдаем в заложницы,Чтоб выкупом нам стала вечность.

1842

Странник

Гиацинт, где былая яркость твоя?День ли, ночь — всё пред ней забывалось на свете.Где поляну дурманившая струяАромата, которым дышали соцветья?

Гиацинт

Я один. Я покинул родные края.В мае там соловьи. Как в руках чародея,Возвращается к жизни вся наша семья.Всё в красе, всё в цвету. Только я сиротеюИ в своем заточении, в оранжерееНе услышу певца своего — соловья.

Странник

Разве ты ничего не нашел тут взамен?Жить внутри безопаснее ведь, чем снаружи.Здесь тебя не достанут средь роскоши стенНи палящее солнце, ни зимняя стужа.

Гиацинт

Что мне золото и серебро богача?С мертвым воздухом комнат мне нечем делиться.Ни росы по утрам, ни журчанья ключа,Ничего нет хорошего в этой теплице,И нельзя за плющом мне от солнца укрытьсяВетерку шаловливые речи шепча.

Странник

Ты не прав. А припомни суровую зиму.Ты, наверное, был бы морозом побит.А теперь пусть метели проносятся мимо,—Ты от снега рукой человека укрыт.

Гиацинт

Милый странник, на свете всему свое время,Я умру и ожить не сумею в плену.А на воле зимою цветочное племяЛишь на время разлуки отходит ко сну.Как ликуют, проснувшись, зеленые семьи,Когда ласточки оповестят про весну!Только я не смогу пробудиться со всеми,На небесную синюю ширь не взгляну.

Странник

Гиацинт, ты напомнил другой мне цветок.Тот цветок — мой еще не изведанный жребийОн нуждается тоже в приволье и в небе.Или, может быть, поздно и он уж поблек?

1842

Как змеи, локоны твои распалисьПо ниве счастья, по твоей груди,Мои глаза от страсти разбежались.Скорей оправь прическу! Пощади.

Когда же ветер, овевая ниву,Заматывает локоны в клубки,Я тотчас же в своей тоске ревнивойТебя ревную к ветру по-мужски.

1842

Мужское отрезвленье — не измена.Красавицы, как вы ни хороши,Очарованье внешности мгновенно,Краса лица — не красота души.

Печать красы, как всякий отпечаток,Когда-нибудь сотрется и сойдет,Со стороны мужчины недостаток:Любить не сущность, а ее налет.

Природа красоты — иного корняИ вся насквозь божественна до дна,И к этой красоте, как к силе горней,В нас вечная любовь заронена.

Та красота сквозит в душевном строеИ никогда не может стать стара.Навек блаженны любящие двое,Кто живы силами ее добра.

Лишь между ними чувством всё согрето,И если есть на свете рай земной —Он во взаимной преданности этой,В бессмертной этой красоте двойной.

1842

Князю М. П. Баратаеву

Перед твоей могильною плитой,Седой герой, склоняю я колени.О, если б мог ты нынешней поройВзглянуть на Грузию, свое творенье!

Как оправдалось то, что ты предрекПред смертию стране осиротелой!Плоды тех мыслей созревают в срок.Твои заветы превратились в дело.

Изгнанников теперешний возвратОказывает родине услугу.Они назад с познаньями спешат,Льды Севера расплавив сердцем Юга.

Под нашим небом эти семенаДают тысячекратный плод с десятка.Где меч царил в былые времена,Видна рука гражданского порядка.

Каспийское и Черное моря —Уже нам не угроза. Наши братья,Былых врагов между собой миря,Из-за границы к нам плывут в объятья.

Покойся сном, прославленный герой!Твои предвиденья сбылись сторицей,Мир тени царственной твоей святой,Твоей из слез воздвигнутой гробнице.

1842

Сладость нальешь —Радость найдешь.Пей на здоровье.

1842