Кровавая луна (ЛП) - Несбё Ю

— Понял.

— Уверена, ты также понимаешь, что в полиции есть те, кто не воспримет благосклонно конкуренцию со стороны частного сектора. Особенно, когда конкурент был нанят и оплачен потенциальным подозреваемым. Можешь себе представить, какое поражение будет для главного суперинтенданта и Крипоса, если ты раскроешь дело раньше нас? Насколько мне известно, могут быть законные основания, чтобы тебя остановить, и, если такие основания есть, думаю, они ими воспользуются.

— Я полагаю, что Юхан Крон изучил этот вопрос.

— О да, я совсем забыла, что он в команде Рё.

— Можешь что-либо рассказать о месте преступления?

— Две пары следов на входе и один на выходе. Я думаю, он подчищал за собой.

— Вскрытие Сюсанны Андерсен проведено?

— Вчера была только судмедэкспертиза.

— Нашли что-нибудь?

— Перерезанное горло.

Харри кивнул.

— Изнасилование?

— Никаких видимых признаков.

— Ещё что-нибудь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты выглядишь так, будто знаешь нечто большее.

Катрина не ответила.

— Понимаю, — сказал Харри. — Информация, которую ты не можешь предавать огласке.

— Я и так слишком много рассказала тебе, Харри.

— Понял тебя. Но полагаю, ты не будешь воротить нос от информации, идущей в противоположном направлении, если мы что-то обнаружим?

Она пожала плечами.

— Полиция не может отвергнуть сообщения от членов общества с какой-либо имеющейся у них информацией. Но награда не предлагается.

— Понятно, — Харри взглянула на часы. Три с половиной часа до полуночи.

Как будто по молчаливому согласию они закрыли тему. Харри спросил о Герте. Катрина рассказала о нём, но у Харри всё ещё было ощущение, что она что-то скрывает. Наконец в разговоре наступило затишье. Было десять часов, когда Катрина вместе с ним спустилась по ступенькам в сад за домом, чтобы выбросить два пакета мусора в ведро. Когда он открыл ворота и вышел на улицу, она последовала за ним и крепко обняла. Он чувствовал её тепло. Как и в ту ночь. Но знал, что то был один единственный раз. Когда-то между ними было притяжение, физическая химия, которую ни один из них не отрицал, но оба понимали, что это будет глупой причиной разрушить то, что было у каждого с их партнёрами в то время. Но хотя теперь прошлые отношения были уничтожены, уничтожено было и это притяжение. И пути назад к этому сладкому, запретному возбуждению уже не было.

Катрина вздрогнула, отпуская Харри. Он видел, как она вглядывалась в улицу.

— Что-то не так?

— О, нет.

Она скрестила руки на груди, казалось, её бьёт дрожь, хотя вечер был тёплым.

— Послушай, Харри.

— Да?

— Если хочешь… — Она сделала паузу, перевела дыхание. — Можешь посидеть с Гертом как-нибудь.

Харри посмотрел на неё. Медленно кивнул.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказала она и поспешно закрыла за собой ворота.

Харри выбрал долгий путь до дома. Через Бислетт и Софиесгате, где он когда-то жил. Мимо «Шрёдера», с его выкрашенными коричневой краской стенами, который однажды было его убежищем. До вершины Сент-Хансхаген, откуда открывался вид на город и Осло-фьорд. Ничего не изменилось. И вместе с тем изменилось всё. Пути назад не было. И не было пути, который не вёл бы назад.

Он думал о разговоре с Рё и Кроном. В котором он попросил не сообщать СМИ о той сделке, что они заключили, прежде, чем он поговорит с Катриной Братт. Объяснив им, что шансы на взаимное сотрудничество увеличатся, если Братт будет считать, что у неё было право вето на решение Харри работать на Рё. Харри описал, как в его представлении будет развиваться разговор с Катриной, как она сама найдёт веские аргументы в пользу того, чтобы он взялся за дело, прежде чем согласиться. Они кивнули, он подписал. Харри услышал, как церковный колокол вдалеке отбивает время. Ощутил вкус лжи во рту. Он уже знал, что это не в последний раз.

