Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
129
вательских институтов
Нельзя нб отметить, что команда Жданова — Вознесенского смогла добиться и определенных положительных результатов в экономической области, среди которых считаем необходимым отметить прежде всего отмену карточной системы, проведение денежной реформы и вызванное этим некоторое усиление товарно-денежных отношений в стране.
Расстановка сил на вершине власти — в Кремле и на Старой площади резко стала меняться после неожиданной смерти А. А. Жданова.
В мире Сталина и Маленкова, Абакумова и Берии случайности трудно не воспринимать как проявление неких закономерностей. Случайной смерти А. А. Жданова, действительно давно и серьезно больного, предшествовало его серьезнейшее поражение на идеологическом (своем!) фронте в столкновении с Т.Д.
Лысенко. Шарлатанство творца «яровизации» секретом для ученых не было. Еще весной 1948 г. А. А. Жданов внес на заседание Оргбюро ЦК ВКП(б) вопрос об укреплении руководства ВАСХНИЛ, подверг критике деятельность президента Сельхозакадемии Т. Д. Лысенко. Против Лысенко выступал сын А. А. Жданова Юрий, тогда заведующий Отделом науки ЦК ВКП(б).
Однако Сталин лично поддержал Лысенко. В. А. Малышев, работавший тогда заместителем Председателя Совмина СССР и председателем Госкомитета Совмина СССР по внедрению передовой техники, в своем дневнике записал высказывания Сталина на заседании Политбюро 31 мая — 1 июня 1948 г., когда обсуждался вопрос о присуждении Сталинских премий. Сталин подверг резкой критике деятельность Ю. Жданова. Сталину не понравилось, что он выступил с лекцией против академика Лысенко. «У нас в партии личных взглядов и личных точек зрения нет,— заявил Сталин,— а есть взгляды партии. ...Ю. Жданов поставил своей целью разгромить и уничтожить Лысенко. Это неправильно. ...Лысенко — это Мичурин в агротехнике. ...Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого — это лить воду на мельницу разных жебраков»130 Отметим, что Сталин разносил Ю. Жданова в присутствии его отца — А. А. Жданова, перед всем составом Политбюро и на глазах у академических, совминовских и цековских чиновников, «отвечавших за науку»131
Ю.Жданов 7 июля 1948г. написал Сталину покаянное письмо. Вовсе не предназначенное для печати, оно было напечатано в «Правде» 7 августа 1948 г., в последний день работы печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ132.
Для советского человека публикация в «Правде» обвинений значила больше, чем заключение прокурора. Для партийного деятеля, прямо или косвенно обвиненного в «Правде»,— это политическая смерть.
Обстоятельства последних дней жизни А. А. Жданова и сегодня не очень понятны. Позже, в последние месяцы жизни Сталина, они широко использовались в так называемом деле врачей, в борьбе с «космополитами».
Сведения, хранившиеся в архиве Политбюро ЦК КПСС, позволяют существенно пересмотреть ту версию событий, которая была изложена газетами в начале 1953 г., а позже легла в основу рассказа о враче Жданова Л. Тимашук в знаменитых воспоминаниях И. Эренбурга133 и в «секретном докладе» Н. С. Хрущева на XX съезде партии.
В конце августа 1948 г. А. А. Жданов отдыхал в специальном санатории для высших государственных и партийных руководителей на Валдае. 28 августа туда была вызвана заведующая кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы Л. Ф. Тимашук. В 12 часов того же дня она сняла кардиограмму и поставила диагноз, что у Жданова «инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки». Этот диагноз вызвал резкие возражения со стороны врачей, постоянно наблюдавших за здоровьем Жданова. Профессор П. И. Егоров, академик В. М. Виноградов и врач Майоров посчитали, что изменения на кардиограмме были вызваны «функциональным расстройством» на почве склероза и гипертонии. Врачи отмечали их и раньше. В результате консилиума от Тимашук потребовали переписать заключение. На следующий день у Жданова случился новый сердечный приступ. Тимашук снова была вызвана из Москвы, и от нее вновь потребовали изменить заключение по электрокардиограмме, что она и сделала по требованию своего прямого начальника профессора П. И. Егорова. Положение Тимашук было отчаянным: не будучи лечащим врачом Жданова, она сделала слишком ответственное заявление, поставившее под сомнение опыт людей, годами лечивших своего пациента, а затем письменно отказалась от собственного диагноза. Для нее было совершенно ясно, что результаты неудачного лечения получат политическую оценку, а в случае удачного — будут означать для нее по меньшей мере утрату места в Кремлевской больнице из-за конфликта с ее начальством. Пытаясь застраховаться, 29 августа она написала жалобу на имя начальника Главного управления охраны МГБ СССР Н. С. Власика, в которой сообщила о своих разногласиях в оценке состояния здоровья Жданова, и вручила ее начальнику охраны Жданова А. Л. Белову.
На следующий день, 30 августа, Жданов умер. В тот же день министр госбезопасности Абакумов доложил Сталину о заявлении Тимашук, отметив в сопроводительном письме, что, «как видно из заявления Тимашук, последняя настаивает на своем заключении, что у товарища Жданова инфаркт-миокарда... в то время как начальник Санупра Кремля Егоров и академик Виноградов предложили ей переделать заключение, не указывая на инфаркт миокарда»134. На документе имеется виза Сталина: «В архив».
Сама Тимашук не знала о судьбе ее жалобы. Ответа не было.
Среди врачей, лечивших Жданова, продолжались споры о правомерности диагноза Тимашук. 7 сентября 1948 г. по приказу начальника Лечебно-санитарного управления П. И. Егорова ее перевели из Кремлевской больницы в филиал поликлиники. Она продолжала отстаивать свою правоту, вновь жаловалась секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецову. Ответа по-прежнему не было. Кремлевские власти вспомнили о ней только летом 1952 г.135 Смерть Жданова оказалась кстати Маленкову.
Ленинградская
