Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тетка ждала нас с рыбой к празднику Рождества Христова, а мы чуть не пришли со смертью…
Такова жизнь моряка-рыболова. В подобных условиях я проработал до 1913 года. Бурливое Каспийское море, непосильный труд, вечные недостатки во всем расшатывали мои нервы, и в то же время суровая морская жизнь закаляла меня, как закаляет она всех моряков.
Еще с весны 1913 года я начал готовиться к военной службе. Меня известили, что 1892 год рождения осенью будет призван, и я должен явиться для призыва не позднее августа в село Шатрашаны. Царская военная служба меня пугала и радовала. Пугала, потому что с уходом на военную службу я терял свою самостоятельность, свою «свободу», которую приобрел в среде моряков-рыболовов. Радовала и привлекала же меня военная служба тем, что я мог поступить как специалист во флот и осуществить свою мечту о дальнем океанском плавании, стать подлинным моряком.
Пять лет жизни и работы вдали от Шатрашан, где я так много пережил горя, будучи еще мальчиком, несколько меня отчуждали от родных мест. Передо мной вставали воспоминания тех кошмарных дней, когда стражники и жандармы подавляли крестьянское восстание в Шатрашанах, и я вновь чувствовал на себе как бы весь этот гнет реакции самодержавия. Вместе с тем сжималось мое сердце от той мысли, что, когда приеду домой, я не встречу своих родителей…
В то же время мне страшно хотелось поехать в те места, где я провел детство, где впервые почувствовал себя взрослым и стал понимать горе и необходимость борьбы. Мне хотелось посмотреть своими глазами, какие перемены произошли с моими односельчанами, моими товарищами детства и всем селом. Мне казалось, что за пять с лишним лет моего отсутствия в нашем селе должно было все измениться к лучшему. Но это были только мечты… На самом деле односельчане при моем приезде показались мне более забитыми, а село как бы более обветшавшим… Да это так и было в действительности.
В сентябре 1913 года мы ехали с Елкиным в Шатрашаны для призыва на военную службу. В Астрахани мы сели на теплоход, построенный по последнему слову техники, – двухэтажный, с блестящими каютами первого и второго классов, недоступных простому человеку. Теплоход шел быстро, несмотря на встречное течение. Мы разместились согласно взятым нами билетам в третьем классе, где было достаточно уютно и свободно.
Дорога от Астрахани до Симбирска была немалая, и у нас было много свободного времени, которое нужно было куда-то девать. Как на всяких волжских пароходах, так и на этом находилось много аферистов-картежников. Эти людишки ищут едущих на пароходе простачков, предлагают им как бы от нечего делать поиграть в карты. И, втянув в игру, очищают их карманы до последней копейки.
Не раз предлагали эти субчики нам поиграть с ними в карты, и хорошо, что мы с Елкиным отказывались от этого «удовольствия».
Не доезжая Царицына, на пароходе произошел большой скандал. Как выяснилось, двое карточных шулеров втянули в игру двоих мужичков-плотников. Обыграли их, как говорится, до основания. В процессе игры также выяснилось, что карты были крапленые. Поднялся скандал, драка. Одного игрока поймали, а другой с деньгами скрылся.
Пассажиры ругали большей частью мужиков за то, что они связались играть с жуликами. Другие ругали аферистов. Но от этого проигравшимся мужикам легче не становилось. Они приуныли, стали молчаливыми и только вздыхали: «Бес попутал сесть играть с этими аферистами».
Начался сбор денег пострадавшим. Набрали три рубля с полтиной и отдали их мужикам. В Царицыне они сошли с парохода. Разговор об этом случае продолжался на всем нашем пути вплоть до Симбирска.
На пристани, куда прибыл наш пароход в 12 часов дня, мы встретили своего односельчанина Бурмистрова, который охотно согласился подвезти нас до Шатрашан. На крестьянской телеге, запряженной одной лошадкой, мы в ночь выехали в путь-дорогу. Всю дорогу Бурмистров рассказывал нам о жизни в Шатрашанах и расспрашивал нас о житье-бытье в Прикаспии. Он рассказал нам о наших сверстниках, о молодежи, чуть ли не каждому шатрашанскому парню давал подробную характеристику. Сравнивая их с нами, Бурмистров говорил:
– Да что, вы народ городской, на вас посмотреть любо. Вы, наверное, все повидали, все знаете. Шутка ли, в море бывали, а мы хорошо, что Волгу видим. В селе мало что изменилось с тех пор, как вы ушли. Правда, молодежь, как и раньше, уходит работать в город, да не только в Симбирск. Вот Юртаев, вы его, наверное, знаете, только что приехал из Самары. Тингишов на днях приезжает из Ташкента.
Наряду с этим меня интересовало, как живут старики, которые принимали участие в восстании 1905–1906 годов. Ответ был таков:
– Тяжко живут. Урядник не дает покоя. Да и некоторые наши односельчане все продолжают попрекать их в бунтарстве. Ну и это не очень сладко. Многие уехали добровольно в Сибирь вместе с переселенцами. – Бурмистров перечислил фамилии мужиков, уехавших со всеми своими семьями в Сибирь. Фамилии их мне были известны.
– Что, разве недружно живут шатрашанцы? – спросил я.
– Какой черт там дружно, готовы носы покусать за каждый шаг земли, в особенности при дележке. Да и неудивительно это, Иван Владимирович, – добавил Бурмистров. – Бедность этому виной. Все это от недостатков происходит. Если бы было всего вдоволь, за что же тогда мужикам меж себя ссориться?
– Ну а управляющий в имении князя Голицына живет?
– Конечно живет, какого ему дьявола станет. Правда, управляющий не тот, что раньше был, другой, но также не русский.
Так проговорили мы всю ночь и не заметили, как стала загораться утренняя заря. Наступил новый день.
До Шатрашан оставалось еще километров семь, но село уже было видно как на ладони. Над селом протекала маленькая речка Икна, с другой стороны раскинулась барская усадьба, виднелись крестьянские избы… С полей к селу тянулись крестьянские подводы, мужики свозили для обмолота урожай.
– Ну вот, Иван Владимирович, мы с вами и приехали. Как видите, ничего за пять с лишним лет у нас не изменилось, если не считать того, что подросло много молодежи. Кого-то ты можешь и не узнать, – говорил Бурмистров.
Я кивал в знак согласия, но не слушал его разговора, мои мысли были в это время направлены к маленьким моим сестрам, которые находились в приюте. Как их увидеть и как облегчить их жизнь? Чем