Прим проверил время. Скоро полночь. Он чистил зубы, притопывая ногой в такт песни «Oh! You Pretty Things» Дэвида Боуи и глядя на две фотографии, которые он прикрепил скотчем к зеркалу.

На одной была изображена Женщина, красивая, хоть и не в фокусе, но всё же это была лишь бледная имитация. Потому что красота её была не той, что можно запечатлеть в застывшем моменте. Было что-то, что она излучала, в самих движениях её тела, в совокупности того, как одно выражение лица, слово или смех сменяло другое. Изображение было похоже на одну-единственную ноту, вырванную из произведения Баха или Боуи, оно не имело смысла. Тем не менее это было лучше, чем ничего. Но любить женщину, какой бы сильной любовь ни была, не означает, что ты владеешь ею. Поэтому он дал себе обещание перестать следить за ней, перестать изучать её личную жизнью, как если бы она была его собственностью. Он должен научиться доверять ей, без доверия будет слишком много боли.

На другом фото была женщина, которую он трахнет до выходных. Или, если быть более точным, женщина, которая трахнет его. А затем он убьёт её. Не потому что хочет, а потому что должен.

Он прополоскал рот и пропел с Боуи слова, что все кошмары явились сегодня, и, кажется, они собираются здесь задержаться.

Затем он прошёл в гостиную и открыл холодильник. Увидел пакет с тиабендазолом. Он знал, что мало выпил его сегодня, но если он выпьет за раз слишком много, у него начнутся боли в животе и рвота, возможно, из-за того, что это ингибирует цикл лимонной кислоты. Хитрость заключалась в том, чтобы регулярно принимать небольшие дозы. Он решил не принимать его сейчас, оправдав себя тем, что уже почистил зубы. Вместо этого он достал открытую банку с надписью «Мотыль» и подошёл к аквариуму. Высыпал в него пол чайной ложки содержимого — в основном личинок комаров, — которое плавало на поверхности воды, как перхоть, прежде чем начать тонуть.

Парой быстрых взмахов хвостового плавника Босс быстро выплыл. Прим включил фонарик и наклонился, чтобы можно было светить прямо в рот Босса, когда тот широко открывался. И видеть в нём это. Оно было похоже на маленького таракана или креветку. Он содрогнулся и в то же время испытал восторг. Босс и Лиза. Вероятно, именно так мужчины — а, возможно, и женщины — зачастую чувствовали себя, когда сталкивались с неизбежным браком. Определённая… амбивалентность. Но он знал, что как только ты найдёшь свою суженную, пути назад уже не будет. Потому что в какой-то степени люди и животные имели моральный долг, они должны были следовать своей природе, роли, назначенной им, чтобы поддерживать гармонию, хрупкое равновесие. Вот почему всё в природе, даже то, что на первый взгляд кажется абсурдным, безобразным и жестоким, прекрасно в своей совершенной функциональности. Грех вошёл в мир в тот день, когда человечество вкусило от древа познания и достигло такого уровня осмысления, который позволил ему не выбирать то, что задумано природой. Да, так оно и было.

Прим выключил стерео и свет.

ГЛАВА 9

Понедельник

Харри направился к дверям большого здания в Монтебелло, фешенебельной западной части Осло. Было девять утра, и солнце задорно освещало улицу. Но у Харри стоял ком в горле. Раньше он часто бывал здесь, в онкологической клинике. Более века назад, когда стало известно о планах строительства этой специализированной клиники для лечения рака, местные жители выразили протест. Они боялись, что эта зловещая, таинственная болезнь окажется так близко к ним — а некоторые считали, что она заразна, — и что их недвижимость упадёт в цене. В это же время другие люди поддерживали строительство и делали пожертвования — более тридцати миллионов крон по современным меркам — на покупку четырёх граммов радия, необходимых для облучения и уничтожения раковых клеток до того, как они убьют своих хозяев.

Харри вошёл внутрь и остановился перед лифтом.